Рекорд высоты - Владимир Немцов

В герметически закрытых ящичках щелкали многочисленные реле, вспыхивали зеленым светом какие-то колбочки, изредка гудели, как пчелы, крошечные моторчики.

Стены кабины были гофрированными, видимо из дюралюминия. Внимание Бабкина привлекла дверь, ведущая в соседний отсек кабины. Может быть, там он найдет второй выход? Он оглянулся на товарища. Вытащив свою "мемуарную тетрадку", как Бабкин в шутку называл дневник товарища, он даже в этом необычайном положении что-то записывал в нее. Еще бы, такое приключение!..

Бабкин приподнялся на носках (черт возьми, как больно!), отвернул один запор наверху, другой внизу и открыл дверь.

Тимофей считал необходимым никогда и ничему не удивляться. Но к тому, что он сейчас увидел за дверью, он не мог остаться безучастным.

В тусклом свете лампочки, падавшем из-за спины, можно было различить множество блестящих рычагов, стоявших вертикально. Они образовывали узкий коридор, идущий вправо и влево от двери. Коридор казался маленькой аллеей, обсаженной молодыми деревцами. Их стволы блестели, словно в лунном свете. "Нет, это что-то не то,- подумал Тимофей, переступая порог кабины.- На метеостанцию совсем непохоже".

Он не мог себе представить назначения этого сооружения. Непонятные рычаги терялись где-то далеко в темноте. Коридор казался бесконечным.

Перешагнув через низкие перегородки, Тим попытался пройти вперед. Это было трудно, так как пол часто уходил из-под ног. Кабина покачивалась, словно машина, на которой ее везли, ехала по холмам. Нет, этого, конечно, не может быть. Никакая машина не свезет такое громоздкое сооружение. Может быть, оно установлено на специальной платформе?..

Кабина сильно наклонилась. Невольно, чтобы не терять равновесия, Тимофей уцепился за рычаг. В ту же минуту он почувствовал, что рычаг поднимается вверх...

Ощупью, цепляясь за рычаги, оживавшие при малейшем прикосновении к ним, Бабкин долго шел по узкому коридору. Казалось очень странным, что коридор такой длинный, что ему всё нет конца...

Вдруг прямо перед собой Бабкин увидел узкую полоску света. Подойдя ближе, он с удивлением заметил полуоткрытую дверь. Осторожно заглянув в нее, Тимофей увидел человека, сидящего на полу. Это был Дим. "Что за чепуха такая? - подумал Бабкин.- Неужели я шел вокруг кабины? Надо проверить еще раз".

Тим снова пошел по аллее из металлических стволов. Сомнений не было он шел по кругу. Дальше проверять уже не стоило.

Решив вернуться, Тимофей сделал несколько шагов назад и вдруг почувствовал под ногами слегка выпуклую крышку люка.

"Значит, отсюда, из этого кольцеобразного коридора, есть выход? подумал Тимофей, опускаясь на колени и ощупывая люк.- Не открывается ли эта крышка?.."

Найдя солидные запоры, Бабкин по очереди начал поворачивать их, и люк действительно открылся. Бабкин наклонился над ним, нащупал лесенку, идущую вниз, и осторожно опустился в узкий колодец.

"Вероятно, и внизу есть люк, который можно открыть изнутри,- думал Тим, держась за трубчатые перекладины лестницы.- Тогда мы вылезем отсюда, и никто никогда не узнает, в какое положение попали техники из института".

Внизу, и на самом деле, оказался второй люк. Его крышка долго не поддавалась,- по-видимому, удерживали резиновые прокладки. Наконец она уступила усилиям Бабкина.

В открывшееся отверстие хлынул свежий ночной воздух. Было темно. Утро еще не наступило. Или кабина закрыта чехлом?.. Тимофей хотел было вылезти из люка, но в этот момент его внимание привлекли какие-то блестящие точки, расположенные по квадрату. Может быть, это дырочки в брезенте? Но что это? Они плывут?..

Приглядевшись, Бабкин понял, что под ногами огни земли. Они быстро уходили вниз...

Лаборатория без людей

Есть такая наука - аэрология. Тимофей кое-что в ней понимал. Знал о воздушных течениях, знал, что они исследуются шарами-пилотами. Он часто монтировал маленькие передатчики радиозондов, которые, достигая стратосферы, автоматически посылают оттуда сигналы. Сигналы записывают опытные радисты, дежурящие внизу у приемников, или специальные пишущие приборы. По этим сигналам с высоты метеорологи определяют направление воздушных течений, температуру, влажность и ряд других показаний, характеризующих состояние атмосферы.

Воздушный океан исследуется не только радиозондами; нередко сюда посылаются на воздушном шаре или самолете и летающие лаборатории. В одной из таких лабораторий, по-видимому, и находились сейчас Багрецов и Бабкин.

В летающей лаборатории стоят автоматические приборы. Значит, людей здесь быть не должно. Но как же сообщить на полигон, что произошла ошибка, что в лаборатории люди? Радиостанция находится наверху, в изолированном отсеке. К ней не доберешься. Что же можно еще придумать?

Бабкин наклонился над люком. Внизу было темно. Огни земли давно уже померкли, превратившись в тускло светящееся пятно.

Тимофей смотрел в черную глубину. Как ни странно, но он вдруг почувствовал себя абсолютно спокойным. Может быть, потому, что пока еще не до конца осознал всю безвыходность своего положения. Впрочем, что мог он еще сделать при данных обстоятельствах? Кричать? Бесцельно. Кто может его услышать с такой высоты? И самое главное - Бабкин не мог себе представить, чтобы из-за него с Димкой пришлось прекратить первые, самые важные испытания летающей лаборатории.

"Ничего,- подумал он,- мы здесь не помешаем, да и - почем знать? может быть, даже будем полезны!"

Тимофей поднялся наверх и сел около люка.

Какое счастье, что, наконец, можно снять ботинки! Он нагнулся и стал развязывать шнурки. Ноги горели и ныли от нестерпимой боли, словно их опустили в кипяток. Тимофей изо всех сил дернул за шнурок. Ботинок скользнул с ноги, упал в люк и исчез в темноте.

Тимофей почувствовал двойное облегчение. Теперь он уже никогда не сможет надеть эти шикарные лимонно-желтые ботинки, предназначенные для испытания крепости нервов. Он снял и второй, послав его вдогонку за первым. На память его оставлять не хотелось...

Несмотря ни на что, Тимофей испытывал в эту минуту настоящее счастье. Он с наслаждением пошевелил отекшими пальцами и тихо рассмеялся. Если бы не счастливая случайность, то он, пожалуй, никогда бы не расстался с ненавистными ботинками.

Но первое ощущение радости быстро прошло. Как быть с Багрецовым? Ведь он еще ничего не знает. Может быть, и не говорить ему ничего до утра, а там видно будет?

Но Дим уже стоял рядом.

- Тим, а Тим, ты что-нибудь понимаешь? - спрашивал он, наклонившись над Бабкиным.

- А ты?

- У меня такое впечатление, что мы движемся, словно по воздуху.

- Да... хорошая дорога...

В открытый люк ворвалась ночная прохлада. Вадим зябко передернул плечами.