Багряное затмение - Борис Полин

Руководитель второго Отдела Управления военной контрразведки по Дальневосточно-Сибирскому военному округу полковник Жук абсолютно не соответствовал своей фамилии. Усов не носил, тонкий в кости, поджарый, он больше напоминал классического интеллигента начала ХХ века. Сходство усиливали очки в тонкой позолоченной оправе. Но подчиненные, и Ярослав в том числе, знали, что при необходимости Шеф может с легкостью предстать во второй своей ипостаси – матерого волкодава-энкавэдэшника – и драть проштрафившегося нерадивого подопечного «с брызгами» до полного осознания последним своей никчемности. И при этом не терять аристократического лоска и даже не повышать голоса.

По заведенной системе сотрудники выждали несколько минут и потянулись кто куда. Структурные отделения и группы второго Отдела собирались на летучки. Короткий отчет о работе за прошедший день, напутствие начальника – и вперед, ребята, «действовать-злодействовать»!

По случаю субботнего дня Управление работало до тринадцати ноль-ноль. Порядок, укоренившийся еще со времен легендарного начальника ГУКР НКО «СМЕРШ» Абакумова, действовал и по настоящее время. Войска работают, значит, и особистам, как по старинке называли сотрудников военной контрразведки, есть чем заняться. Зато воскресенье, если Шефу ничего в голову не придет, законный выходной. Можно сходить с утра с женой по магазинам, купить ей какую-нибудь очередную шмотку, удовлетворить, в общем, высказанную месяц тому назад просьбу. Можно тупо проваляться в постели до обеда, перещелкивая каналы интерактивного телевидения, а вечером созвониться с друзьями и рвануть вместе с женами и детишками постарше в боулинг-центр катать шары. Да мало ли чем еще можно занять воскресный день.

Ярослав на летучки не ходил. Все, что необходимо сделать на этой рабочей неделе, он согласовал еще в понедельник лично с Шефом. И если кто-нибудь думает, что отсутствие промежуточных звеньев в управленческой цепи между оперативником и его начальником – вершителем судеб более чем сорока офицеров военной контрразведки, – это благо, то глубоко заблуждается.

В нелегкое ярмо новых функциональных обязанностей он впрягся немногим более года тому назад, когда улыбчивый кадровик предложил ему перевод на вышестоящую должность из отдела военной контрразведки по 37-й Краснознаменной общевойсковой армии. Ярослав согласился без раздумий. Перевод под начало заслуженного чекиста, именуемого подчиненными за глаза традиционно – Шеф, а остальными прочими – Князь Игорь, сулило дальнейший карьерный рост. Из-под крыла Игоря Николаевича Жука вышло немало будущих начальников всех мастей, многие прочно угнездились в стольном Санкт-Петербурге на генеральских должностях. При всем том сам Шеф, несмотря на многочисленные регалии и заслуги, наотрез отказывался от перемещений вверх по карьерной лестнице – врос корнями в дальневосточную землю.

Как потом узнал Ярослав, кадровик, проделавший немалый путь из столицы ДФО для собеседования с младшим офицером, действовал по прямому поручению Шефа. Перед тем как вызвать его в любезно предоставленный начальником отдела кабинет, он имел долгие индивидуальные беседы с сослуживцами, затем о чем-то докладывал по оперсвязи.

Наконец в кабинет вызвали и Ярослава.

– Разрешите войти, господин подполковник? Капитан Рязанцев по вашему приказанию прибыл! – по-уставному доложил он, замирая по стойке «смирно» у входной двери. Ввиду приезда высокого гостя из «аппарата» весь отдел с утра щеголял в иссиня-черной повседневной форме, вызывая недоумение у офицеров Штаба армии, привыкших видеть «особистов» в штатском.

Сотрудник отдела кадров не стал особо церемониться, подошел, протянул руку (как отметил Ярослав, из-под рукава безукоризненно белой сорочки на запястье выскользнули золотые швейцарские часы. Ого!), представился:

– Подполковник Чеботарев Иван Леонидович… Прошу вас, Ярослав Владимирович. – Он сделал короткий приглашающий жест и сухо улыбнулся.

Пройдя к длинному новомодно-стеклянному столу для совещаний, офицеры присели на массивные стулья. Чеботарев разместился напротив, не стал занимать кресло начальника отдела, значит, беседа предстояла «доверительная» – излюбленный стиль общения сотрудников органов госбезопасности всех времен и народов.

– Итак, – начал кадровик, – думаю, вы догадываетесь, о чем будет наш разговор?

