Юная модница и тайна старинного платья - Бьянка Турецки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прозвеневший внезапно звонок возвестил о конце еще одного не оставшегося в памяти урока истории, и Луиза очнулась от своих дизайнерских грез.
Глава 6
Когда она поняла, что за дверью класса ее поджидает Тодд Беркович, было уже поздно. Он, что ли, выучил наизусть ее расписание? И не это ли в некоторых штатах считается преследованием? Он налетел на нее, когда она вышла в шумный коридор из класса, обалдевшая от урока мисс Моррис, и нечаянно выбил у нее из рук учебники.
Луиза наблюдала, как только что сделанные наброски, словно в замедленной съемке, вылетали из ее блокнота и падали на мерзкий зеленый линолеум.
— Извини, Луиза, — хрюкнул Тодд, и лицо у него стало таким же пунцовым, как его широченная красная тенниска.
Он встал на колени и принялся исправлять свою оплошность.
— Круто… нет, в самом деле здорово, — похвалил он, просматривая рисунки.
Луиза выхватила их у него из рук — она пока не была готова кому-либо их показывать.
— О, спасибо, — пробормотала она. — Они еще не закончены.
— Все равно… — начал он, вставая. — Просто я подумал, может быть, ты не прочь, понимаешь… вроде того… пойти на танцы с кем-нибудь…
Он умолк и принялся нервно вертеть колесико скейтборда.
«Это что — вопрос?» Луиза взглянула на Тодда, и ей не понравилось, что их глаза оказались на одном уровне. Вот если бы он был повыше…
— Понимаешь, возможно, мы могли бы вместе ездить в школу или что-нибудь в этом роде… Спасать окружающую среду…
«Вместе ездить в школу или что-нибудь в этом роде? И что я должна на это ответить? Я не знаю, что делать!»
По какой-то необъяснимой причине единственное, что она придумала, — это, не сказав ни слова, побыстрее удалиться. На середине коридора она оглянулась и увидела, как Тодд, покачав в замешательстве головой, встал на скейтборд и поехал в другую сторону, по пути едва не сбив с ног мисс Моррис.
Луиза вздохнула с облегчением.
Глава 7
— Луиза! Луиза, ты хотя бы слушаешь меня? — раздраженно спросила Брук.
Стоя перед своим запертым шкафчиком и совершенно уйдя в свои мысли, Луиза рассеянно вращала диск кодового замка, представляя себя белокурой звездой 50-х, Мэрилин Монро, в знаменитом белом платье, с американской проймой, на роскошной голливудской вечеринке. Такие мечты помогали ей пережить очередной школьный день, который казался точной копией предыдущего.
— Прости, что ты сказала? — откликнулась Луиза, резко возвращаясь к действительности, и вместо Мэрилин перед ней оказалось знакомое хорошенькое личико ее лучшей подруги.
— Я говорю, — повторила Брук, — Майкл только что пригласил меня на дискотеку. Но я не хочу соглашаться — а вдруг меня Кип пригласит?
Луиза закатила глаза. Это была типичная для ее подруги проблема. Она была поистине прирожденной моделью, тоненькая, со светло-русыми волосами, ниспадавшими ниже плеч идеальными волнами, с распахнутыми голубыми глазами и вишневыми пухлыми губками. Вылитая Мэрилин Монро, если бы Мэрилин носила Juicy Couture[11] и была близка к анорексии.
Иначе говоря, Брук Паттерсон пользовалась успехом. Лучшей подругой Луизы она была главным образом потому, что они дружили чуть ли не с младенчества.
Их отцы во время учебы в колледже тусовались в одной компании, а теперь работали в одной юридической фирме. Луиза втайне надеялась, что когда у нее и у Брук будут дети, они тоже будут дружить.
— Мне кажется, ты просто можешь ему сказать, что подумаешь, а потом, если тебя до завтра пригласит Кип, ты сможешь пойти с ним, — мудро рассудила Луиза.
Почему-то советовать подруге было легко, сама же она вела себя нелепо и робела, как, например, сегодня, когда убежала от единственного парня, который хотел пригласить ее на танцы. И до сих пор была слишком подавлена, чтобы поговорить об этом даже с Брук.
— Немного потяни с ответом.
— Здорово, это ты хорошо придумала, — ответила Брук и усмехнулась. — Так что ты собираешься надеть?
— Еще не знаю, — ответила Луиза и, вытащив из рюкзака приглашение на распродажу винтажа, протянула его подруге. — Может быть, здесь что-нибудь найду.
Теперь настал черед Брук закатывать глаза.
