Напиши мне ответ - Николай Федоров

— Да хоть бы Петька. Петька, пойдешь ко мне в секунданты?

— А что мне надо будет делать? — спросил секундант Петька.

— Ничего. Сиди и смотри комедию.

— Только вы тогда уж не камнями стреляйтесь, а желудями. Они тоже твердые.

— Соображаешь. Прощаю десять щелбанов. Слышь, Серый, желудями будем стрелять.

— Идет, — сказал я. — Встречаемся на этом месте через полчаса.

Я побежал домой, набрав по дороге несколько желудей.

— Ну? — спросил Генка.

— Он согласен. Его секундантом будет Петька. Встречаемся во дворе через полчаса.

— А оружие?

— С этим хуже. Он выбрал рогатки.

— Ну и что?

— Ты же знаешь, как он из рогатки стреляет. С двадцати шагов в портфель попадает.

— Ерунда.

— Нет, не ерунда. Вот я тут желуди принес, потренируйся пока.

Я покопался в столе и нашел свою старую рогатку. Резинка немного рассохлась, но делать было нечего. Я протянул рогатку Генке и поставил в углу комнаты спичечный коробок.

— Стреляй.

И Генка стал стрелять. Но желуди летели куда угодно, только не в коробок.

— Долго целишься, — сказал я. — Если долго целиться, то руки начинают дрожать. И потом почему ты правый глаз прищуриваешь? Левый надо.

— А мне так удобнее.

— Не может тебе быть удобнее. Ты же не левша. Стреляй еще и долго не целься.

Генка вскинул рогатку и торопливо выстрелил. Раздался звон, и стакан, стоявший совершенно в другом углу комнаты, разлетелся на кусочки.

— Сорвалось, — мрачно сказал Генка.

— Ну и мазила! — сказал я. — Ты нам сейчас все стекла перебьешь. Нет, тебе только со слонами на дуэлях драться. И то с пяти шагов.

— Рогатка у тебя какая-то кривая. Вот если бы на шпагах… Вжих-вжих! — и Генка запрыгал и замахал руками.

— Ну, правильно. Я же тебе сразу на швабрах предлагал. Ладно. Нам пора.

Васька с Петькой по-прежнему были во дворе. Мы подошли.

— Начнем, что ли? — сказал Васька, доставая из-за пазухи огромную рогатку.

— Предлагаю стрелять с десяти шагов, — сказал Генка.

— А мне хоть с тридцати, — небрежно ответил Васька.

Тогда я воткнул в землю прутик, отсчитал пять шагов в одну сторону, провел там черту, потом пять шагов в другую — и тоже провел черту.

— Можно начинать, — сказал я.

— А кто первый стреляет? — спросил Васька.

— Ты, — сказал Генка. — Как вызванная сторона.

— По местам! — сказал я.

Дуэлянты заняли позицию.

— Ну, держись, крокодил Гена! — сказал Васька и зловеще вложил желудь в резинку.

— Генка! — крикнул я. — Встань боком и прикройся рогаткой! Это разрешается.

Но Генка не двигался. Он стоял и как завороженный смотрел на ужасную Васькину рогатку. Васька лихо вскинул руки и, не целясь, выстрелил.

— Ой! — Генка схватился за лоб и закружился на месте.

— Ген, очень больно? — растерянно спросил Васька и подошел.

— К барьеру! — прохрипел Генка.

— Чего? — не понял Васька.

— На место, на свое место встань, — сказал я. — За ним выстрел.

Васька возвратился назад. Генка поднял рогатку и начал целиться. Целился он долго, старательно прищуривая правый глаз. Я уже был совершенно уверен, что он промахнется. И вдруг я увидел, что за Васькиной спиной появилась Зинка Пилюгина со своей бабушкой!

— Стой! — закричал я не своим голосом.

Но было поздно. Генка отпустил резинку.

— А-а-а-а!!! Бабушка-а-а! Они стреляются! — закричала Зинка, хватаясь за ухо.

— Все назад! — крикнул Васька и вместе с Петькой рванулся прочь.

— Бежим! — закричал я.

Но Генка не двигался. Он хлопал глазами, растерянно глядя на Зинку и совершенно не понимая, что же произошло. К нему подскочила Зинкина бабушка и схватила его за воротник.

— Хулиганы! Настоящие хулиганы! — запричитала она. — Ребенок не может спокойно по своему двору пройти. Ну, погоди, негодник. Я к родителям твоим пойду, в школу пойду к директору! Я до милиции доберусь! Вот они, преступники, откуда берутся!

— Они и в школе безобразничают, — запищала Зинка. — Из трубочек плюются, курят во дворе. А вчера в кабинете географии парту сломали. Они и Васька еще, который вот убежал. А Васька, так тот в меня сегодня морковкой кинулся. И обзывался.

— Ну, я им покажу! Я и до Васьки этого доберусь. А к тебе, Петров, сегодня же домой зайду. Идем, Зинаида.

