Провал резидентуры - Кирилл Мошков

Я киваю, ничего не говоря. Вот это номер!

Трое в зеленом поворачиваются и исчезают.

Я ложусь и в задумчивости смотрю в потолок. Почему Комитет разыскивает Лиину у меня? Вернее, почему они решили, что она непременно обратится ко мне?

В спальню проскальзывает Талу, опускается на колени возле моей постели.

- Что тебе? - спрашиваю я его.

- Господин, - шепчет он. - Я все слышал.

- Ну и что же? Я знаю, что ты все всегда слышишь, даже то, что для твоих ушей не предназначено.

- Господин, а я знаю кое-что.

- Боги мои, и это меня не удивляет, - пожимаю я плечами и с притворным гневом беру мальчишку за ухо. - Ну, что ты там такое знаешь?

- Я знаю, что госпожа, о которой они говорили, сегодня звонила.

- Как? А почему ты меня не соединил?

- Вы сами мне приказали днем вас не будить, всех звонящих посылать к чертям.

- И ты послал ее? - ужасаюсь я.

Мальчишка скромно ухмыляется.

- Нет, господин. Я спросил, может ли она перезвонить. Она сказала, что нет. Я спросил - может, господин барон сам ей позвонит? Она сказала, что ей позвонить некуда, но она просто хотела знать, дома ли господин барон. И положила трубку.

- А-ха... - задумываюсь я, вновь ложась на спину. Ухо Талу я отпускаю. Он не спешит уходить, и я знаю, почему: он боится спать один в темноте. - Ладно, можешь лечь тут, - милостиво говорю я ему. Он в восторге кланяется, на секунду исчезает, возвращается со своим одеялом и устраивается на мохнатой шкуре, которая покрывает пол в спальне. Через минуту он уже крепко спит, посапывая носом.

Я продолжаю думать, но теперь мои мысли принимают более определенный оборот. Лиина в опасности, она скрывается, это ясно. В наше время удивляться этому не приходится. Но почему так произошло? Что заставило ее скрываться? В чем могут ее обвинить? Предупредила ли она беспочвенный арест или действительно замешана в чем-то? Я вспоминал, как блестели ее глаза, когда я рассказывал ей о космических полетах, о том, как на орбите Красной луны лазерным лучом сбил огибавшую наш маленький спутник боевую ракету, которая должна была устремиться вниз, к нашим островам - последнюю атомную ракету Смаргуды... Ее очень интересовало все, связанное с боями в космосе. Как она отличалась этим от других, глупых и напыщенных девиц, для которых не существовало божественной красоты космоса, многоцветных зорь в верхних слоях атмосферы, пепельно-розового кривого горизонта ледяной Красной луны, ослепительного выпуклого шара Белой луны... Мой мир, мир бешеных скоростей, мир безмолвных погонь, оранжевых факелов черных ракет, метеоров и радиационных полей, белых бетонных плит боевого космодрома Ллионоо, мир, от которого я отлучен - теперь, видимо, навсегда. Я вспомнил, как рассказывал о своей погоне за летающей тарелкой, как я видел соединение летающей тарелки с ее гигантским кораблем-маткой на геостационарной орбите, о том, что летающие тарелки не оставляют следов на экране локатора, их можно видеть только визуально, но они есть, я видел их неоднократно... Она смотрела на меня так, как никогда не смотрела ни одна женщина в мире, и слушала, слушала... Действительно слушала, а не вежливо выслушивала. Как та корова, Иггвоо:

- Барон, только вы никому об этом не рассказывайте, а то вас спишут с летной работы...

Незаметно наступает утро. Я поднимаюсь, стараясь не разбудить раба, но он просыпается и вопросительно смотрит на меня. Я шепотом говорю:

- На пляж пойдем?

Он кивает и мигом вскакивает. Я снимаю пижаму, он подает мне плавки, и мы тихо спускаемся в холл. Охранник спит. Мы бесшумно выходим на улицу. В машине спит дежурный офицер. Мы босиком бежим к пляжу. Талу так же бесшумен, как и я, хотя за мной десять лет тренировок, а ему всего тринадцать, но он белый, у них в крови эта кошачья тишь движений...

Пока я плаваю, Талу стоит на берегу, поджав ногу. Кажется, наш уход вообще никто не заметил. Я ныряю, а когда выныриваю, вижу, что возле Талу стоит человек.

Я в полминуты выбираюсь на берег. Ледяной ветер с севера приятно охлаждает разгоряченное дыхательной гимнастикой тело.

Это Лиина.

- Здравствуйте, барон, - говорит она. На ней форма береговой охраны. - За вами следят?

- Сейчас - нет, - говорю я. - Ко мне сегодня ночью приходили по вашему поводу. Предупредили, чтоб я донес. Вам нужно убежище?

- Да, - говорит она.

Мы быстро идем по берегу. Я говорю:

- Талу, бегом в охотничий домик. Все приготовь.

Он пулей уносится вперед.

- Лиина, вы очень рискуете.

