Лживая правда - Виктор Метос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приняв душ и одевшись, Дилан проверил рабочий календарь и увидел, что на два часа назначено судебное заседание. Приготовив завтрак для Марки, он оставил еще одну тарелку на столе для матери, когда та проснется.
– Я тебя люблю! – Обняв его, сестра выбежала на улицу, торопясь на автобус.
Дилан провожал ее взглядом. В дверях автобуса Марки обернулась и помахала ему рукой. Улыбнувшись, он помахал в ответ.
Рождение дочери стало для родителей Дилана полной неожиданностью. Отец умер еще до того, как ей исполнился год, и в семье единственным мужчиной остался брат. По большей части Дилану казалось, что он недостаточно хорош, что не может заменить девочке отца, однако он старался изо всех сил. Каждое утро готовил для Марки завтрак, и какое бы изнурительное дело он ни вел, старался по возможности возвращаться домой пораньше, чтобы накормить ее ужином.
Но затем Дилан получил предложение от крупной юридической фирмы из Лос-Анджелеса, следившей за его успехами. Звонок с приглашением на собеседование явился громом среди ясного неба. После долгого разговора по телефону и двух личных встреч на прошлой неделе пришло официальное предложение. Дилан со страхом думал о том, как сообщить об этом матери. Любая перемена в жизни выведет ее из психического равновесия, лишив возможности мыслить рационально до тех пор, пока она не привыкнет к изменениям. Дилан не знал, насколько сильной окажется реакция матери, когда он скажет ей, что они переезжают в Лос-Анджелес. А если мать наотрез откажется перебираться на новое место, они с Марки все равно переедут, и он будет посылать ей деньги.
Дорога на машине до юридической конторы «Астер и Риччи» заняла сорок минут. Прежде чем свернуть на подземную стоянку, Дилан отметил очередь, образовавшуюся перед входом в здание окружного суда, расположенного напротив. Люди ждали, когда пристав отопрет двери.
Комплекс «Билтмор» имел шесть этажей, и Дилан с Лили занимали две комнаты на третьем. Поднявшись на лифте, Дилан поздоровался с секретаршей, волосы у которой после вчерашнего темно-бордового цвета стали зелеными. Отперев свой кабинет, он вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Окна выходили на здание суда, и Дилан постоял перед ними, глядя на очередь. Его не переставало поражать то, что юридическая система вообще работала, учитывая то, сколько людей вынуждены были проходить через нее каждый день.
Пришло чувство, в последнее время появлявшееся частенько, когда он стоял у окна и смотрел на здание суда. Раньше такого с ним не случалось, и тем удивительнее было то, что он испытывал его сейчас: это была скука.
В кармане завибрировал телефон. Определитель показал, что звонили из прокуратуры штата.
– Дилан слушает.
– Привет, Дилан, это Джессика Ярдли.
Сев в кресло с высокой спинкой, Дилан закинул ноги на стол. В прошлом году они с Ярдли были противниками в одном из самых интересных дел, которыми он занимался: в деле «Палача с Багряного озера»[4].
– Давненько не виделись, – сказал Дилан. – Как дела в зоопарке? Я имею в виду прокуратуру штата.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но я рада, что осталась здесь работать. А ты как?
– Да так, помаленьку… Итак, у нас новое совместное дело или ты просто по мне соскучилась?
– На самом деле я звоню тебе по личной причине. У меня есть знакомая, она общественный защитник в округе Джексон. Ты там часто появляешься?
– Ну, несколько дел в год. А что?
– Несколько недель назад ей досталось одно сложное дело, и она спросила, есть ли у меня человек, с кем она могла бы поговорить. Ее подзащитного могут приговорить к высшей мере, а ей еще не приходилось заниматься делами, в которых светит смертный приговор.
– Что это за дело?
– По-видимому, тройное убийство. Делом уже заинтересовалась пресса, так что, не сомневаюсь, скоро ты о нем услышишь.
Дилан уже занимался делом о тройном убийстве: его подзащитный устроил бойню на заправке, пытаясь ее ограбить. Ему удалось уладить дело, устроив сделку со следствием, благодаря которой подзащитному сохранили жизнь, но отправили до конца дней за решетку без права условно-досрочного освобождения.
