Дваждырожденные - Дмитрий Морозов

Так говорил старейшина. Много позже у меня появилась возможность подробнее узнать о хитросплетениях династических браков Хастинапу-ра. Человеческая жажда власти и капризная воля богов, безрассудное любопытство и трагическая любовь слились в мутный поток кармической предопределенности, в которой бессилен разум смертного. Поэтому попытаюсь просто пересказать вам всю историю вкратце так, как осталась она в Сокровенных сказаниях.

Как ни пытался Бхишма жить согласно брахманским законам, необходимость искать жен для младшего сына Шантану заставила его вернуться на путь кшатрия. Царь страны Каши как раз задумал выдать замуж сразу трех своих дочерей и для этого устроил пышную сваямвару. На сваямваре воины показывают свое искусство, силу и мужество, а невеста выбирает среди них самого достойного. При этом, конечно, не дается выкупа. Лишь пламя внезапно вспыхнувшей любви указывает путь сердцам.

Но Бхишма воспользовался другим обычаем, издавна существующим среди кшатриев. Он подъехал на колеснице прямо к великолепной беседке, где сидели три царевны, ожидающие представления, и на глазах у собравшихся воинов, разметав стражу, похитил всех трех. Естественно, ему не дали так просто уйти, произошла ожесточенная схватка, в которой особенно усердствовал царь Шальва. Он, как оказалось, добивался руки старшей царевны — Амбы. Более того, он даже условился заранее, что она выберет его на сваямваре. Видя, что планы его рушатся, он налетел на колесницу похитителя, высоко подняв свой меч. Но в тот же миг все четыре коня в колеснице Шальвы рухнули, как будто пронзенные дротиками, а их хозяин без памяти свесился через борт повозки.

Тогда великодушный Бхишма постиг горе Амбы и отпустил девушку к ее избраннику, а двух сестер — Амбику и Амбалику привез в Хастина-пур и отдал их в жены сыну Шантану. Молодой царевич, проведя с обеими прекрасными женами несколько лет, пришел в истощение и умер. И Бхишма опять остался единственным держателем престола. Его опять умоляли взять в жены достойную девушку во имя продолжения рода и сохранения престола, но он опять отказался. Вместо этого он нашел среди самых благородных риши одного по имени Вьяса, связанного кровными узами с правящей династией. На него и указал Бхишма, как на будущего продолжателя рода. Естественно, на престол этот отшельник, обладающий могучей брахманской силой не претендовал, но по зову Бхиш-мы он пришел и провел несколько ночей в покоях овдовевших цариц. Говорят, что он был огненно рыж и при этом черен лицом, не брил бороду и не стриг волосы. Увидев его, Амбика зажмурилась, а Амбалика побледнела. Поэтому у первой родился слепой ребенок, ему дали имя Дхритараштра. Говорят, что боги, опасаясь его мудрости, бросили ему в глаза пригоршню тьмы. Сын Амбалики появился на свет с почти белой кожей, и его назвали Панду, что значит бледный. Кроме того, находясь во дворце, Вьяса почтил своей любовью еще и рабыню, прислуживающую Амбике. От нее тоже родился сын, наделенный великими достоинствами, быстро постигшиавсе науки и возвысившийся как знаток закона и брахмы. Его назвали Видура.

Пока эти отпрыски царского рода не достигли совершеннолетия, страной мудро правил Бхишма. Потом на престол взошел Панду. Землями к югу от Хастинапура правил род яду, близкий по крови роду куру. Там как раз объявили о сваяраме царевны Кунти. Панду отправился туда и завоевал руку и сердце Кунти и привез ее во дворец, а Бхишма тем временем направился в страну мадров, что на северо-западе, и привез оттуда дочь царя, прекраснее которой не было на земле. Звали ее Мадри. Бхишма в этот раз решил не рисковать и выкупил невесту за огромные богатства и несметные стада коров. Таким образом, у Панду стало две жены, что вполне прилично для царя. Но судьба была неблагосклонна к нему. Злые языки говорят, что над ним тяготело проклятье, под страхом смерти запрещающее подходить к своим женам.

Дхритараштра, хоть и слепой, но оказался счастливым в браке. Бхишма привез ему из северной страны Гандхары прекрасную, скромную царевну, родившую сто могучих сыновей и одну дочь.

Зная, что ему не обрести достойного потомства, Панду побуждал свою верную супругу вступить в любовную связь с любым достойным брахманом.

Стойкая в добродетелях Кунти отказывалась. Но потом наставник по имени Дурвасас открыл ей священную мантру, при помощи которой она получила возможность призывать к себе на брачное ложе любого из небожителей.

В то время, когда супруга Дхритараштры Ган-дхари зачала своего первого сына, Кунти вызвала вечного Дхарму — бога закона. Он предстал в облике йога и, взойдя с ней на ложе, подарил пре-краснобедрой сына Юдхиштхиру — ставшего знатоком всех людских законов.

