Москва – Минск. Минус 40 - Фёдор Михайлович Ротко

class="p1">Кидаю прощальный взгляд, на имя автора и название — какой-то В. Войнович, и цифра 2042. Что-то знакомое, впрочем, про перемещенцев много кто пишет…

VIII

Подымаю голову — меня по-прежнему окружают люди. Однако, пока мои глаза бегали по строчкам, в вагоне появились новые лица.

И всё бы ничего, если бы не один факт. Практически все пассажиры что-то листают. И я имею ввиду не новостную ленту в соцсетях, а шуршащие страницы книг и журналов. Первый раз такое вижу! Своеобразный джек-пот.

«Станция метро Динамо» — бодро объявляет голос диктора. Отлично! Внутренняя катапульта кидает меня к двери, и я вливаюсь в толпу, которая уверенно движется на улицу.

Поразительно — каждый из нас пользуется услугами подземного царства, но все мы, в конечном итоге, тянемся к свету.

Вместе со мной из вагона, о чём-то оживлённо беседуя, вышли двое мужчин. Не люблю подслушивать других, но мужики спорили громко, игнорируя безмолвный укор окружающих.

— Спартак сегодня точно продует, им вообще нет смысла упираться.

— Не, ну, это ты зря. Москвичи дадут бой. У них характер. Тут, понимаешь, дело принципа, что ли…

Стоп! Разве футбольный матч сегодня, в пятницу? Пацаны же идут на игру завтра, в субботу. Даже моих скромных познаний хватает на то, что матчи чемпионата только по выходным. Не мог же я проспать сутки в метро?! Бред. Видно, они о хоккее. Его расписания я не знаю, но неподалёку, на Ходынке, новая ледовая арена. Точно!

Медленно и упорно пробираюсь на выход. Вот, уже и нога ступает на эскалатор… В такие моменты всегда немного волнуюсь. Кажется, что не смогу удержать равновесие и кубарем полечу вниз. И откуда во мне этот страх? Схвачусь-ка за перила посильнее.

Всё! С облегчением упираюсь в надёжную землю. Гляжу вокруг и удивляюсь: как-то всё изменилось! Машин совсем немного, и они странные — какие-то Жигули и Запорожцы. Сегодня что — парад ретро автомобилей? Ладно, некогда.

Перехожу проспект. Стоп! Что здесь происходит? На доме напротив висят совершенно другие вывески. Куда делись привычные логотипы банков и общепита? Непонятно. А! Теперь дошло. Тут снимают кино про СССР. Вот поэтому всё и стилизовали под те времена. Не вопрос!

Мне всегда было любопытно, как снимаются сцены в знакомых мне городских локациях. Интересно, увижу ли я сейчас актёров? Может быть даже случайно попаду в кадр. Это будет здорово. Приду домой и скажу маме: «Ты не поверишь! Меня покажут во всех кинотеатрах страны!».

Ладно, что-то опять я замечтался. Чем скорее заберу посылку, тем быстрее окажусь у бабушки. Правда, пункт выдачи может не работать. Хотя… это вряд ли. Если поменяли вывески, это не значит, что у меня не получится забрать заказ. Я тихо проскользну внутрь, возьму посылку из постамата и так же незаметно скроюсь. Как будто никого и не было.

Открываю дверь. И… тут до меня стало доходить. В комнате находятся совершенно не те предметы, которые должны здесь быть. Фильмы фильмами, но у людей внутри должен же идти бизнес! Чувствую себя героем какой-то книги о путешествиях во времени. Наверное, сейчас по сценарию я должен обернуться назад и широко разинуть рот от удивления.

Бац! Так и есть: громадной летающей тарелки стадиона «Динамо», с экранами в несколько этажей, нет и в помине. Ха-ха-ха. Меня, походу, реально закинуло в прошлое. Даже, почему-то, не удивлён. Это точно должно было произойти со мной рано или поздно.

— Эй, парень, не спи — замёрзнешь! Ты либо заходи, либо нет — на улице не май месяц.

— Простите — я быстро делаю пару шагов вперёд и закрываю за собой дверь.

У дальней стены расположился, манящий к себе, прилавок. Уверен, он точно зачарован. Как только я сюда вошёл, он зазывно подмигнул мне ярким белым светом, демонстрируя весь свой ассортимент. Не много у него есть чем похвалиться — пара-тройка разных бутербродов и ещё какие-то там пирожки. Но зато они готовы по малейшему указанию ринуться в бой. Ладно, выбирать будем в другой раз, во всем известной вкусной точке, а для такой забегаловки и это сойдёт.

На полках дружной компанией о чём-то беседуют бутылки. Им, наверное, очень весело, потому что их бока буквально сияют от счастья. Хотя на них нет привычных «наших» и «добрых» слов, мне кажется, без этой показухи, они приветливы по-настоящему. И, словно в одобрение моих мыслей, над ними призывно размахнулся вширь красный оптимистичный плакат: «Выше культуру обслуживания!».

По всему залу в разные стороны разбрелись высокие столики. Каждый из них собрал в кружок троих-четверых добрых мужиков. В пиджаках и свитерах, плащах и пальто — до чего же разные люди тут собрались. Опирающиеся на шаткие столешницы люди о чём-то оживленно беседуют, жестикулируют, спорят… Повсюду шум, хохот и болтовня. Вот где душа отдыхает по полной!

— Студент, ты чего стоишь как не родной! — прервал ход моих мыслей мужчина с сине-белым шарфом.

— Что, братец, небось хавать хочешь? Подь сюды! — рассмеялся второй.

Я неуверенно подхожу к их столику и вижу огромную конструкцию из бутербродов. Настоящая Останкинская башня! И почему их не едят? Тут я почувствовал, как зажурчал желудок.

— Да не стремайся! Причаливай к нам!

— У тебя отец часом не моряк? Или, может, дипломат? — рассмеялся мужик, стоящий вплотную к столу.

— Да, болоний у тебя — фирма! Иль с интуриста снял! — мужики дружно загоготали. — Ладно, тут все свои!

Я немного смутился, не зная, что ответить. И чего они так привязалась к моей куртке? Вроде, нормальная! У всех такие. Что им не нравится?

— Да не стремайся, пацан! Налегай на бутерброды — тут у нас селёдка с бульбой на черняшке есть, и докторша на батоне — выбор, прямо как у английской королевы!

В этом голосе чувствовалось столько задора, что возражать не хотелось вовсе. Мы познакомились. Мужики приехали из Гомеля на футбол, а мне ещё не доводилось встречать настоящих белорусов.

— Ну как те местная бульба? Хороша? — поинтересовался самый крупный из всех болельщиков, Егор.

— Ну, честно, не очень — я не стал лукавить. Считаю, что откровенность между людьми необходима по-максимуму.

— Правильно, студент! Здесь она не то, что наша! И сравнивать тут нечего! — Анатолий подмигнул мне.

— Зато наливают у вас не бодягу. Трунак чистый, прям, как слеза. На пшенице-то всяко лучше — заметил Павел.

Мне выдали компот из сухофруктов, мужики подняли свои гранённые стаканы и мы чокнулись.

Какой же компот душистый! На меня тут же нахлынули воспоминания о лете. Вот проснёшься июльским утром в