— Луиза, почему бы тебе не пойти со мной после школы в торговый центр? Подберем там что-нибудь нормальное. Наверное, в «Нордстром» уже привезли партию от Марка Джейкобса[12]. Я имею в виду, что у тебя в голове один прошлый век. Пойми, сейчас-то 2011 год.
Луиза справилась наконец с кодовым замком и открыла шкафчик.
— Вот! Что я еще могу сказать, — вздохнула Брук.
Шкафчик Луизы был декорирован в том же духе, что и ее спальня. С внутренней стороны металлической дверцы ей улыбались с черно-белых фотографий молодые Фэй Данауэй и Уоррен Битти из шикарного гангстерского фильма «Бонни и Клайд», а еще Твигги — Кейт Мосс 60-х. Они напоминали Луизе о том, что жизнь есть и за пределами средней школы и что где-то там ее ждет более заманчивый мир, даже если она его придумала.
Луиза почувствовала, что у нее порозовели щеки. Наверное, она выглядела жалко. Наверное, ей следовало проснуться и начать жить в двадцать первом веке.
— Но за это я и люблю тебя вместе со всеми твоими причудами. — Брук порывисто обняла Луизу — Увидимся в автобусе! — крикнула она через плечо. — Я опаздываю на географию.
Она вприпрыжку помчалась по коридору, а оставшаяся в одиночестве Луиза уставилась на свой шкафчик, похожий на капсулу машины времени.
Как всегда по пятницам, остаток школьного дня тянулся долго. На уроке английской литературы Луиза показала приглашение нескольким подругам. Ее разбирало любопытство, пришло ли кому-нибудь еще такое же письмо. Но как ни странно, получила приглашение, похоже, она одна.
Глава 8
Луизу и Брук несколько оскорблял тот факт, что они, ученицы седьмого класса, все еще вынуждены ездить школьным автобусом, но им хоть было по дороге.
— Тебе когда-нибудь хотелось быть кем-то другим? — спросила Луиза, быстро перелистывая загнутые страницы глянцевого журнала. В автобусе было шумно и полно гиперактивных шестиклассников, среди которых затесалось несколько невезучих семи- и восьмиклассников. Брук с Луизой всегда садились вместе на свои постоянные места, третьи спереди, по левую сторону от прохода. Все это знали и не претендовали на них. Это маленькое проявление уважения и признание их старшинства было единственным достоинством их поездок, ужасных во всех прочих отношениях.
— Нет, чего не было, того не было, — честно ответила Брук. — Боже, что это на ней? — спросила она, вглядываясь через плечо Луизы в фотографию Рене Зеллвегер в тренировочных брюках с пузырями на коленях и австралийских сапожках в очереди в супермаркете.
— Да, никакой магии, — со вздохом сказала Луиза. — Почему они так упорно убеждают всех: «Звезды такие же люди, как и мы». Мне больше нравится думать, что они особенные. Типа, уже просыпаются утром сказочными красавицами.
— И дыхание их ароматно, как земляника, — ехидно добавила Брук. — Будь реалистичней, Луиза. Люди есть люди.
В одной руке она держала раскрытую косметичку, а другой в промежутках между прыжками автобуса на выбоинах дороги пыталась нанести на губы блеск. Неожиданно автобус угодил в особенно глубокую рытвину.
— Черт возьми! — воскликнула она и посмотрела на Луизу.
От губ к подбородку подруги тянулась глянцево-розовая полоса. Луиза расхохоталась.
— Да уж, мне бы хотелось быть кем-то, кому не нужно ездить автобусом, — изрекла Брук, стирая блеск бумажной салфеткой.
— Я не имела в виду быть кем-то совсем другим, — уточнила Луиза, — а просто вроде бы и собой, только в другой жизни.
— Эй, Луиза, — окликнул ее Билли Робертсон с другой стороны прохода, прежде чем Брук успела ответить.
Челка мягкой каштановой занавеской спускалась ему на глаза, так что странно было, как он вообще что-то видел. Они с Луизой знали друг друга с детского сада, но по какой-то причине в этом году он стал выделять Луизу среди других и считал своим долгом при любой возможности ставить ее в неловкое положение.
«Отстань от меня», — молча взмолилась Луиза. Что бы и когда бы ни сказал Билли, особенно ей, в его устах это звучало грубо и оскорбительно.
— Почему ты всегда упакована в это жалкое старье? Все знают, что ты живешь в огромном старом доме… ты что, бедненькой прикидываешься или как?
Луиза опустила глаза на свой любимый свитер. Мелкий дефект на локте показался ей теперь зияющей дырой. «И почему мне так нравится винтаж?» Наверное, жизнь была бы намного легче, если бы она, по крайней мере для виду, старалась выглядеть как все.