Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

– Ты хочешь сказать, что тебе не нужна моя помощь?

– Я всего лишь хочу сказать, что обойдусь и без нее.

Глава 2

Обойдется без меня! Обойдется ли?

Мне вдруг захотелось узнать, чего, по его мнению, он бы добился за минувшие восемь лет, если бы рядом не было меня. Я расшифровывала его каракули, писала его статьи и разбирала его корреспонденцию. Я платила торговцам и клерку Королевской почты. Я обеспечивала нам стол, кров и даже сэндвичи, готовить которые наша повариха полагала ниже своего достоинства. Кроме того, время от времени – примерно раз в год – я занималась уборкой.

Выйти замуж.

При мысли об этом я чудом удержалась от презрительного фырканья. Едва отец сообразит, как сильно зависит от меня, он содрогнется. Предложение выйти замуж было совершенной нелепостью, и скоро он сам поймет это. У меня просто слишком много работы, чтобы выходить замуж, и я с облегчением выбросила эту идею из головы.

Немного погодя в дверь позвонили. Я со вздохом поднялась, а когда открыла дверь, меня приветствовал деревянный сундучок.

– Для мистера Уитерсби.

Я попросила посыльного поставить сундучок на пол в гостиной, тут же подсунула под завязки нож и принялась перепиливать их.

– Прибыл сундучок с образцами, – бросила я, не оборачиваясь, в сторону отцовского кабинета.

Я услышала шлепанье босых ног по полу, и вскоре он появился в дверях.

– Что это?

– Образцы. Нам прислали их целый сундучок.

Лицо его просветлело.

– Прекрасно. Ну что ж, давай взглянем на них?

Я не без волнения приподняла крышку. Однажды мне уже довелось открывать похожий сундучок, но тогда из него выпрыгнула большая ящерица и зашипела на меня, прежде чем соскочить на пол и мгновенно скрыться из виду.

– Откуда он? Там ничего не написано?

– Должно быть, от одного из твоих славных молодых людей.

– Да, да. – Отец уже устроился на полу и принялся перебирать содержимое сундучка. – Вот только от кого именно?

Да, вопрос заключался именно в этом. Мой отец располагал целой армией славных молодых людей, рыскавших по всему миру в поисках образчиков растений, достойных его внимания. Раз в месяц он отправлялся в Ливерпуль и один за другим обходил корабли, уходящие в чужедальние края, вербуя помощников. Правда, необходимо отметить, что не все из его славных молодых людей были действительно славными. Раз или два он останавливал свой выбор на людях, которые оказывались бывшими преступниками. А в последнее время нам пришлось столкнуться с тем огорчительным фактом, что несколько наших лучших корреспондентов осмелились требовать плату за присланные образцы, словно им недостаточно было осознания того, что они внесли бескорыстный вклад в развитие науки. К этому следует добавить, что не все из рекрутов отца были молоды.

Кажется, я знаю того, кто прислал нам этот сундучок.

– Полагаю, что это – посылка от мистера Э. Тримбла. – Об этом говорил даже ее внешний вид. Несмотря на то что я много раз умоляла его – от имени отца, – как можно бережнее обращаться с образцами, он упорно игнорировал мои инструкции. Вот и теперь к присланным им растениям, как уже случалось и ранее, не были приложены никакие сопроводительные бумаги, они не были пронумерованы и, похоже, не подверглись сушке и разглаживанию.

– Они непригодны к использованию, причем все без исключения. – Отец нахмурился. – Пожалуй, мне следует написать этому славному молодому человеку и объяснить ему, как нужно правильно сохранять образцы.

– Я уже писала ему об этом. – Причем неоднократно. Мистер Э. Тримбл занимался овцеводством в Новой Зеландии и был буквально влюблен в цифры, системы и процедуры. Я представляла его себе жилистым, энергичным мужчиной средних лет. Мы с ним поддерживали регулярную, пусть временами и ожесточенную, переписку.

Возможно, он хотел как лучше, но прислал нам совершенно бесполезный сундучок, полный не представляющих никакой ценности образцов, а теперь нам предстояло еще и оплатить расходы за его доставку.

– Пожалуй, когда ты в следующий раз соберешься в Ливерпуль, я поеду с тобой. – Быть может, мне удастся сделать так, чтобы очередной отцовский рекрут и впрямь оказался бы славным и молодым.

– Тебе там не понравится. Мне самому там не нравится… все эти люди, корабли, шум… Иногда я сам не понимаю, для чего езжу туда.

Я уже и сама начала задавать себе этот вопрос.

– Ага! – Он выудил что-то с самого дна сундучка и теперь с торжеством сжимал в руке, словно получил заслуженный приз. Конверт. Отец протянул его мне.

Я сломала печать и вскрыла его.

«…а именно: цветок белый, одна штука, называется роза древовидная; цветок белый, одна штука, как мне сказали – лилия с горы Кука[7], хотя, на мой взгляд, она на нее совершенно не похожа; цветок красный, одна штука, принадлежность неизвестна; подозрительные желтые цветки, две штуки, маскирующиеся под лютики…»

Подозрительные? Маскирующиеся? Цветы ни под кого не маскируются, они остаются сами собой. Мне хотелось, чтобы он изъяснялся не столь причудливо и витиевато. Закончив читать написанное вслух, я перевернула страничку, чтобы убедиться, нет ли каких-либо подробностей на обороте. Их там не было.

– Здесь есть лилия? Внутри? – Отец с недоумением вглядывался в глубины сундучка, словно не веря своим ушам. Я не могла его винить. Он вздохнул. – Мне бы очень хотелось взглянуть на цветок с одного из этих метросидеросов исполинских[8].

– Возможно, это он. – Я показала ему голый стебель. – Он выглядит так, словно у него когда-то были лепестки.

Отец взял у меня стебель.

– Ему нужно объяснить, что вот эта мешанина образцов, в сущности, совершенно бесполезна. Понадобится слишком много времени, чтобы просто разобрать ее, не говоря уже о том, чтобы классифицировать. Кроме того, не похоже, чтобы он приложил к экземплярам ярлыки или какие-либо обозначения.

– Завтра я напишу ему еще одно письмо.

– Будем надеяться, что за это время он не успеет заняться сбором новых образцов.

После полудня отец отправился на прогулку, а я осталась дома, намереваясь закончить иллюстрацию. Но едва я взялась за кисточку, как вновь задребезжал дверной звонок. Да что же это такое творится сегодня, а? От гостей нет отбоя.

Я распахнула дверь.

– Да? В чем дело? – Не успели эти слова слететь с моих губ, как я увидела, что мне протягивают застекленный террарий. Внутри него буйным цветом цвели растения. Собственно, я привыкла к тому, что славные молодые люди отца иногда присылали нам застекленные ящички, но обычно по прибытии они являли собой кладбище совершенно сухих обломков, мало напоминающих растения, которыми были при жизни.