Теория падений (Записки зонального менеджера) - Фарид Нагим

У менеджера на стене портрет Путина. Это вечное ООО “Бастион”.

Бывает депрессия до тошноты. Зачем я все это рассказываю? Я рассказываю это как будто бы лучшему другу, какому-то чудаковатому профессору. Я прошел в Москве все круги ада и вот снова сижу в этом подвале. А мимо меня с грохотом проносятся в виде водопадов, лавин, смерчей и тайфунов денежные потоки моей несчастной родины.

Они предложили продавать поддельную косметику и парфюмерию БОСС, КЕНЗО, ШИСЕЙДО и т.д. Ходить с ними, словно коробейники.

Назад шли: я — мудак-одиночка и две приезжие женщины, мои ровесницы. Они все переспрашивали друг друга, можно ли доверять этим людям?

— Конечно, нет! — сказал я, тяжело волоча свою пыльную летнюю тень. — Ведь это кидалово, девчонки.

— Да-да, — они согласились и недоверчиво замкнулись в себе.

Из киоска прямо в лицо мне ухмылялся и прищуривался Брюс Уиллис. Каждый месяц обязательно наткнусь где-нибудь на его лысину и фальшиво-мужественное лицо. Зачем мне это надо?

Гулял с Найдой, все озирался, ища под кустами пачку долларов — пять тысяч или, нет, в семь тысяч. Но кругом пустая тара и тоненькие инсулиновые шприцы с загнутыми иглами — так наркоманы делают.

На дереве бьется под ветром зацепившийся пластиковый детский “змей”. Смотрел на него.

Сегодня вечером Константин Цзю проиграл бой англичанину. Вместе с ним проиграл я и целая армия неудачников. Цзю был лучше во всем, а проиграл бультерьеру. Почувствовал в себе это желание — покончить самоубийством.

В мои годы, 35 лет, боксеры завершают карьеру, и у них появляются ученики. Ехал в метро и горевал. Я жил все это время только потому, что обманывался.

Куда едут эти машины, зачем спешат эти люди? Как хочется продраться сквозь эти бессмысленные торговые центры, супермаркеты, игровые залы, офисы. Казалось, что машины разъезжаются по улицам в панике”.

14 июня 2005 года

“Сегодня разгрузили фуру с “таблетками”. Фура — это машина фургон и еще прицеп. “Таблетки” — спрессованные упаковки с секонд-хендовскими тряпками по 10 кг. Вспоминалось, как мы все “общежитские” весело разгружали фуру с секонд-хендом в 1992 году. Наворовали себе мятых пиджаков, маек, рокерских рубах с длинными воротниками, а потом купили сникерсы и кока-колу.

Я был укладчиком “таблеток”, особенно тяжело укладывать под потолком. Болит сердечная мышца, и тяжело дышать, колет легкие. Особенно тяжело дышать, когда видишь, как легко парит в воздухе тополиный пух.

После работы мыл руки, грязь стекала густая, будто кровь.

Начальник Ринат в широком поясе штангиста “Ронин”. Мужик с сыном 15 лет и плотный, всегда ровно спокойный парень.

За фуру Ринат всем отсчитал по 800 рублей. Я думаю, что в конторе, наверное, давали по тысяче на брата.

Назад возвращался бездумный, легкий и пустой, как сморщившийся после праздников шарик. Повсюду в метро объявления:

КАКОЙ РУССКИЙ НЕ ЛЮБИТ БЫСТРЫХ КРЕДИТОВ — КРЕДИТ ЗА ЧАС.

Согласие супруга для быстрого экспресс-кредита — не нужно!!! Максимальная сумма 650 000 рублей.

РАЗРЕШЕНИЕ НА РАБОТУ. РЕГИСТРАЦИЯ. БОЛЬНИЧНЫЕ ЛИСТЫ. МЕД. КНИЖКИ. МЕД. СПРАВКИ. ГИБДД, № 086. ТЕЛ. 8 (495) 722 50 15.

БЫСТРЫЙ КРЕДИТ НА НЕОТЛОЖНЫЕ НУЖДЫ БЕЗ СПРАВОК И ПОРУЧИТЕЛЕЙ.

Быстрый кредит наличными до 300 000 рублей онлайн за 30 минут.

Помогу! Кредит на потребительские нужды за час, без залога, без поручителей. Москва и М/о.

Сегодня гуляю с коляской. Итак, вся левая сторона груди будто сделана из надтреснутого стекла, а правая из жеваной резины.

Я — грузчик, а для того, чтобы заниматься своим профессиональным долгом, я слишком сложен, мистичен, неудобен. Сколько же я продержусь? Лето только началось. Скорее бы оно кончилось. Лето — это всегда неудачная полоса в моей жизни. Не происходит ничего нового. Все отдыхают, а я маюсь. Хорошо бы жизнь монтировать, как кинопленку, отрезая все ненужное и долгое.

Увидел девушку с малышом на руках и удивился. Дело в том, что меня всегда коробило, когда какие-нибудь мамаши умилялись при виде чужих детей, эмоционально реагировали на них. И тут, глядя на этого чужого малыша, я вдруг ощутил на своем лице улыбку умиления. Улыбка возникла независимо от меня, все включилось при виде ребенка, и я понял, что перешел в лагерь других людей и утратил что-то безвозвратно.

