Синдикат «Громовержец» - Михаил Тырин

Хрящ и Кирилл остановились в небольшом укромном закутке между парикмахерской и сапожной будкой. Через минуту их догнал поотставший в толпе Гена, который держался за ушибленную руку и недовольно хмыкал. Некоторое время все трое только переглядывались, прикуривая дрожащими руками.

— От-тана попала, — проговорил наконец Хрящ. — Видели? Видели, а?

Все, конечно, видели. И теперь вновь переживали тот ужас, который испытали при виде распадающегося на составляющие алкоголика Травкина.

Отовсюду слышался народный гул. Оказалось, что люди, хоть и были насмерть перепуганы, расходиться никуда не собирались. Все растеклись по дворам и закоулкам, некоторые взобрались на чердаки и отдаленные деревья. Ни один не считал себя вправе пропустить такое событие.

— Может, за ружьем сбегать? — сказал Хрящ, уловив назревающий в атмосфере дух паники и беспорядков. — У отца ружье в шкафу.

— Сиди уж, ружье, — снисходительно ответил Кирилл. — Один такой сунулся… с гранатой.

— Хм, — согласился Гена, не переставая потирать руку. Похоже, синяк на ней стал для Гены предметом гордости — как-никак пострадал в ходе нападения бандитов на город.

В простенке неожиданно показался Пакля.

— О-па! Вы здесь! — всклокоченные волосы вздымались, как языки пожара.

— Да, только тебя не хватало, — пробормотал Кирилл, отворачиваясь.

— Короче, я все узнал, — с горячностью заговорил Пакля. — Ничего пока не будет. Менты получили приказ не лезть. Ждут, когда приедет спецназ. Какой-то специальный спецназ, военно-воздушный или хрен его знает. Может, ОМОН…

— А может, десант ВДВ? — почему-то разволновался Хрящ.

— Ну, может. Но, блин, такая тут война будет! Ну его на хрен, я домой пошел!

— А откуда ты все знаешь? — с подозрением прищурился Кирилл.

— Знаю. Дутов проболтался. Дай-ка… — Пакля забрал из руки Кирилла сигарету. — Короче, бабы на него набросились: что ж ты стоишь, падла, людей убивают! Он им говорит — жду специальный десант. Приказ из штаба.

— От-тана попала, — сокрушенно проговорил Хрящ. — Может, сбегать все-таки за ружьем? Там подмогнуть, может, или еще что…

— Да стой на месте, придурочный! — раздраженно воскликнул Кирилл. — Когда этот десант появится?

— А я знаю?

— Хе, — сказал Гена, показав Пакле ушибленную руку. Наверно, надеялся, что тот разнесет весть об этом по городу и впоследствии возникнет какая-нибудь героическая легенда.

И тут явственно начало нарастать многоголосье в окрестных дворах. Люди волновались — что-то опять происходило. Приятели повертели было головами и, переглянувшись, пожали плечами. И тут раздался голос Гены:

— Это чего?.. Это теперь как?.. Зачем такое?

Все поняли, что произошло нечто особенно примечательное, раз уж Гена заговорил человеческим голосом, а не своими «хе» и «гр-р». Гена показывал пальцем в небо. Туда же взглянули и остальные.

— От-тана попала! — выдохнул Хрящ и невольно втянул голову в плечи.

На фоне прозрачной синевы неслышно описывали круги два треугольника из голубоватого блестящего металла. Они летали плавно, невысоко, словно коршуны, высматривающие добычу.

Кирилл, издав неопределенный звук, попятился к стене. Всем было ясно, что эти треугольники вплотную связаны с захватом магазина, страшной гибелью алкоголика Травкина, а значит, их следовало опасаться.

— Сбить бы их надо, — прошептал Хрящ.

— Ага, из ружья, — с нервной усмешкой ответил Кирилл. — Зенитчик, блин…

Пакля вдруг, ни слова не говоря, куда-то испарился. Оставшиеся невольно подтянулись к стене палатки: под козырьком крыши казалось безопаснее, чем на виду у летающих треугольников.

— Отец рассказывал, как у них в армии было, — заговорил не к месту Хрящ. — У них там самолет разбился, а в нем сто семьдесят пассажиров. Его роту послали куски собирать. Каждому налили стакан спирта и дали шомпол с мешком.

— Зачем шомпол? — спросил Кирилл.

— Куски нанизывать.

— Какие? Самолета, что ли?

— Нет! От пассажиров куски. Их потом всех в психбольнице проверяли.

— Кого? Куски?

— Да нет! Отца. И остальных.

— Хреново проверили, если ты такой уродился. Стоять здесь и трепаться ни о чем быстро наскучило. Милицейских сил явно не хватало на то, чтобы держать зевак на приличном отдалении от универмага, ставшего вдруг смертельно опасным. Сами же зеваки были, как водится, полны того дурацкого бесстрашия, которое в разные времена приводило к фатальному концу многие тысячи людей, причем ни за грош.