Второго сына по имени Бхимасена она обрела от бога ветра Ваю. Не было во всем мире мужчины равного ему по силе. Чараны пели, что когда этот новорожденный лежал на коленях матери, Кунти испугалась тигриного рыка в дальних зарослях. Она стремительно поднялась, забыв о спящем младенце. Ребенок упал на скалу, подобно громовой стреле, разбив ее вдребезги. Помимо телесной силы второй сын Панду отличался нечеловеческой прожорливостью, за что и получил прозвище Врикодара, что значит волчебрюхий. В день, когда появился на свет Бхимасена, родился и первенец Дхритараштры — Дурьодхана.

Царь Панду мечтал еще об одном сыне — равном Индре по доблести и величию. Супруги придались суровым аскетическим подвигам и глубокому созерцанию.

По прошествии года Кунти вновь прошептала священную мантру и призвала царя богов Индру. От него она родила Арджуну — «одаренного величием, равного солнцу, неприступного в бою и прекрасного видом». И ветер в воздушном пространстве произнес высокое слово о том, что третий сын Кунти возвеличит славу всего рода куру.

Тогда пришла к Панду его вторая жена Мадри и сказала:

— Мое положение одинаково с Кунти, но я остаюсь бездетной. Волею кармы ты получил потомство только от первой жены. Пусть она теперь поможет и мне…

Узнав об этом, Кунти сказала:

— Хорошо, но я сделаю это только один раз. Пусть Мадри подумает об одном божестве, от которого хотела бы иметь сына. Тогда Мадри, поразмыслив, обратилась к близнецам Ашвинам — божествам утренней и вечерней зари. И те яви лись к ней, одаренные несравненной красотой. От них Мадри родила сыновей — близнецов Накулу и Сахадеву. Подобно Ашвинам они превосходили всех людей своим блеском и совершенством красоты и силы.

Как гласят предания, Панду однажды нарушил предостережение Бхишмы и, возжелав свою супругу Мадри, почти насильно овладел ею в одном из заповедных уголков дворцового сада. После чего, как и было предсказано, умер. Принцы Пандавы остались без отца, а род куру возглавил их дядя Дхритараштра.

— Он и по сей день сидит на высоком троне Хастинапура.

Так закончил свой рассказ старец, единственный, кто во всей общине беспокоился о том, что происходит за ее границами.

Старик умиротворенно замолчал, то ли задремав, то ли припоминая. Я сидел не дыша, очарованный зыбкими видениями громадного далекого мира.

— Да, для нас это был золотой век, — сказал старик, открывая затуманенные слезами глаза. — Я помню, это было совсем как в песнях: деревья и поля плодоносили, стада приумножались, а все люди придерживались закона. Но мир состарил ся, все ближе мы к Калиюге — черной эре. В лю дей воплощаются демоны данавы и ракшасы. Люди стали жадными и жестокими, гордыми своею силой и опьяненными спесью. Мудрые ушли в горные обители — ашрамы. Боги, сходя на землю, стали приносить оружие, а не семена священных злаков. Я был на похоронах великого царя Панду, когда случилось первое знамение, предрекающее беду. Я помню громады башен и дворцов, подобные облакам на рассвете. Вымо щенные каменными плитами дороги были поли ты прохладной водой, настоенной на сандаловой пасте, а над домами знати свежий ветер развевал разноцветные флаги, как миражи могущества и доблести прошлых веков. Я в то время сопровож дал торговый обоз, который отправил в Хастина– пур наш раджа, и поэтому был допущен в процессию провожавших в последний путь того, кто с мечом в руках многие годы защищал эту огромную землю, кто устанавливал законы и карал разбойников. Его вынесли на высоком паланкине, сидящим в ярких одеждах среди гру ды цветов. Рядом с ним сидела его супруга Мад ри, которая решила взойти на погребальный кос тер вместе со своим мужем, как того требовал древний обычай. Она была молодой и нарядной, тело ее было натерто маслом кокосового ореха и черным алоэ, ее одежда была девственно белой, такой же, как лицо ее мертвого мужа. Впереди но силок шли жрецы и несли пылающие жертвенные огни в высоких бронзовых сосудах. За носилками тянулась огромная толпа родственников, воинов, слуг, простых горожан. Кто-то вопил: «Покинув нас на вечное горе и сделав нас беззащитными, куда идет этот владыка мужей?» Впрочем, кшат рии, ожидая следующего воплощения на земле, наверное, проводят свое время в раю. А нам и пос ле смерти уготованы земля и плуг… Так расска зывал старейшина, а я представлял себе толпу любопытствующих, бредущих за похоронной про цессией. Словно воочию я увидел высокий костер из драгоценных пород дерева, застывшее среди цветочных гирлянд тело Панду, уже отторг нутое от мира живых прозрачной стеной слояще гося, раскаленного воздуха.