Цепная реакция. Сборник - Илья Бушмин

Но так продолжалось недолго. Уже перед «Кузнецким мостом» сидевшая в метре от Кузьмы женщина в наушниках сунула книжку в сумочку, забросила ее на плечо и направилась к выходу. Кузьма пристроился следом. Богданов одним взглядом отдал команду, и Гущин принялся продираться в сторону домушника.

Поезд прибыл на станцию, когда их разделяли жалкие два метра. Со своей позиции Гущин отлично видел все. Когда поезд начал замедлять скорость перед остановкой, кучка желающих выйти пассажиров сгруппировалась у выхода. Кузьма держался строго за девушкой. Приподнял пакет, прикрываясь им, как ширмой. Время он рассчитал тютелька в тютельку – когда карманник выудил кошелек из сумочки, та дернулась, девушка почувствовала что-то, но в этот момент двери распахнулись. Опередив ее и еще раз задев, теперь локтем, сумочку девушки – чтобы показать, что ее предыдущее «что-то» не таило в себе никакой угрозы – Кузьма просочился вперед и выскользнул на платформу перед своей жертвой.

Оказавшись на станции, Кузьма тут же шагнул в сторону перехода на «Лубянку». Гущин обернулся, увидел Богданова и махнул ему рукой на удалявшуюся в другую сторону девушку. Тот кивнул. Тогда Гущин бросился к Кузьме.

– Секунду!

– Что? – Кузьма не верил своим глазам. – Опять?

– Руки, чтоб я видел! – рявкнул Гущин, напрягая глаза. – Только попробуй мне скинуть, зубы выбью, понял?

Девушка, которой Богданов торопливо объяснил, в чем дело, бросилась проверять сумочку. Ее глаза расширились, когда она обнаружила отсутствие кошелька.

– Его нет! Мои деньги… Их нет!

Богданов едва не крякнул от удовольствия.

– Пройдемте с нами.

В этот день на их станции от оперативников дежурил Курилин. Богданов похвалился ему, связавшись по служебному телефону, что они взяли Кузьму, и, как всегда, предложил это дело вечером отметить. Если бы день прошел впустую, они все равно что-нибудь, да отмечали бы, поэтому Курилин согласился. Но дождаться приятеля и новичка-Гущина в стенах ОВД ему не удалось – рация захрипела, телефоны зазвонили наперебой, и Курилин узнал о произошедшем на их родной станции ЧП.

Когда он прибыл на платформу, где неизвестный парень с рюкзаком сломя голову сиганул под поезд, та была уже забита коллегами и работниками метрополитена. Движение на ветке приостановили на несколько минут – на время, которое понадобилось, чтобы найти между поездом и задней стеной тоннеля, облицованной мрамором, обмякшее тело неизвестного с переломанными костями, и выудить его на поверхность. Труп положили в конце платформы, за крайней колонной, и, чтобы не смущать пассажиров, даже отгородили его металлическим заборчиком и накрыли куском брезента.

– Карманы обыскали?

– Нет, когда бы?

– Перчатки дай.

– Свои надо иметь, ты ж дежурный.

– Так дашь перчатки или нет? Эй, вы, мужики, загородите нас, а то вдруг тут особо чувствительные ходят…

Натянув латексные перчатки на руки, Курилин откинул кусок брезента. Трое постовых, как маленькие лебедята в том спектакле, зашевелились и нестройным рядом заслонили картину от случайных взоров с платформы. Курилин быстро пошарил по карманам.

– Документов нет. Вот черт… Лопатника тоже. Ключи… Хм. А, вот они. И это все? Вы ж говорили, что он по телефону орал, когда вы его тормознуть решили? Телефон-то где?

– То, что от него осталось, – поправил один из постовых и вручил Курилину обломки сотового телефона, брошенные в прозрачный полиэтиленовый пакет. Курилин повертел его, изучая. Засунул внутрь руку, извлек разломанный надвое корпус трубки. И под аккумулятором нашел сим-карту.

– Симка целая. Уже хорошо.

В отдел Курилин вернулся лишь через час, уладив к этому времени все формальности на станции. Запросил видео с камер наблюдения на платформе. Написал запрос криминалистам на проверку сим-карты. И занялся текущими делами, потому что у дежурного опера дел много всегда.

Так продолжалось до 8 вечера, когда началось ночное дежурство и на смену Курилину заступил другой опер. А Курилин мог спокойно насладиться традиционной кружкой пива в компании старого друга Богданова и новичка Гущина.

– Сработал Кузьма грамотно. И рассчитал все хорошо, и на выходе из вагона успел даже лопатник опустошить и скинуть. На руках были только деньги. Но девка сказала, что у нее было две штуки. И нам тоже повезло: мы же за час до этого только урода хлопнули! В «Парке культуры» даже протокол досмотра валяется. Денег у Кузьмы было с собой – пятихатка. А на «Кузнецком мосту» – уже две с половиной.

