Самосожжение Гоголя - результат врачебной ошибки - Константин Смирнов

ПОХОЖЕ, ГОГОЛЬ БЫЛ СЛУЧАЙНО ОТРАВЛЕН ВРАЧАМИ!

Хотя мрачный мистический ореол вокруг личности Гоголя в значительной мере был порожден кощунственным разорением его могилы и нелепыми выдумками безответственного Лидина, многое в обстоятельствах его болезни и смерти продолжает оставаться загадочным. В самом деле, от чего мог умереть сравнительно молодой 42-летний писатель? Хомяков выдвинул первую версию, согласно которой первопричиной смерти стало тяжелое душевное потрясение, пережитое Гоголем из-за скоротечной кончины жены Хомякова Екатерины Михайловны. "С тех пор он был в каком-то нервном расстройстве, которое приняло характер религиозного помешательства,- вспоминал Хомяков.- Он говел и стал морить себя голодом, попрекая в обжорстве". Эта версия как будто подтверждается показаниями людей, видевших, какое действие оказали на Гоголя обличительные беседы отца Матфея Константиновского. Именно он требовал, чтобы Николай Васильевич соблюдал строгий пост, требовал от него особого рвения в исполнении суровых наставлений церкви, корил и самого Гоголя, и Пушкина, перед которым Гоголь благоговел, за их греховность и язычество. Обличения красноречивого священника так потрясли Николая Васильевича, что однажды он, прервав отца Матфея, буквально простонал: "Довольно! Оставьте, не могу далее слушать, слишком страшно!" Свидетель этих бесед Тертий Филиппов был убежден, что проповеди отца Матфея настроили Гоголя на пессимистический лад, убедили его в неизбежности близкой смерти. И все-таки нет никаких оснований считать, что Гоголь сошел с ума. Невольным свидетелем последних часов жизни Николая Васильевича стал дворовый человек одной симбирской помещицы фельдшер Зайцев, который в своих воспоминаниях отмечал, что за сутки до кончины Гоголь был в ясной памяти и здравом рассудке. Успокоившись после "лечебных" истязаний, он дружески беседовал с Зайцевым, расспрашивал о его жизни, сделал даже поправки в стихах, написанных Зайцевым на смерть его матери. Не подтверждается и версия, будто Гоголь умер от голодного истощения. Взрослый здоровый человек может обходиться совсем без еды 30-40 дней. Гоголь же постился всего 17 дней, да и то не отказывался от пищи полностью... Но если не от сумасшествия и голода, то не могла ли стать причиной смерти какая-нибудь инфекционная болезнь? В Москве зимой 1852 года свирепствовала эпидемия брюшного тифа, от которого, кстати, скончалась Хомякова. Именно поэтому Иноземцев при первом осмотре заподозрил, что у писателя тиф. Но неделю спустя консилиум врачей, созванный графом Толстым, объявил, что у Гоголя не тиф, а менингит, и назначил тот странный курс лечения, который иначе чем "истязанием" невозможно назвать... В 1902 году доктор Н. Баженов издал небольшую работу "Болезнь и смерть Гоголя". Тщательно проанализировав симптомы, описанные в воспоминаниях знакомых писателя и лечивших его врачей, Баженов пришел к выводу, что погубило писателя именно это неправильное, ослабляющее лечение его от менингита, которого на самом деле не было. Думается, Баженов прав лишь отчасти. Назначенное консилиумом лечение, примененное, когда Гоголь был уже безнадежен, усугубило его страдания, но не было причиной самого заболевания, начавшегося значительно раньше. В своих заметках доктор Тарасенков, впервые осмотревший Гоголя 16 февраля, так описывал симптомы болезни: "...пульс был ослабленный, язык чистый, но сухой; кожа имела натуральную теплоту. По всем соображениям видно было, что у него нет горячечного состояния... один раз он имел небольшое кровотечение из носа, жаловался, что у него руки зябнут, мочу имел густую, темноокрашенную...". Можно только сожалеть, что Баженов при написании своей работы не догадался проконсультироваться с врачом-токсикологом. Ведь описанные им симптомы болезни Гоголя практически неотличимы от симптомов хронического отравления ртутью - главным компонентом того самого каломеля, которым пичкал Гоголя каждый приступавший к лечению эскулап. В самом деле, при хроническом отравлении каломелем возможны и густая темная моча, и различного рода кровотечения, чаще желудочные, но иногда и носовые. Слабый пульс мог быть следствием как ослабления организма от истощения, так и результатом действия каломеля. Многие отмечали, что на протяжении всей болезни Гоголь часто просил пить: жажда - один из характеристик признаков хронического отравления. По всей вероятности, начало роковой цепи событий положило расстройство желудка и то "слишком сильное действие лекарства", на которое Гоголь жаловался Шевыреву 5 февраля. Поскольку желудочные расстройства тогда лечили именно каломелем, не исключено, что прописанным ему лекарством был именно каломель и прописал его Иноземцев, который через несколько дней заболел сам и перестал наблюдать больного. Писатель перешел в руки Тарасенкова, который, не зная, что Гоголь уже принял опасное лекарство, мог еще раз прописать ему каломель. В третий раз Гоголь получил каломель уже от Клименкова. Особенность каломеля заключается в том, что он не причиняет вреда лишь в том случае, если сравнительно быстро выводится из организма через кишечник. Если же он задерживается в желудке, то через некоторое время начинает действовать как сильнейший ртутный яд сулема. Именно это, по-видимому, и произошло с Гоголем: значительные дозы принятого им каломеля не выводились из желудка, так как писатель в это время постился и в его желудке просто не было пищи. Постепенно увеличивающееся в его желудке количество каломеля вызвало хроническое отравление, а ослабление организма от недоедания, упадка духа и варварского лечения Клименкова лишь ускорило смерть... Было бы нетрудно проверить эту гипотезу, исследовав с помощью современных средств анализа содержание ртути в останках. Но не уподобимся кощунственным эксгуматорам тридцать первого года и не будем ради праздного любопытства тревожить вторично прах великого писателя, не будем снова сбрасывать надгробные камни с его могилы и передвигать с места на место его памятники. Все, связанное с памятью Гоголя, пусть сохранится навсегда и стоит на одном месте!