Занавес молчания - Андрей Быстров

– Это совсем новый самолет, – растягивая гласные, произнес Хольц. – Испытания не завершены...

– Я испытывал его, – твердо ответил Кроге с упором на «я». – И я убедился в его превосходных тактико-технических качествах. Сейчас как никогда нам необходим в воздухе истребитель с такими характеристиками.

Гауптман Кроге немного кривил душой. Не-200 оказался тяжелым в управлении, иногда вел себя не слишком предсказуемо... Но скорость и огневая мощь искупали все недостатки – сегодня, когда придется вступить в бой с английской армадой.

– Не мне напоминать вам, – продолжил Хольц на прежней ноте, – как важно не потерять опытный образец реактивной машины.

– Отразить атаку не менее важно, – сказал Кроге. – И ни один другой самолет тут не сделает столько, сколько Не-200. А что до возвращения на аэродром... Вы можете быть совершенно спокойны. Я вернусь.

Это простое и невозмутимое «я вернусь» убедило Хольца лучше любых обоснованных доводов. Он знал Кроге... Да, он знал его. Но, давая разрешение на вылет, он не знал, ЧТО ждет гауптмана во враждебных небесах над ракетным островом.

3

Перегрузка вдавила Эрнста Кроге в кресло. Ускорение было таким стремительным, что у пилота потемнело в глазах. Кроге быстро набирал высоту – он хотел подняться много выше британских бомбардировщиков и обрушиться на них сверху, подобно коршуну. Отработанную до мелочей тактику ведения воздушного боя на обычных самолетах он отбросил: превосходство Не-200 в скорости было настолько велико, что диктовало совершенно новые условия, открывало возможность для новых, небывалых маневров.

Облитый серебряным лунным светом, Не-200 по рискованной траектории взбирался к звездам. Далеко внизу пылали пожары охваченного пламенем Пенемюнде; Кроге быстро оставил этот зловещий свет позади и развернулся, продолжая набор высоты. Разворот, простой маневр, выполнявшийся гауптманом десятки раз на испытаниях, почему-то вышел неуклюжим: машину трясло, она плохо слушалась рулей. Кроге бросил взгляд на шкалу альтиметра: не слишком ли высоко он забрался, не допускает ли из-за этого лишний расход горючего? Да, пожалуй, надо несколько снизиться и выбрать первую цель для молниеносной атаки.

Но Кроге не осуществил своего решения... Он увидел небесные огни.

Впереди и выше, прямо под звездами, яростно сверкал ослепительный алмазный треугольник. Свет был таким сильным, что затмевал большую круглую луну. Из кабины быстро несущегося самолета в лишенном ориентиров пространстве гауптману казалось, что огни неподвижны. Если они и двигались, то медленно: расстояние между Не-200 и сверкающим треугольником сокращалось пропорционально скорости самолета Кроге. Вскоре пилот уже мог разглядеть то, что находилось между слепящими источниками света (какими-то сверхмощными прожекторами?) и вокруг них.

К центру треугольника сходились ажурные решетчатые конструкции, причудливо изогнутые и сломанные под немыслимыми углами вопреки всем законам аэродинамики. Они смыкались на огромном, вытянутом по вертикали овальном коконе, абсолютно черном, чернее ночного неба, усыпанном рубиновыми и голубыми точками – звездами. Крохотные огоньки эти образовали прямые ряды и витые цепочки, словно символы незнакомого алфавита. Так было внутри – а снаружи огненный треугольник окружали десятки гигантских суставчатых лап с металлическим синеватым отливом, хищно протянувшихся в пустоту. Небесный паук в ожидании жертвы, странный, чужой и смертельно опасный – вот как это выглядело. И самолет Кроге летел прямо к нему...

Чудовищно, подумал Кроге в полной растерянности. Эта штука просто источает злобу. Но что она такое – секретное оружие англичан? Их летающий командный пункт, база для корректировки бомбометания, воздушная радарная платформа? И что делать – атаковать? А если это не вражеский летательный аппарат, а свой, созданный в лабораториях Пенемюнде или Шпандоверхагена? Никто ведь не обязан осведомлять Эрнста Кроге обо всем, что там разрабатывается и производится.

Гауптман включил радиопередатчик:

– SXZ вызывает Центр-1, прием. Центр-1, ответьте SXZ.

Эфир молчал – не было даже характерных шумов и потрескиваний, точно Не-200 летел среди радиоэкранов.