Они ушли. А Генка молча стоял и ковырял землю ботинком.

— Эх, зря ты, Геныч, связался с этим, — сказал я. — Нашел из-за кого на дуэли драться.

— Да я и не из-за нее, — тихо сказал Генка. — Я так, вообще… Нельзя же ни за что в человека огрызком кидаться. Пусть даже в Пилюлю.

Магнитофон

В тот день я пошел учить уроки к Генке.

Генка открыл дверь и стремительно потащил меня в комнату. На столе, сияя никелированными пластинами, стоял магнитофон. Но не просто магнитофон, а переносный транзисторный, чуть больше коробки из-под пирожных.

— Гляди, — сказал Генка, — дядя Игорь подарил. «Орбита» называется. Ух, теперь заживем! Хочешь — музыку записывай, хочешь — себя. А главное — переносный. Идешь так по улице, а он тебе песенки играет.

И Генка, взяв магнитофон, изобразил, как он пойдет по улице.

— Но ты еще самого главного не знаешь, — продолжал он. — Скоро мы с тобой отличниками станем. Ты что-нибудь про обучение во сне слышал?

— Вроде слышал.

— Ну так вот. Записываем на пленку какой надо параграф, включаем магнитофон и ложимся спать. Просыпаемся — и все выучено. Уловил? А теперь давай послушаем, какой у тебя голос на магнитофоне.

Генка достал микрофон, подключил его и, покрутив какие-то ручки, сказал:

— Ну, говори.

— А что говорить-то? — спросил я.

— Что хочешь, то и говори.

Но у меня в голове ни одной мысли. Слова все куда-то разбежались.

— Не знаю, что говорить, — сказал я.

— Ну хоть полай.

Я залаял.

— Хватит, — сказал Генка. — Разлаялся. Ты лучше спой чего-нибудь.

— А чего?

— Откуда я знаю. Чего-нибудь.

И я как можно громче запел:

Из полей уносится печаль…

Но тут Генка стал чихать, и я перестал петь.

— Теперь послушаем, что получилось, — сказал он.

Запись вышла хорошая, и мы смеялись до слез. Особенно здорово записалось мое пение и Генкино чиханье.

— А сейчас — за дело, — сказал Генка. — Что там на завтра учить?

— Я думаю с географии начать. Помнишь, Анна Михайловна грозилась тебя спросить. Да и у меня всего один трояк.

— География так география, — бодро сказал Генка. — Что там задано?

— Реки Западной Сибири.

Я открыл учебник, и Генка медленно, с выражением прочел страницу об этих реках.

— А теперь — спать.

Он лег на кровать, я — на диван. Сначала я слушал запись, потом перестал, но уснуть не удавалось.

— Генка, — сказал я, — не уснуть никак.

— А ты постарайся, — ответил он с кровати. — Учиться всегда тяжело.

— Магнитофон мешает, — сказал я.

— Мне тоже мешает, — признался он.

— Знаешь что, — сказал я, — давай пока его выключим. Когда я усну, ты его включишь. И я один во сне поучу. Потом ты меня разбудишь. Тогда я подежурю, а учить во сне будешь ты.

— Идет, — сказал он.

Магнитофон замолчал, и сразу стало так хорошо, тихо…

Разбудила нас Генкина мама. На улице уже горели фонари, а по телевизору должен был начаться детективный фильм.

— Что-то я ничего не запомнил, — буркнул я.

— А ты и не мог ничего запомнить, — мрачно сказал Генка. — Пока я ждал, когда ты уснешь, я и сам уснул. А магнитофон молчал.

— Что же делать?

— Есть идея. Тебя ведь завтра не обязательно спросят.

— Могут и не спросить.

— А меня точно спросят. Так вот. Берем завтра в школу магнитофон с записью этого материала. Когда меня вызовут, ты незаметно включишь магнитофон, и все подумают, что я отвечаю.

— Но ведь ты должен будешь рот открывать?

— Ерунда. Рот я открывать буду. А чтобы не заметили, что это не я говорю, я голову пониже опущу. Будто думаю.

Я согласился, и мы пошли смотреть телевизор.

На следующий день география была первым уроком. Мы с Генкой сидим на последней парте, и замаскировать магнитофон было просто. Все расселись, вошла Анна Михайловна и первым, как мы и ожидали, спросила Генку.

— Сейчас Петров расскажет нам про реки Западной Сибири, — сказала она.

Генка встал, опустил голову и зашевелил губами. Я врубил звук и включил магнитофон. Через несколько секунд оттуда послышался мой сдавленный голос: «А что говорить-то?» — «Что хочешь, то и говори», — отвечал Генкин голос. «Не знаю, что говорить», — сказал мой голос. «Ну хоть полай», — сказал Генкин голос. Я похолодел. Генка перепутал кассету, и вот из магнитофона понесся лай.

— Выключай скорей! — шипел Генка.