Окна судеб (сборник) - Галина Мяздрикова

Часть II Маленькое чудо

Кто скажет: «Правда»,

а кто: «Враки»…

Я с памяти сдуваю пыль.

И возникает на бумаге

сюжета сказка или быль.

Евгения Мяздрикова

Ангел – хранитель

Двухколёсное чудо проезжало мимо меня. Мне велосипед не покупали. Один красненький трёхколёсный экземпляр у меня просто увели, когда я забежала домой – взять панамку от солнца, а его, одинокого, оставила ждать у подъезда. Может быть, думали, что я – разиня, недотёпа и велосипед мне не нужен. Попросить не получалось. А я думала, что и так должно быть понятно, как мне не хватает двухколёсного дружка.

Мальчишки гоняли по веранде на своих велосипедах, маленьких или больших. Веранды в парках предназначались для танцев в вечернее время, днём дети использовали их для игр. Я молча наблюдала за ездой по кругу.

И тут Мишка резко остановил около меня свой «Орлёнок».

– Хочешь покататься?

– Я не умею.

– Научим. Садись.

Я быстро освоилась, ехать было легко, только напряжение в руках напоминало, что я кручу педали двухколёсного велосипеда первый раз, да не «Школьника», а почти взрослого – «Орлёнка». Мы выехали на дорогу. Дух захватывало от ощущения быстрого движения. Вдруг прямо передо мной на дороге возникли три женщины. Они шли рядом друг с другом, перекрывая всю дорогу. Оживлённо разговаривая, они двигались в ту же сторону, что ехала я, не видя, как я «стремлюсь» врезаться им в спины. Я понимала, что можно нажать на звонок, и они отойдут в сторону, но, вцепившись в руль, даже сдвинуть на сантиметр не могла закостеневшую руку. Можно было бы крикнуть женщинам, чтобы они отошли в сторону, но в горле моём звуков не образовывалось. Тормоз на этом велосипеде был ручной. Воспользоваться им мне не представлялось возможным. Наехать на людей я не могла. Я не могла.

По обе стороны от дороги были прорыты канавы для того, чтобы в них собиралась вода и нечистоты. Содержимое имело чёрный цвет. Глубоко. Я закрыла глаза и повернула руль вправо. Ожидание того, что я вместе с велосипедом скачусь в канаву, длилось дольше предполагаемого мною. Я успела представить, как грязная, мокрая, скорей всего, со сломанным чужим велосипедом, вылезаю из канавы. Может быть, и у меня сломается, например, рука, или нога. Волосы прилипнут к лицу. Не нахлебаться бы того, чем была наполнена канава, не захлебнуться бы… Я открыла глаза. Вижу, что канава осталась слева, я – на другом берегу, ко мне бегут ребята с возгласами:

– Это ты кататься не умеешь?!

Оказалось, я с закрытыми глазами проехала на велосипеде через канаву по узенькой дощечке, соединяющей берега зловонной ямы. Дощечки этой я не видела. Да и, если б видела, проехать по ней не смогла бы. Это было невозможно. Но получилось именно так. В этот день я чувствовала себя героиней. А героем был мой Ангел-хранитель. Вообще у него всегда много работы по обеспечению моей безопасности.

Мы жили рядом с железной дорогой. Мама просила меня быть осторожной при переходе через пути. Помню, торопилась куда-то. Перешагиваю через рельсы. Думаю, как поудобнее ногу поставить. Между рельсами так ловко помещалась нога. Я уже начала опускать туда свою ногу в красной туфельке, но в самый последний момент поставила её на рельсы, перпендикулярно им. И тут же железные монстры стали двигаться, смыкаясь. Стрелки перевели.

Платформа. Прыжок на рельсы. О! Дрожат. Прыжок на землю. Проносящийся за спиной поезд. Жива.

Смех, детская качалка. Человек восемь могли одновременно взлетать вверх и затем быстро опуститься вниз. Чтобы не выпасть из неё, надо держаться крепко. Сели плотно-плотно. Я в центре. За что там держаться? За соседа, только, если… Я отпустила руки. Полёт. На пути дерево. Делаю в воздухе что-то типа сальто, плавно спускаюсь по стволу дерева, скользя по нему спиной. Сижу на земле. Ни единой царапины. Только не рассказывать маме про всё это.

Ангел-хранитель тоже не рассказывал, ведь Он – хранитель.

Любовь до гроба

Витька не мог в неё не влюбиться. Посудите сами. Когда они учились в четвёртом классе, Витьку обвинили в воровстве. Разбор поведения слабоуспевающего, да ещё крупно провинившегося ученика перерастал в судилище. Одноклассники по очереди клеймили Витьку, говорили, что он позорит класс, школу…

– А что скажет Галя по этому поводу? – спросила учительница.

Она встала, внимательно по-взрослому посмотрела на Витьку и сказала:

– Он не мог этого сделать.

Разговор как-то очень быстро закончился, будто растаял. Никто не понял, воровал он или нет, но ощущение было, что – нет.