Одним словом, зарыбинцы, отделавшись от первого испуга, вновь поползли к эпицентру событий, не прислушиваясь к внутренним позывам осторожности.

— Пошли, что ли? — предложил Кирилл. — Глянем, что там делается.

— А эти? — всполошился Хрящ, кивнув на треугольники.

— А чего? Летают и летают.

Они успели пройти не более пяти шагов, как вдруг увидели на пути Машку Дерезуеву.

Машка этим летом закончила школу и уже как бы не принадлежала Зарыбинску. Она собиралась уезжать, чтобы поступать в институт. И никто не сомневался, что поступит.

И Гимназия, и Промзавод смотрели на нее с прощальными вздохами. Машкой давно интересовались зарыбинские пацаны, но дальше этого интереса дело не шло. Она жила, словно не замечая ни Зарыбинска, ни его обитателей.

Начать с того, что ее ничем невозможно было удивить. Весь город мог обсуждать, например, какую огромадную щуку выловил Васька с Фанерной улицы или какой мотоцикл пригнал Петька с Правобережного поселка, а Машке до этого совершенно не было дела. Она находилась где-то далеко — то ли в других землях, то ли в иных эпохах.

Естественно, население злилось на эту ее отстраненность от городской жизни, но и до всеобщей злости Машке совершенно не было дела. Можно сказать, что каким-то чудесным образом городок на нее не повлиял и не сделал похожей на остальных.

— Привет, — сказала Машка.

— Привет, — ответил за всех Кирилл. Он и его приятели невольно выпрямили спины.

— Моих не видели? — спросила Машка.

— Кого?

— Маму, папу.

Кирилл переглянулся с ребятами и пожал плечами.

— Куда же они?.. — пробормотала Машка и пошла дальше, не обратив на ребят более никакого внимания.

— Родителей потеряла, — сказал Хрящ, следя блестящими глазами, как Машка удаляется. Она находилась в той стадии развития, когда кажется, что природа сделала с этим телом все, что могла, и ничего лучшего прибавить уже не сумеет.

— А кто у нее родители? — спросил вдруг Кирилл.

Оказалось, никто не знает. Отец Машки всегда носил галстук и ездил в серой «Волге» с чуть помятой крышей. Все знали его в лицо. Но кто он и чем занимается — об этом как-то разговора не заходило.

В окрестностях универмага было уже далеко не так многолюдно, как час назад. Даже оцепления не требовалось. Небольшие группы людей виднелись в основном под прикрытием кустов и заборов, на открытом же пространстве не было никого. Самые осторожные иногда выглядывали, чтобы справиться о новостях. Но новостей не было, и народу оставалось только пялиться на летающие треугольники.

Однако останки алкоголика Травкина кто-то уже прикрыл рваными кусками рубероида, хотя на стене по-прежнему краснело зловещее пятно.

И вдруг Хрящ весь задрожал от возбуждения.

— От-тана! — воскликнул он, показывая на павильончик по приему стеклотары. — Десант уже прислали!

— Где, где?! — заволновался Кирилл.

— Гляди, за углом…

В самом деле, можно было рассмотреть, что из-за угла павильона время от времени выглядывают люди, одетые в необычную военную форму. На них были угловатые жилеты и большие шлемы со щитками, совершенно непохожие на то, что имели местные милицейские силы.

— Переползаем к Дому быта, — деловито предложил Кирилл, — оттуда лучше видно.

Прячась под деревьями от летающих треугольников, троица сменила позицию для наблюдения. Похоже, кроме этих ребят, никто из местных прибытия десантников еще не заметил.

Их было почему-то совсем мало — человек шесть или восемь. Они стояли за павильончиком, не проявляя никакого интереса к миру, лишь один то и дело выглядывал из-за угла. Рядом с ними находился Дутов, он что-то объяснял, всплескивая руками и трагически сводя брови.

— Крутые, — с чувством проговорил Кирилл. — Видали, пушки какие сзади висят?

— Что за форма? Что за форма-то? — беспокойно бормотал Хрящ, пытаясь определить род войск.

Гена, как водится, хрюкал и мекал, удивляясь и радуясь вместе с приятелями.

— Хрящ, иди познакомься, — насмешливо посоветовал Кирилл. — Может, они тебя к себе возьмут. Ты ж хотел десантником…

На веснушчатое лицо восьмиклассника набежала тень. Видимо, он вспомнил про свой перезачет по немецкому, без которого ему не получить аттестата и никогда не попасть в такую замечательную команду.

— А чего? — буркнул он. — И подойду. Хоть познакомлюсь.

— Да ладно тебе! — нахмурился Кирилл. — Я так сказал. Сиди.