- Я знаю. Я не могла остаться там. За мной охотились.

- Комитет?

- Не только.

Я выражаю удивление. Она резко останавливается, я тоже.

- Лен, вы должны все знать, - говорит она неожиданно сурово.

- Говорите, Лиина, - как можно спокойнее говорю я.

- Помните ваш рассказ о летающих тарелках?

- Естественно.

- Так вот, Лен. Инопланетные цивилизации существуют. Система Шаххара давно входит в сферу их деятельности. На соседних планетах - и на Эмиаруре, и на Яххараре - уже сотни лет есть их поселения.

- Откуда вы знаете?

- Лен, я разведчик другой цивилизации.

Я некоторое время молчу, потом говорю:

- Я знаю, что вы психически нормальны. И я сам видел тарелки. Чего вы хотите?

- Я?

- Нет. Ваша родина.

- Мира. Ваши космические войны угрожают безопасности полетов наших кораблей. Но это не главное. Нам небезразлично, что близкие нам люди убивают друг друга. Мы хотим мира на Шилемауре.

- Мира? Ценой чьей победы?

- Ничьей. Мира. Мы просто стремимся погасить войну.

- Просто гасить? Вы не помогаете Смаргуде?

- Ни Смаргуде, ни Пакту.

- Тогда я помогаю вам, - решаю я. Полеты. Космос. Корабли.

Мы почти бежим по пляжу, увязая в сером песке.

- Лиина, а почему вы сказали - "близкие нам люди"?

- У вас и у нас общие предки. И ваши предки, и мои родом с одной планеты.

- Вы хотите сказать, что Книга Ух не врет? - спрашиваю я, огибая валуны.

- Конечно. Разве вы сомневались, что ваши предки пришли сюда со звезд?

- Я думал - это сказки.

- Нет, Лен, не сказки. Белая раса, как и написано в Книге Ух, здесь давно, но тоже не отсюда родом. А черные - и вовсе семьсот лет. Кстати, чтоб вы поняли, насколько относительны здешние представления о человеке. В прошлом нашей и вашей прародины господствующей была вовсе не черная раса.

- А какая же? - удивляюсь я.

- Белая.

Я смеюсь.

- Зря вы смеетесь, - говорит она. - Столетиями черные были бесправными рабами белых, жили в нищете и угнетении. Может быть, здесь история отыгрывается за вековое страдание нашей расы.

- Но вы же черная, - говорю я. - Или это маскировка?

- Черная, - отвечает она. - Но у нас сейчас нет доминирующей расы. Кстати, у нас их не две, больше.

- Зеленые, что ли? - смеюсь я.

- Желтые. Помните летающую тарелку на геостационарной орбите, вы рассказывали мне?

- Конечно, помню. Потрясающее зрелище.

- Это наша база. Ее командир принадлежит к желтой расе, специалисты по разведке - черные, а пилотский состав - в основном белые.

Я хохочу. Белые космонавты, это надо же! Хотя, если она не врет, вряд ли это так уж смешно.

Мы входим в охотничий домик - к охоте он, правда, никакого отношения не имеет и не имел уже при моем отце. Это просто маленький домик, который я очень редко посещаю и поэтому за ним нет наблюдения.

- Лиина, - говорю я, одобрительно кивая Талу, который уже включил отопление, приготовил комнату, выставил на столик вино, консервы и сухие хлебцы. - Располагайтесь здесь. Я постараюсь, чтобы охрана о вас не пронюхала. За вами хвоста не было?

- Нет.

- Что я еще должен для вас сделать?

- Я вынуждена была уехать очень быстро, - говорит она, буквально падая в кресло, и только тут я понимаю, что она держится из последних сил. - Я опередила Комитет на несколько минут и едва увернулась от тех... других.

- Это кто еще? - удивляюсь я. Талу приносит забытый когда-то в ванной охотничьего домика купальный халат и исчезает. Я деликатно отворачиваюсь, слушая усталый голос Лиины и шелест падающей одежды:

- Я, честно говоря, не знаю наверняка, поэтому пока не стану говорить о своих догадках. Но, Лен, это была подлинная охота. Я не успела никого ни о чем предупредить. Боюсь, что мой связной по совокупности признаков решил, что я погибла. В таком случае ему надо дать знать об обратном. Правда, я успела дать контрольный звонок с телефона в дамской комнате на вокзале, но толком ничего не сказала - кодирующей аппаратуры я лишилась, смогла только произнести свой идентифик. Неважно... Подробности - лишние. Лен, попробуйте дать знать моему связному.

- Кто он?

- Оаки Мин Даноо.

- Мин Даноо? - я не скрываю удивления. - Радиоведущий? Он что, не шилемаурец?

- Почему же. Конечно, шилемаурец, - говорит она. - Вы можете повернуться.

Я поворачиваюсь. Ее крупное, сильное тело уже задрапировано моим халатом - я все-таки выше ее, и халат волочится по полу. Возникает Талу и уносит сброшенную ей на пол одежду. Слышно, как он в ванной запускает стиральную машину.