– Размножаются, как кролики, – хмыкнул Гущин. – Вот мне бы так.

Курилин вскинул брови.

– Вот тебе бы так – что? Размножаться, как кролик?

– Нет. Я про деньги. Вот бы у меня деньги так размножались.

Богданов хохотнул:

– Я-то думал, ты опять про свою девку.

– Какую еще девку?

– Не ломайся тут передо мной. Ту самую девку, которую ты глазами так буравишь каждый вечер, что она скоро светиться начнет, как после рентгена.

– После рентгена не светятся.

– А это смотря какая доза. Ты-то бедную девчонку каждый день облучаешь. Заговорил бы уже, что ли? Пива нам, кстати, закажи еще.

Гущин решился. Выждал, когда к стойке подойдет Оля, чтобы передать бармену заказ очередных клиентов. Пока она возилась с подносом, рядом нарисовался Гущин.

– Привет, Оля.

– Виделись вроде, – улыбнулась девушка. – Минут пять назад. Я вам орешки приносила, помнишь?

– Тогда снова привет. Хорошего человека можно приветствовать до бесконечности, говорят.

– Да? И кто говорит?

– Я сказал, только что. Помнишь?

Оля рассмеялась.

– Один-один. Что-то еще?

– Да. Ты ведь здесь не каждый вечер, правильно? Ну, то есть, я обращаю внимание – вроде бы ты работаешь три дня через один?

Оля удивленно вскинула брови.

– Так и есть. А что?

– Ну, я тут подумал… Может быть, в те дни, когда ты не работаешь, тебе бывает скучно… Мы могли бы встретиться.

– Встретиться, – повторила Оля, внимательно его изучая. – Чтобы – что?

– Даже не знаю. Чтобы поболтать, провести время… Как это обычно происходит. Погулять. Или, например, в кино сходить. Или в бар. Ну, знаешь, – Гущин с усмешкой махнул рукой на столик, где что-то оживленно обсуждали Курилин и Богданов, – выпить пива, погрызть орешков.

Оля кивнула. Сдержанно улыбнулась.

– Да, я поняла. Ты… Как тебя зовут?

– Антон. Я уже говорил, но ты, наверное, забыла. Меня зовут Антон.

– Антон, я бы с удовольствием погуляла или куда-нибудь сходила с тобой. Ну, для разнообразия. Но у меня есть парень. Боюсь, ему это не очень понравится, – Оля пожала плечами и виновато-утешительно улыбнулась. – В общем, я это к тому, что немного занято. Без обид, хорошо?

Гущин растянул губы в ответ, хотя настроения улыбаться почему-то не было.

– Ну, попытка не пытка, правильно?

3

– Я вчера запросил записи с камер наблюдения на нашей платформе. Все, где мог быть этот наш прыгун. На флэшке принесли. Хотел сегодня после планерки сбагрить. Кто ж знал, что мне этой хренью и заниматься? Теперь просматривать придется.

День был солнечным и ясным. Для людей, привыкших весь рабочий день проводить под землей, как кроты, и видевших дневной свет разве что в выходные, вылазка на поверхность была настоящим праздником. Курилин, Богданов ехали в патрульной машине по улочкам Юго-Западного округа Москвы и глазели в окна, наслаждаясь весенним днем.

– Может, и не придется, – пожал плечами Богданов. – Этот прыгун ведь псих типичный наверняка.

– Кто ж его знает, паскуду…

– Личность так и не установили?

– Откуда? По пальцам результата так и нет. Документов у прыгуна с собой не было. Вот только симка. Правда, на левое имя. На бабку какую-то записан. У бабки утеря паспорта пять лет назад произошла, а с тех пор на ее имя знаешь сколько левых номеров оформили?

– Сколько?

– Откуда я знаю? – удивился Курилин. – Витек, это риторический вопрос. Даже не вопрос. Когда говорят «Знаешь сколько», это означает то же самое, что и «много».

– Я запишу. Обязательно. Буду использовать. Обогащать речь. Морально расцветать и интеллектуально просвещаться.

– Похмелье, что ли? – догадался Курилин.

– Не без того.

– Короче, номер на левое имя. Но он перед тем, как под поезд с платформы сигануть, звонил кому-то. На домашний. Вот как раз на этот адрес мы и едем. Ты с нами?

Богданов, щурясь под лучами солнца, посмотрел в окно.

– Я лучше снаружи покурю. Вы же там недолго?

Вскоре они добрались до нужного места. Это была типовая девятиэтажка на тихой улочке в спальном районе. Патрульное авто заползло во двор и замерло у среднего подъезда. Богданов вышел и закурил, наблюдая, как Курилин с парнями в форме бродят вдоль дома, ища нужный подъезд. Нужный подъезд оказался крайним. Они открыли дверь ключами-вездеходами, которые имеются у каждого приличного опера, и скрылись внутри.