Приснилось, что умерла какая-то женщина. У нее под полом были спрятаны деньги. Мне сказали, их нельзя брать, это грех. Я долго мучился, но когда увидел толстую пачку денег, то не выдержал, взял и бросил Лорке на кровать. А потом играл с детьми на морском пляже, у меня был огромный комбайн развлечений, который стрелял шариками, играл мелодии и показывал мультики”.

16 июня 2005-го

“Еду на собеседование в торговый центр “Весна” на Новом Арбате. Ненавижу, когда парни в вагоне сидят, широко расставив колени, будто им гениталии жмут. Будь я проклят — бессмысленный бродяга по тоннелям метро”.

17 июня 2005-го

“Сегодня снова первый день в магазине — ничего не треснуло и не взорвалось в мире. Меня можно поздравить — я самый старый продавец-консультант в Москве. Вспоминал, как работал в “Труссарди”. Как уставший возвращался в нашу съемную комнату в коммуналке на “Нагорной” и сестра с испугом и надеждой спрашивала: “Продал”?!”

— Нет, — мотал я головой. — Потом продам.

И продавал”.

Радик стоял в корнере “Корнелиани”, меж двух манекенов. Он уже знал, что сложно первые дни, но забыл, как это сложно. Появлялись клиенты, и он терялся, не зная, куда девать руки, куда девать самого себя, хотелось спрятаться или сделать вид, что он такой же покупатель, как и они. Но, вспомнив, что у него на сердце бейджик, он складывал руки за спиной, чуть наклонялся и отступал на полшага, будто отстраняясь от самого себя. “Здравствуйте, — говорил он. — Добрый день… Здравствуйте… А у нас уже скидки… Двадцать процентов… А у нас скидки на всю летнюю коллекцию… Добрый день, в ценнике много информации, позвольте, я вам подскажу”.

Люди чаще всего тоже терялись, смущались, кивали головой, невнятно благодарили или молча, как глухие, проходили мимо, и тогда очень хотелось фыркнуть им в спину, сделать замечание.

В общение легко вступали только нищие сумасшедшие или очень богатые, уверенные в своих возможностях люди.

Клиенты изменились с тех лет, когда он работал в “Труссарди”. Раньше они были робкие или наглые, входя в магазин, вытягивали вперед руку с дорогим мобильным телефоном, как бы говоря: у нас есть деньги, мы можем себе позволить, не обижайте нашего достоинства. Теперь же люди стали искушеннее в вопросах сервиса, требовали особого отношения к себе, были болезненно напряжены и в сонливой рассеянности продавца, в его невольном сомнамбулическом невнимании, элементарной усталости и измученности видели жуткое оскорбление своего достоинства, неуважение к себе как к КЛИЕНТУ, который принес деньги, который всегда прав.

А денег у людей стало гораздо больше, и тратились порой гигантские суммы. Эти филигранно обрезные, тяжеловесно-твердые, продолговатые прямоугольники долларовых пачек повергали Радика в мистический ступор. Клиенты вынимали их с такой легкостью, что деньги казались ненастоящими, игрушечными, казалось, что на земле есть тайное место, где их бесплатно раздают счастливчикам, гениальным, глупым, никаким, всем без разницы. Нет, это не может быть пачкой купюр, это просто изящная коробочка, в которой пустота.

Изменилось и то, что раньше было принято иронизировать по поводу Ельцина, критиковать стиль его руководства, теперь же все клиенты подчеркнуто уважительно отзывались о президенте, даже как-то особенно меняясь в лице, будто бы их слушал и наблюдал еще кто-то кроме продавца, будто заклиная некое верховное божество. Раньше они подсмеивались над своей страной и говорили: “То ли дело в Европе…” Теперь стало модно быть патриотом и винить враждебное западное окружение.

Ничего не покупали туристы. Они округляли глаза и недоверчиво смотрели на цены, а ведь они были из стран более благополучных, чем Россия. Очень редко покупали дорогую одежду иностранцы, работающие здесь, и на их лицах был российский отпечаток — хитрость и цинизм в глазах.

Прошел клиент, бросил на стол газету. Она развернулась, и Радик увидел знакомые графики, — сердце застучало сильнее, будто подражая дерганым кардиограммам. Заметка о катастрофе “Тушки” под Мариуполем с картой расшифровки регистратора параметров бортового самописца. Графики “Стабилизация крена” и “Стабилизация тангажа” пересекаются. Радик воочию увидел весь ужас агонии этого судна, услышал последние крики. Журналисты писали, что самолет можно было спасти, но он был обречен. Радик хорошо понимал, что в критической ситуации он тоже не смог бы окончательно довериться автопилоту, его рука бы дернулась — так включается “человеческий фактор”. Но в то же время Радик хорошо помнил конструктивные, аэродинамические особенности этого самолета, знал, что во время испытаний этой модели использовали противоштопорный парашют в хвосте, знал, как распределяется топливо в крыльях… Но этот самолет, и любой другой, и экипаж, и пассажиры, и те, кто на земле, уже обречены — это печальные итоги всего развития мира.