Пангея. Книга 1. Земля Гигантов - Дмитрий Колодан

Впрочем, Белка пока только мечтала о такой добыче, как дикий бык или олень. Хотя она лучше всех сверстников обращалась с пращой и острогой, на Большую Охоту ее не брали. Она еще не прошла обряда посвящения и не имела права охотиться со взрослыми кайя. У нее даже не было настоящего имени. «Белка» – это детское прозвище.

Настоящее имя Белка должна была получить в день летнего солнцестояния. Защищая детей от злых духов, кайя давали имена тогда, когда ребенок уже мог постоять за себя. Не просто достигал определенного возраста, но в ходе долгих и жестоких испытаний доказывал свое право считаться взрослым.

Пять дней назад Оолф, знахарь, говорящий с предками, палкой выгнал девчонку из селения. Старик постарался на славу – на спине у Белки остались кровоточащие ссадины. Теперь до самого дня солнцестояния она не имела права возвращаться. Впрочем, Белка, зная о предстоящем изгнании, успела подготовиться – спрятала в лесу острогу, каменный нож и запасные мокасины, немного сушеного мяса и пеммикана… Один из тайников разорила лиса, но это небольшая потеря.

Белка быстро обжилась в лесу. Построила шалаш из еловых веток и поставила ловушки – в одну уже попалась зайчиха.

Всему, что она знала, Белку научил Оолф. Родители ее погибли, когда ей не было и трех зим, – на охоте их затоптал лось, -

и маленькую Белку взял на воспитание старый знахарь. Именно Оолф научил ее охотиться, выслеживать зверя и бить рыбу. А еще Белка узнала, какой мох останавливает кровь и какой корень нужно жевать, когда болят зубы. Как обмануть злую тень и как просить лесных духов о хорошей охоте. Как отличить человека от оборотня и какую траву нужно кидать в костер, когда говоришь с предками… Придет срок – старый Оолф отправится на запад, и тогда Белка займет его место. Но сначала она должна получить имя.

Белка повела плечами. Она устала сидеть без движения; от напряжения тянуло ссадины на спине, пальцы покраснели от брызг и окоченели до боли. Белка давно приметила рыбу – толстую форель длиной в локоть. Притаившись у большого камня, рыба лениво шевелила плавниками. Белка легко могла ее поймать, однако она ждала. Первым добычу должен взять зимородок, иначе рыбалки не будет.

– Удачи тебе, маленький рыболов, – прошептала Белка. – Пусть Мать-Аэйла подарит тебе хорошую рыбу…

Зимородок встрепенулся и глянул на Белку черным глазом. А спустя мгновение, камнем упал в воду. В воздухе сверкнула голубая молния. Белка многое бы отдала за пару блестящих перьев зимородка. Она бы вплела их в волосы, и в селении кайя не нашлось бы девушки прекраснее. Но охотиться на птицу нельзя: как и кайя, зимородки – дети Белой Реки. Убить его – все равно что убить сородича.

Старый Оолф рассказывал, что в давние времена к Аэйле пришли три зверя – Медведь, Рысь и Росомаха. Мать-река не смогла выбрать из них лучшего охотника, и каждый стал ее мужем. Так появились первые люди, три рода кайя – Медведя, Рыси и Росомахи. А зимородки родились из речных брызг и солнечного света…

Птица ударилась о воду, взметнулись разноцветные брызги. И тут же зимородок взмыл вверх: в клюве трепыхалась блестящая рыбка. Птица перелетела на ветку поваленного дерева. Задрав голову, она проглотила добычу и снова уставилась в воду. Хороший знак!

– Спасибо, маленький рыболов. Пусть Мать-Аэйла будет благосклонна и к моей охоте…

Белка привстала и метнула острогу. Форель рванулась в сторону, но поздно – зазубренный наконечник вонзился в радужный бок. Рыба забилась; древко остроги заколотило по воде.

– Ай-я! – Белка вскочила.

К остроге был привязан кожаный ремешок, второй его конец Белка обмотала вокруг запястья. Она потянула за веревку и вытащила острогу с бьющейся рыбой. Форель изумленно разевала рот.

– Спасибо, Мать-Аэйла!

Резким движением Белка сломала рыбе хребет. В отличие от зверей и птиц, у рыб не было злой тени, и не нужны сложные ритуалы, чтобы ее прогнать. К тому же рыбу можно есть сырой, а Белка здорово проголодалась. Она нечасто ела досыта и потому ждать не любила.

Белка вытащила из меховых ножен нож – пластинку из черного камня длиной с ладонь и шириной в три пальца. Острые края легко разрезали волос. Чтобы их заточить, камень нагревали в костре, а затем капали на край ледяной водой с кончика сосновой иглы. От пластинки откалывались кусочки размером с ноготь, и постепенно так затачивался весь нож. Кропотливая работа занимала несколько дней – камень трескался, ломался, приходилось начинать заново. Свой нож Белка сделала сама; рукоятку обернула беличьей шкуркой.

Сидя на камне, Белка выпотрошила рыбу. Облизала пальцы, вымазанные холодной липкой кровью. Но не успела она приступить к трапезе, как за спиной треснула ветка.

Белка подняла нож. Берега Белой Реки – место отнюдь не безопасное. Медведи, волки, саблезубые кошки – в лесу хватало хищников. Могло быть и хуже: порой к реке выходили бродячие охотники, кочевавшие за стадами оленей и бизонов. Дикие и жестокие люди, которые не гнушались человечины. На селения они не нападали, но, если им удавалось встретить кого-нибудь из кайя вдали от сородичей, его убивали не задумываясь. И вырезали язык. Оолф говорил, что дикари не умеют разговаривать, вот

и хотят украсть слова у детей Аэйлы.

Впрочем, Белке повезло. Сквозь прибрежные кусты пробирался не хищный зверь и не дикарь. Это был Тойк, парень из ее рода. Белка узнала его по тому, как неумело парень пытался подкрасться незамеченным. С кустов осыпались листья, парень спотыкался о каждый корень и камень, да еще и шел по ветру – Белка услышала запах дыма. За неуклюжесть парня и прозвали «Тойк», то есть барсук.

Тойк был на год старше Белки. Имя он должен был получить прошлым летом, но Оолф не допустил его до испытаний. Уже тогда над парнем посмеивались, а после того, как и в этом году старик оставил Тойка в селении, над беднягой хохотали в голос. Белка помнила взгляд Тойка, когда Оолф гнал ее в лес. Глаза парня блестели от зависти и обиды. Еще бы – всю зиму и весну, он только и говорил, как пройдет испытания и каким великим охотником станет. В этих историях Тойк голыми руками ловил оленей и без счета побеждал саблезубых кошек; каждая женщина селения умоляла его прийти в ее дом. А получилось, что его еще на год оставили среди детей.

Белка опустила нож.

– Я вижу тебя, Тойк, – крикнула она. – Идешь как медведь, объевшийся перезрелых ягод. Всех саблезубых кошек распугал!

Белка звонко рассмеялась над собственной шуткой. Зимородок сорвался с ветки и улетел вниз по течению.

Из кустов послышалось злое пыхтение. Тойк поднялся – невысокий, коренастый, с насупленными бровями. В курчавых волосах запутались листья. Рисунок из черных и коричневых полос – уголь и охра – и впрямь делал его лицо похожим на морду барсука.