Рейтинг темного божества - Татьяна Степанова

— Что же их, Василь Василич, по-вашему, всех четверых одновременно вздернули? Если давность смерти у всех одинаковая, — вмешался один из экспертов-криминалистов.

Судмедэксперт Василь Василич взглянул на молчавшего Колосова:

— А ваше мнение, коллега?

Колосов смотрел на трупы: кроме глубоких странгуляционных борозд в области шеи и прокушенного языка, у потерпевших не было никаких иных телесных повреждений. В ходе долгого осмотра они не обнаружили ничего — ни ссадин, ни кровоподтеков, ни порезов. У блондина славянской внешности на левом предплечье имелась татуировка, рисунок которой показался Колосову довольно странным — ничего общего с обычным набором тюремных картинок или сюжетами, предлагаемыми салонами татуажа.

— Ну так каково ваше мнение, Никита Михалыч? — тихо повторил вопрос судмедэксперт. Он явно просил подтверждения выводу, который для него был уже почти очевидным.

— Не похоже, чтобы их кто-то вздергивал, — хмуро сказал Колосов. — Взрослые парни. Никто их не бил, не связывал — никакого физического воздействия на них не оказывалось.

— Внешне никаких следов. Но, может, вскрытие даст иные результаты. — Судмедэксперт снова склонился к телам. — Запаха алкоголя ни от одного из потерпевших не чувствуется. Может, тест на наркотики что-то выявит?

— Полагаете, что всех их повесили в состоянии наркотического опьянения? Довели до беспомощного состояния и потом убили? — спросил эксперт-криминалист. — Но как технически это могло быть выполнено? Как они не утонули в бассейне?

— Наличие воды в легких установит или опровергнет вскрытие. — Судмедэксперт пожал плечами. — Но я вообще не наблюдаю никаких визуальных признаков того, что они находились в бессознательном состоянии. Напротив — обратите еще раз внимание на характер странгуляционных борозд, на следы, которые оставлены на шеях всех четверых узлами веревок. По крайней мере, по этим следам с большой долей вероятности уже сейчас можно утверждать, что тела всех четверых потерпевших в момент наложения петель находились в вертикальном положении.

— То есть вы хотите сказать — все они стояли? Это где ж это? Здесь, в бассейне? — хмыкнул эксперт-криминалист. — Но это невозможно. Хоть бассейн и неглубокий — это невозможно.

— Никита Михайлович, а вам не кажется, что… — Судмедэксперт не договорил, словно опять не решаясь произнести вслух свою версию происшедшего.

— Василь Василич, вы помните дело Гуридзе? — спросил его Колосов. — Инсценировка самоубийства в Ногинске?

— Конечно, помню. Чистейшей воды была инсценировка. Его избили, задушили шнуром от видеомагнитофона, а потом уже повесили на люстре, инсценируя суицид. Нами были зафиксированы множественные гематомы в области грудного отдела, брюшной полости и…

— Этот Гуридзе, он ведь по комплекции своей был примерно как вот этот? — Колосов указал на бритоголового мертвеца.

— Да, пожалуй.

— И весьма активно сопротивлялся.

— Без сомнения. Когда его пытались удушить шнуром. Побои были нанесены в ходе драки его убийцей, чтобы полностью подавить сопротивление.

— А дело Павловой из Столбов помните?

— И его помню. Мрак кромешный. — Судмедэксперт поморщился, словно укусил что-то кислое. — Мать-наркоманка сначала утопила в ванне своего двухгодовалого ребенка, а потом повесилась на балконе сама. Там никаких следов физического насилия на ее теле обнаружено не было. Типичнейший суицид.

— Тут у нас тоже следов нет ни на ком. — Колосов смотрел на тела. — Каков же вывод?

— Ну, аналогия не слишком-то убедительная…

— И все же?

— Я же вам говорю: мне тоже кажется, что это коллективное самоубийство, — как бы нехотя буркнул судмедэксперт, — но без результатов вскрытия всех четверых я даже обсуждать это пока не хочу.

— Коллективное самоубийство? — Колосов переспросил это так, словно никак не ожидал услышать такое. — Василь Василич, а разве такое вообще бывает?

— Не иронизируйте, тут смерть — и какая, я вам скажу, смерть, в полушаге от нас. — Бывалый судмедэксперт поежился. — Брр, ну и поганое место. Вроде полнейшая стерильность, чистота — баня, сауна. Медом вон попахивает и деревом струганым, а у меня… а я… За все тридцать лет службы не было со мной такого. Словами не опишешь, насколько поганое это место. Двух минут лишних, если бы не работа, я бы тут не провел.

— Это точно. — Колосов кивнул. — Так, значит, по-вашему, вполне может быть коллективное самоубийство четверых, да еще в бане?

— Я вот все думаю, как они исхитрились завязать на этих трубах свои веревки? — вопросом на вопрос ответил судмедэксперт. — Над самым бассейном. Стоя на краю, никак не дотянуться. Мы вон с лестницами сколько мучились. А без лестниц вообще невозможно. Дьявольщина какая-то! Ведь не при помощи левитации они туда все взмыли из воды?