В делах о массовых убийствах улик всегда так много, что защитнику одержать победу крайне сложно. Впервые за долгое время Дилан испытал восторженное возбуждение.
– Понятно. Да, я с радостью поговорю с твоей знакомой. Диктуй телефон.
Записав номер в блокнот, он спросил:
– А почему ты обратилась именно ко мне?
– Напрашиваешься на комплимент, да? – усмехнулась Ярдли.
– Хуже от этого не бывает.
– Ты же знаешь, что́ я думаю о твоей работе. Судя по голосу, моя знакомая была перепугана до смерти, и я решила посоветовать ей лучшего адвоката из всех, кого знаю.
Дилан просиял, гадая, не залился ли он вдобавок краской. Подобные похвалы неизменно приводили его в смущение – вероятно, потому, что в детстве он их слышал крайне редко. Его отец считал, что любое проявление чувств или похвала делает ребенка слабым, а у матери бывали длительные помутнения рассудка. Дилан воспитывал себя и сестру без особого руководства со стороны родителей.
– Ладно, хорошо, я ей позвоню. – Дилан откинулся на спинку кресла. – Ну а ты когда прекратишь работу в прокуратуре и присоединишься к нам с Лили?
– Может быть, в другой жизни, – усмехнулась Ярдли. – Но я ценю твое предложение, Дилан.
– Всегда пожалуйста.
Окончив разговор, Дилан посмотрел на то, что записал в блокноте. «Мэдлин Исмера». Он снова взял телефон.
– Алло! – ответил мягкий женский голос. Дилан представился, и женщина сказала: – О господи, спасибо за то, что позвонили! Джессика обещала с вами связаться.
Голос ее показался невероятно молодым, и Дилан вспомнил, как сам только начинал работу юристом и каким сложным ему все казалось.
– Рад буду вам помочь. Итак, похоже, у вас что-то интересное.
– Арло Уорд, – вздохнула Мэдлин Исмера. – Его задержали несколько недель назад. Он обвиняется в убийстве трех человек в Каньоне Койота. Точнее, в убийстве с особой жестокостью. Есть и четвертая жертва, но она осталась в живых. Поэтому ходят разговоры о том, что вследствие жестокости преступления может быть вынесен смертный приговор, а я такими делами еще никогда не занималась. Похоже, в нашем штате особого опыта для этого не требуется, поэтому дело просто поручили мне.
Дилан прекрасно понимал, почему это дело досталось новичку. В большинстве округов нет постоянного корпуса общественных защитников, поэтому каждый год им приходится составлять запросы. Это означает, что уже прокуратура штата определяет, кто получает контракты и каким адвокатам достается то или иное дело. Наверху решили скинуть это преступление на того, кто быстренько заявит о виновности подзащитного. И лучшим выбором для этого оказалась Мэдлин.
– Вы можете отказаться. Передать дело другому общественному защитнику, имеющему больше опыта.
– Очень хотелось бы. Но я всего два года назад окончила юридический факультет, и этот контракт является для меня единственным источником дохода. Если раз за разом отказываться от дел, скоро я никому не буду нужна. Особенно если завалю такое крупное дело.
– Что в нем не так?
– Что вы имеете в виду?
– Вам поручили это дело в надежде на то, что вы побыстрее убедите своего подзащитного признать вину. Это означает, что обвинение чего-то опасается. Вы не знаете, чего именно?
– Ну, этот Арло… он не совсем нормальный. У него шизофрения. Очень сильная форма, со зрительными и слуховыми галлюцинациями.
– Да, возможно, это все объясняет. Его могут признать невменяемым, в этом случае он не сможет предстать перед судом, а такое дело получит особое внимание со стороны средств массовой информации, и общественность будет требовать крови. Если обвиняемого отправят в лечебницу, откуда он сможет когда-нибудь выйти, это получит плохой резонанс. Кто обвинитель?
– Окружной прокурор Келли Уайтвулф. Она взяла дело себе.
– Она самый настоящий бультерьер! – присвистнул Дилан.
– Спасибо, вы меня очень обрадовали.
Дилан усмехнулся.
– Конечно, в таком