Все знали, что Витька влюбился. Он не скрывал этого. Он писал записки, типа такой: «Приходи к большой берёзе в 10 часов вечера».

В десять часов вечера она уже спала, и никуда и никогда не приходила. Витька понимал, что его любовь безответна. Его жалели.

Шло время. Пришла пора сдачи экзаменов.

– Хочешь, я для тебя сдам экзамены на «четвёрки»?

– Сдай!

Он занимался отчаянно. Трудно было поверить в то, что Витька мог это сделать. Экзамены он сдал хорошо.

– Я для тебя в техникум поступлю.

– Поступи.

Он поступил. Она обрадовалась, похвалила, помогала, но не любила.

– Тогда я для тебя в институт поступлю. Хочешь?

– Нет, не надо. Ты же учиться там не сможешь.

Он пригласил её на проводы в армию.

– Если я приду, ты и твои родственники будут думать, что я тебя буду ждать. А я тебя не люблю, Вить. Я очень хорошо к тебе отношусь и всё.

Мать со слезами просила прийти и её, и подружек. Всем стало понятно, что любовь здесь односторонняя, хотя на проводы пришла и хорошей службы пожелала.

Из армии он писал ей письма. Она отвечала. Письма были деловыми, о природе, о погоде, о службе. Вернувшись из армии, он женился, она несколько позже вышла замуж. Пути их разошлись.

Когда им исполнилось лет по пятьдесят, у неё умерла свекровь. Приехав в город, где прошло детство, ей пришлось заниматься организацией похорон. В тот сложный период времени, трудно было найти людей, которые смогли бы выкопать могилу. Официальные службы не работали. Ей сказали, что помочь может только Виктор.

Она пошла к дому, где он когда-то жил. Точного адреса она не знала. Но искать не пришлось.

Он сидел на скамейке возле дома. Она подошла к нему.

– Вить, здравствуй. Знаешь, у меня свекровь умерла.

– Как я рад! Как я рад! Нет! Я рад тебя видеть.

Рядом с ним стояла женщина. Она говорила ему явно тёплые слова, и явно не про похороны. Он не видел эту женщину, молодую, интересную. Он видел свою любовь.

– Некому могилу выкопать. Не могу никого найти. К тебе послали.

– Я любую могилу выкопаю, если тебе надо. Ты пришла. Ты – здесь!

Он задыхался от счастья.

Может быть очень хорошо сшито платье, отлично сделан ремонт, великолепно написана картина. Могила свекрови была шедевром в своей отрасли. Люди толкали друг друга со словами:

– Смотри-ка, Витька какую могилу выкопал. Красота!

Огромная, абсолютно ровная, хоть изучай свойства прямоугольного параллелепипеда. А она не сразу это осознала. О другом думала. После прощания Витьку пригласили на поминки. За столом (так нечаянно получилось) с одной стороны от неё сидел муж, с другой – Витька.

Выпили, закусили. Ещё выпили, закусили. Сказали нужные слова. Опять выпили, закусили.

– Это ты готовила? Сама? Так вкусно!

– Я уже большая девочка. Давно сама вкусно готовлю.

– Не все большие девочки так умеют.

– Зачем ты за Кольку замуж вышла? Смотри, я какой кудрявый и высокий, а он лысый и маленький.

– Вить, просто я его люблю, а тебя – нет. С этим ничего нельзя сделать. А обманывать ни тебя, ни себя я не могу.

Он достал очки и посмотрел на неё первый раз в очках.

– Ой! А без очков ты гораздо красивее.

Вот тут не выдержал муж, который прекрасно знал о Витькиной любви.

– Ты ничего не понимаешь! Она и в очках, и без очков одинаково красивая!

Пятидесятилетних мальчиков пришлось разнимать.

– Да ты не так понял, Коль. Она на самом деле красивее всех. Просто я давно не надевал очков. Она у нас – самая лучшая.

– Самая любимая.

– Точно.

До драки дело не успело дойти. Попрощались тепло, мирно. Первый раз Витька поцеловал её в щёку. И ушёл навсегда.

Свет любви

Свет. Чистый прозрачный свет…

Боль? Боли сегодня нет.

Жизнь. Жизнь хороша, да.

Но не всегда.

Где? Где заблудилась любовь?

Кто? Кто встретится вновь?

Как? Как мне Вас отыскать?

Чтобы страдать.

Нет. Горечь потерь бьёт.

Всё. Всё не скоро пройдёт.

Крик. Слышу любви крик.

Остановлю миг.

Пельмени

Пельмени можно купить в магазине. Можно получше, можно похуже. На самом деле, пельмени

– есть домашнее блюдо, и только домашнее. Если у вас есть хорошее мясо: кусочек чуть жирной свинины, постной говядины и хоть немного баранины, можно затеваться с пельменями. Хорошо, если делать их вместе с родными людьми, с добрым разговором, душевной песней, со вспомнившимися вдруг стихами.