Голубой Ксилл - Анатолий Ромов

Мы должны были вывести ракетолет к намеченной точке, минуя собственные патрульные корабли, поэтому летели, выключив огни, с двойной радиоблокировкой. Нас ориентировали только импульсы посылаемого с Имметы луча: его линия все время мерно колебалась на экране. В автопилот введена подробная сетка нашей патрульной службы, но все-таки ни один из наших патрулей не предупрежден, мы должны молчать, даже если случайно или по недосмотру наткнемся на собственный патрульный корабль. Хорошего мало: обнаружив второй за последние сутки нарушение зоны, кто-то из патрульных вполне может снять нас боевым излучением. Но все должно быть реально: тот, кто ждет нас сейчас на Южном материке, может заметить любой контакт ракетолета с патрульными кораблями. Мы — «нарушители» и должны прорываться тайно и молча.

Наконец включилось торможение, я с облегчением перевел скорость на планетный режим. Ракетолет вошел в плотные слои атмосферы, за иллюминаторами поплыли облака. Вокруг и внизу было темно, только изредка мелькали рваные серые клочья. Чтобы не потерять луч пришлось снизить скорость до ста километров в час. Я начал медленный спуск, почти не отклоняясь от вертикали. Щербаков внимательно следил за приборами, наконец кивнул:

— Ребятушки, включим карту. Температура за бортом? Я щелкнул тумблером. Над лобовым иллюминатором слабо замерцала карта. Вот прибрежная линия. Море. Точки деревьев.

— Сказка, а не жизнь, — сказал Иан. — Двадцать градусов. Безветренно. На море штиль. Мы у побережья. До кромки прибоя три километра. Наша высота — восемьдесят пять.

Судя по карте, под нами сейчас был тропический лес, высота деревьев доходила до десяти метров. Я подождал, пока стрелка высотомера остановится на двенадцатиметровой отметке, и включил систему поддержки. Корабль повис в темноте над верхушками. Что здесь? Должны быть пальмы и сосны. Мне показалось, что я слышу их шум. А может быть, это море? Оно где-то совсем близко. Я вдруг почувствовал комок в горле: настоящее море. Только тот, кто провел несколько месяцев на искусственной орбите, знает то это такое — попасть вдруг на пригодную для жизни планету. Щербаков, кажется, думал совсем о другом скомандовал:

— Инфралуч.

Я включил прибор ночного видения. Вспыхнул экран, поползла стрелка развертки. Круговой инфралуч должен был выявить все живое, что было сейчас под нами в радиусе до пятисот метров. Вот скопление точек величиной с булавочную головку — скорее всего птицы, ночующие в джунглях. А может быть, летучие мыши. В углу возник, пополз, остановился, опять задрожал медленно передвигающийся штрих. Похоже — мелкое ночное животное. Стоп. Это еще что такое? Крупные пульсирующие пятна, застывшие и довольно правильном порядке. Странно. Живые организмы, и довольно крупные до метра в диаметре. Что они, спят? Похоже. Но почему их расположение напоминает шахматную доску? Иан присвистнул: недалеко от этих пятен на экране возник вертикальный силуэт. Я сверился с масштабом — рост существа почти два метра. По прямой оно находится сейчас от нас метрах в трехстах. На таком расстоянии, да еще с непрерывными помехами от стволов трудно понять, что это: силуэт выглядит нечетким, расплывчатым. Иан пригнулся к экрану, посмотрел на Щербакова:

— Может быть, это он? Больше ведь некому, Павел Петрович?

— Как будто… — Щербаков кивнул. — Влад, запроси, видит ли он нас?

Я послал вызов — строго но коду. Набор моих цифр переводился просто: «Мы над вами. Видите ли нас?»

Тут же пришел ответ. На дисплее зажглась расшифровка: «Как вы оказались здесь?»

Щербаков закрыл глаза; вопрос правильный. Я ответил: «Мы здесь случайно».

В ответ зажглось: «Значит, случай счастливый. Спускайтесь, я прямо под вами».

«Понял». — Я подумал: внизу, в джунглях, сейчас кромешная тьма. Как его искать? — «Не выключайте радиолуч. В темноте вас будет трудно найти».

«Хорошо, луч оставляю».

«Мы спускаемся».

Сеанс связи был окончен, Щербаков забарабанил пальцами по спинке кресла, вздохнул: — Вы хорошо помните свои имена?

— Меня зовут Бедар Мерано.

— Я тронул пришитый к комбинезону личный знак. Второй пилот.

— А я — Уккоко Уиллоу, штурман, Иан улыбнулся.

Щербаков поднял бровь, почесал ее средним пальцем, будто пытаясь стряхнуть что-то.

— Кажется, пока все без неожиданностей, никакой ловушки нет, и все-таки… Уж больно все легко. Подстраховывайте друг друга.

— Хорошо. — Я поднялся.

— Мне кажется, к нему лучше подойти, двигаясь не вплотную, а на некотором расстоянии, — заметил Иан. — Один входит в контакт, другой тем временем с оружием наготове наблюдает из укрытия. Держа связь с вами.

— Пожалуй, — согласился Щербаков. Так и действуйте.

Я надел шлемофон, проверил личное оружие, нагрудные приборы. Оружие в порядке, боезапас на максимуме. Ручной излучатель — раз. Микропеленгатор — два. Инфраочки — в них можно увидеть в темноте любое живое существо на расстоянии до двухсот метров — три. Микрорация с блокировкой от подслушивания — для связи с Ианом. Кажется, все. Мы с Ианом подошли к люку. Щербаков сказал, пересаживаясь на кресло пилота:

— Нам важно выяснить о нем как можно больше. Один ли он здесь? С какой конкретно целью заслан на Иммету? Есть ли у него сообщники на Орбитальной? Ну и многое другое. Он должен быть заинтересован в скорейшем получении груза, и самое лучшее — чтобы он поднялся сюда, в ракетолет. Остальное — по обстоятельствам.

Иан откинул люк,

— Удачи, — сказал Щербаков.

Я кивнул:

— Постараемся, Павел Петрович.

В открытый люк ворвался теплый ветер. Настоящий ветер, настоящие запахи… Я выглянул в темноту и задохнулся от свежего воздуха. Иан ткнул меня в спину, протягивая бухту спусковой лестницы. Я протянул руку назад, нащупал лестницу, сбросил вниз; звякнули алюминиевые ступеньки. Подтянувшись и встав на ступеньку ногой, навалился, проверяя крепление. Все в порядке. Перекинул вторую ногу, стал спускаться. Пересчитав несколько ступенек, остановился — прямо у моего лица шевельнулись длинные широкие листья. Пальма. Или что-то похожее на пальму. Планета, пригодная для жилья; я и не представлял, что это такое счастье. От листьев шел слабый, терпкий, незнакомый запах. Я поднял голову и увидел Иана. Он кивнул: «Что?» Я ответил кивком: все в порядке. Стал спускаться, нащупывая алюминиевые рейки. По натяжению лестницы почувствовал, как за мной спускается Иан. Добравшись до последней ступеньки, на всякий случай тронул почву носком: мало ли, вдруг здесь болото. Нет, почва была твердой. Я встал, рядом спрыгнул Сайко. Мы прислушались: радиолуч по-прежнему посылает пеленг, отдаваясь в наушниках мерным попискиванием. Пеленг идет со стороны моря, чуть справа; счетчик показывает, что до источника меньше двухсот метров. Я повернулся в эту сторону. Лес шумит, от деревьев, почвы, травы доносятся незнакомые запахи. Нет, они все-таки мне знакомы, выдают себя безошибочно. Это запахи жизни.