— А может, им все же кто-то помог? — Колосов обратился к своим подчиненным из отдела убийств: — Заканчивайте тут и вызывайте труповозку. Татуировку, что на плече у этого вот, сфотографируйте как можно четче. Чудная картинка, но по нашему банку данных все же проверим — а вдруг да совпадет с чем-нибудь. Я сейчас займусь их вещами. А потом осмотрим вон ту улику в воде.

— Диван-матрас? Зачем он тут, в бане? Здоровый, плавать на нем в бассейне никак невозможно. К тому же он бракованный, худой, — хмыкнул эксперт-криминалист.

— Ты не рассуждай, а сфотографируй мне этот матрас в бассейне. А потом, когда вытащим, тщательно обработаешь мне эту резину надувную на дактилоскопию.

— Есть такое дело, Никита Михайлович. Только сначала, раз уж вы с осмотром тел закончили, я пальцы потерпевшим откатаю.

Колосов вышел в холл. Итак, теперь на очереди вещи погибших — сумки, одежда, барахло. В дверь просунулась голова в милицейской фуражке — местный мамоновский участковый, поднятый по тревоге и примчавшийся из поселка на допотопном мотоцикле.

— Товарищ майор, тут у нас двое, кто трупы обнаружил, — охранник сауны Пестунов и его приятель — сторож складского терминала Зуйко Семен. Оба вдугаря, заразы, не протрезвеют все никак, — оповестил участковый. — Я им говорю: что ж вы на работе-то квасите? У вас такие дела под самым носом творятся, а вы… Это они в отделение-то звонили, милицию вызвали. Менеджера сауны я тоже хорошо знаю — Хухрин его фамилия. Дозвонился я ему только что на сотовый, разбудил. Он подъедет сюда — ему мной уж приказано. Он говорит, мол, не знаю ничего. Я ему: как это ты не знаешь, кто у тебя баню на ночь снимает? А он говорит: не я, мол, заказ этот на аренду принимал, а менеджер-диспетчер наш Борисова Мария Захаровна. Я за ней послал младшего участкового. Она в поселке Красный Маяк живет. Далековато. Ничего, к утру ее Перепелкин привезет, из-под земли достанет. Вы там закончили осмотр, да? Так я пойду еще раз на них гляну — на жмуриков-то… Может, кого и признаю. С первого раза-то, как висели они, не узнал… М-да, ну и дело. Сроду у нас такого не было. Сколько живу, сколько работаю… Это чтобы сразу четверых. — Он просунулся еще больше в дверь. — А может, вам тут с досмотром вещей помочь?

— Идите, старший лейтенант, смотрите, может, кого-то узнаете, — сказал Колосов.

— Может. — Участковый покосился на дверь сауны. — М-да… Первый-то раз, как вошел туда, прямо обалдел. Никогда так себя не чувствовал — подумал, спазм сердечный. — Участковый медленно пересек холл. — Да нет, не признаю я их. Нездешние они.

— Вы же их толком не разглядели.

— Сейчас погляжу. Конечно, погляжу… А если пришлые они, ну, с Москвы или, скажем, калужские? Не на метле ж они верхом сюда прилетели? Автобусом если? Или на машине. Так тогда машина должна стоять ихняя тут, у сауны, а ее нет.

— Нет машины? — спросил Колосов. — Точно нет? Но прояснить этот важный вопрос он для себя в разговоре с участковым и местными оперативниками не успел. И ознакомиться с вещами потерпевших — гоже. Зазвонил мобильный — похоронный марш, мелочи я, специально выбранная для так называемых деловых звонков.

— Никита Михайлович, — услышал он голос дежурного по главку, — что за сутки сегодня — прямо беда.

И снова по вашему профилю.

— Что еще стряслось?

— Еще один труп. — Где?

— На территории заброшенного кладбища в заповеднике Мамоново-Дальнее — это каких-то километров двадцать от вас.

— Что, тоже повешенный? — спросил Колосов.

— Туда вторая опергруппа из местного территориального отдела уехала. Подробности пока неизвестны. Но, судя по всему, труп явно криминальный. Начальник УУР просил передать вам, что ваше присутствие и там необходимо.

Было восемь часов утра. За окном сауны вовсю уже распевали птахи. А по небу тучными стадами бродили свинцовые тучи — с юга тихой сапой надвигался на Москву новый циклон.

Глава 4. ДРАКОН

Дракон проснулся, открыл пасть, зевнул и захлопнул ее, как гигантский капкан. Солнце, пронзившее лучами густую листву, играло на драконьей чешуе радужными бликами. Каждая чешуйка была размером с чайный поднос сочно-изумрудного цвета — Иван Канталупов видел все это своими собственными глазами и, как всегда, мечтал подкрасться к чудовищу поближе, чтобы дотронуться до его роскошной глянцевой чешуи, до острых шипов, усеявших хвост, которым дракон с одного удара валил вековые дубы в долине.