– Да, – не стал скрывать Ярослав. – Начальник отдела уже провел со мной беседу о возможном перемещении на новую должность. Правда, не сказал на какую.

Чеботарев дружелюбно усмехнулся, положил ухоженные руки на стол и сообщил:

– Должность, на которой вы сможете проявить себя с наилучшей стороны. Так считает руководство. Как принято говорить у нас, «в аппарат». – Кадровик замолчал, считывая реакцию на прозвучавшие слова. Но Ярослав не показал своих эмоций, остался внимателен и спокоен, и Чеботареву пришлось закончить: – Вам предлагается перейти во второй Отдел Управления под руководство полковника Жука.

– Спасибо за оказанное доверие, – поблагодарил Ярослав. – Я согласен.

Сказал и почувствовал, что в голове его зашумело, как после бокала французского шампанского на голодный желудок. Он даже закрыл на секунду глаза, чтобы разобраться в ощущениях. На секунду померещилось, что он находится очень далеко отсюда. Перед его внутренним взором возникла странная картинка. Ярослав увидел, как мужская рука с длинными холеными пальцами медленно развязывает черный кожаный мешочек и один за другим роняет из него несколько блеклых камешков неправильной овальной формы. Соприкасаясь друг с другом, они издавали едва слышный звон, напоминающий звучание чистейшего хрусталя. «Ты сам принял решение», – возникла в его голове посторонняя мысль, и одновременно с этим последний из семи камешков упал в ладонь неизвестного человека. Пальцы его неспешно сжалась, и видение померкло. Ярослав открыл глаза и встретился взглядом с обеспокоенным кадровиком.

– С вами все в порядке? – напряженно спросил Чеботарев. – Вы как-то резко побледнели.

– Виноват, господин подполковник. Просто не каждый день приходится принимать такие судьбоносные решения, – ответил Ярослав и понял, что несет полную чушь. Но, вероятно, его слова вполне вписывались в систему представлений о мире, принятую в кадровом подразделении. В любом случае Чеботарев продолжил, как ни в чем не бывало:

– Вы можете поговорить с женой, обсудить все плюсы и минусы. Женщины воспринимают переезд крайне болезненно. Я знаю – мы с женой восемь мест службы поменяли…

Ярослав позволил себе корректно улыбнуться, что было к месту в предложенной канве разговора, и, прямо взглянув в глаза кадровику, ответил:

– Мне нет необходимости советоваться с женой по таким вопросам. Я думаю, супруга в любом случае поддержит мое решение.

– Да-да, она же тоже из военной династии, – проявил осведомленность Чеботарев. – Ну что же, телеграмма по вашему переводу за подписью начальника Управления придет сюда через сутки, затем десять дней на передачу дел и должности, три дня на отправку контейнера и освобождение служебного жилья, и приблизительно через пятнадцать суток – добро пожаловать в Управление. Там и встретимся. Вопросы? – Кадровик поднялся, показывая, что разговор окончен.

– Господин подполковник, вы так и не сказали, какой участок работы меня ожидает.

– Об этом вы спросите лично полковника Жука, – улыбнулся Чеботарев и добавил после небольшой паузы: – Ваш предшественник на этом месте два года продержался, сейчас чемоданы собирает и готовится возглавлять какой-то заштатный отдел в заштатном городке. Сошел с дистанции – темпа не выдержал. Так что будьте готовы к тяжелой работе, коллега…

…После предшественника в кабинете, обустроенном Ярославом в стиле спартанского минимализма, остались только мощный компьютер и сейф, наверняка, помнивший еще времена Дальневосточной республики. В нем хранились материалы литерных и номенклатурных дел, спецблокноты и рабочие тетради, а также штатный ПММ-2 – пистолет Макарова второй модификации. Многие сотрудники, особенно молодые опера, вовсю пользовались правом свободного ношения оружия и не расставались с этой облегченной версией легендарного «макарыча», но Рязанцев предпочитал брать пистолет только в командировки. А они и так случались слишком часто.

Открывая массивные дверцы сейфа новеньким никелированным ключом с множеством бороздок, Ярослав всякий раз встречался глазами со строгим взором плакатной комсомолки в красном платке: «Не болтай!» – староимперская символика никогда не выходила из моды в определенных кругах. Тоже наследство, доставшееся от предшественника. Год тому назад Ярослав посчитал забавным оставить комсомолку внутри бронированного монстра – они хорошо подходили друг к другу, символы ушедшей эпохи.