Пока Эрнст Кроге произносил две фразы, дистанция между Не-200 и загадочным объектом стала угрожающе малой. Доли секунды оставались у пилота, чтобы решить, и он решил: возвращаться с докладом. Это, может быть, поважнее нескольких сбитых бомбардировщиков, да и они никуда не денутся. Возможно, радиоаппаратура не испорчена, глушится каким-то излучением странного паука, тогда Кроге достаточно будет вернуться в зону радиосвязи, получить инструкции и ринуться в бой. Если испорчена, тогда гауптман совершит посадку и снова взлетит.

Кроге потянул штурвал, но на сей раз Не-200 слушался еще хуже, чем при развороте, будто невидимая и неодолимая сила притягивала его к небесному алмазному треугольнику. На мгновение гауптману показалось, что он успевает, уходит от столкновения... Но он не успел – или не сумел. Всей массой, помноженной на скорость, реактивный истребитель врезался в основание суставчатой лапы правее и выше верхнего огня. В грохоте взрыва сознание Кроге не померкло, а прекратило существование, вне времени, милосердно – его словно сразу и навсегда отключили, как лампу от электрической сети.

Падение исполинского, пламенеющего небесного паука видели из Пенемюнде и Шпандоверхагена; он пронесся по касательной и рухнул на пустоши, километрах в пяти от аэродрома, откуда отправился в свой последний полет в Ночь Демона гауптман Эрнст Кроге. Но этой ночью немцам было совершенно не до него, вдобавок его приняли поначалу за сбитый или потерпевший аварию новый английский самолет.

Англичане же вообще не заметили паука: он упал вдали от их оперативного поля. Пометку в записной книжке сделал только доктор фон Шванебах.

Когда взошло солнце, фосфор еще горел, испуская едкий дым и фонтаны искр. Из Вольгаста и Штеттина прибыли саперы, они пытались хоть что-то спасти, но разрушения и потери были трагическими. В Пенемюнде и Шпандоверхагене погибло около восьмисот человек, среди них начальник полигона Хоффер, специалист по двигателям доктор Тиль, старший инженер Вальтер, генерал-майор фон Шамье-Гличинский.

Оберштурмбаннфюреру Хольцу пришлось включить в список потерь и Эрнста Кроге; впрочем, ответственности за утрату Не-200 он не боялся. Останься самолет на земле, все равно не уцелел бы – ангар был уничтожен двумя полутонными бомбами.

В руины и пепел превратились электростанции, кислородный завод, поселок технического персонала, портовый квартал и половина лабораторий. Сгорела бесценная научно-техническая документация, тысячи чертежей. Не пострадали лишь некоторые хорошо замаскированные испытательные площадки, аэродинамическая труба, измерительные лаборатории и подземный комплекс доктора фон Шванебаха.

Утром в Пенемюнде появился начальник имперской полиции безопасности обергруппенфюрер Кальтенбруннер. Он привез личное указание фюрера о скорейшем восстановлении ракетного центра. «Я считаю программу производства оружия особого назначения, – писал Гитлер, – чрезвычайно срочной... Даю указание рассматривать ее как первоочередную и принять все меры к преодолению последствий катастрофы».

Вернер фон Браун и генерал-майор Дорнбергер заверили Кальтенбруннера: будут приложены все силы к тому, чтобы выполнить приказ фюрера... И силы были приложены. В ближайшую неделю все были так заняты, что спали по четыре часа в сутки, урывками. Только на восьмой день выбрали время для отправки экспедиции к месту падения небесного паука. Возглавлял ее доктор Эберхард фон Шванебах.

То, что увидели и узнали он и его люди, могло изменить судьбу мира.

4

Сообщение специального корреспондента агентства Рейтер главному штабу в освобожденном Париже, опубликованное в газете «Саут Уэльс Аргус» 13 декабря 1944 года.

«Немцы разработали секретное оружие как бы специально к рождественским праздникам. Это новое оружие, предназначенное для воздушной обороны, напоминает стеклянные шарики, которыми украшают рождественскую елку. Их видели в небе над немецкой территорией, иногда поодиночке, иногда группами. Эти шары серебряного цвета и, по-видимому, прозрачные».

Пресс-релиз агентства Ассошиэйтед Пресс, опубликованный в газете «Геральд Трибюн» (Нью-Йорк) 2 января 1945 года.

«Нацисты, похоже, запустили что-то новенькое в небо. Это таинственные шары, несущиеся рядом с крыльями самолетов, вторгающихся на территорию Германии. Пилоты, выполняющие полеты по ночам, сталкивались с загадочным оружием на протяжении месяца. Никто не знает, что это за воздушное оружие. Огненные шары появляются внезапно и сопровождают самолеты. Вероятнее всего, они управляются по радио с земли».

Две заметки в газетах были отнюдь не единственными документированными свидетельствами о новом странном оружии, получившем название «Д-фаерболз». Военные располагали куда более обширной информацией – правда, не знали, что с ней делать.