Легенда. Средь сонма звёзд - Вадим Фадеев

Лёгким жестом, Александра раздвинула стеклянные двери и вошла в дом.

– Совсем забыла о цветах, – протянула она, заметив букет синих роз на бежевом диване. – Уложи Радомира, я сейчас поднимусь. Я быстро.

Посмотрев на супругу, Дарий кивнул и направился к лестнице. Уложив ребёнка в кровать, укрыл одеялом. Тихо погладил и, выходя из комнаты, прикрыл дверь. Притушив свет, прошёл к лестнице, но остановился на ступеньках.

Александра сидела на полу в центре гостиной. В слабом свете и полной тишине, розы кружились хороводом и одна за другой ставились в большую фаянсовую вазу. Неожиданно вздрогнув, она закрыла лицо руками и цветы с шорохом упали на пол. Повисшая тишина показалась беспредельной холодной пустотой. Сердце гулко стукнуло, но почувствовав Дария на лестнице, она выпрямила спину и быстро обернулась. Спустившись в гостиную, он присел рядом, положил руки на плечи.

– Ну, что ты, – шепнул, прижимаясь щекой к волосам. – Всё хорошо, ты просто устала.

– Да, наверное, – вздохнула она, прибывая в растерянной задумчивости.

Поднявшись, собрала разбросанные цветы и поставила в вазу. Небрежным быстрым жестом поправила волосы и села на диван. Вздохнув, усилием воли попыталась успокоить растревоженное сердце. Прикрыла глаза, отогнала мысли. Смутный, леденящий душу страх отступил.

– Что тебя беспокоит? – Дарий присел рядом.

Отодвинувшись, она легла, положив голову на колени.

– Хочешь успокоить?

– Делаю попытки.

Взглядом полным любви и нежности, она посмотрела ему в глаза.

– Ты сам на взводе.

Устало проведя ладонью по лицу, он вздохнул.

– От тебя трудно что-то скрыть.

– Я достаточно хорошо тебя знаю, – задумчиво произнесла она и добавила: – И потом, не забывай, откуда я родом.

Помолчав, Дарий взял её руку.

– Я вижу тревогу в глазах. Можешь даже не пытаться спрятать её от меня… нас учат этому с детства. Ты прекрасно знаешь об этом, но почему-то каждый раз забываешь. Это касается Одира?

Смутная, непонятная тоска закралась в душу. Дарий попытался понять, чем она вызвана, но не смог.

– Нет, не думаю.

– Тогда что?

Посмотрев на супругу, он поправил ей чёлку.

– Не знаю. Что-то смутное, неуловимое.

– Если оно пока смутное, не стоит воспринимать всерьёз. Ни всё имеет шанс проявиться. Думаю, есть способ развеять наши пустые тревоги, – взбодрившись, она поднялась и потянула за руку.

Когда она шагнула на лестницу, Дарий заметил изменившуюся походку: она словно стала легче и плыла по ступенькам. Каждый шаг, каждое движение руки, стали смазанными, медленными, как в застывшем времени.

– Разве можно устоять перед очарованием ведьмы, – заметил он, поднимаясь следом.

Александра обернулась. В зелёных глазах вспыхнул бирюзовый огонёк, и он почувствовал неудержимую волну, пробежавшую по спине. Сердце замерло в предвкушении и захлебнулось ударами.

Вселенная вздрогнула от крика миллиона душ. Крика, что родился и растаял во мраке космоса. Тёмная пустота, шёпот чьих-то голосов. Тающий огонёк, среди сверкающих звёзд…

Вскочив, Дарий испуганно оглядел комнату, где в углах дремали ночные тени. Облокотившись рукой о подушку, ощутил ладонью влажную наволочку. Посмотрел на спящую Александру, поправил одеяло и тихо скользнул с кровати. Приоткрыв глаза, она промолчала, и когда за дверью затихли шаги, поднялась. Не торопясь обернулась одеялом и вышла следом.

Стоя у окна, Дарий смотрел на позолоченный диск месяца, тающий за вершинами гор. Приблизившись бесшумным призраком, она раскрыла одеяло и прижалась к нему, закутавшись вместе. Он вздрогнул, но ощутив нежный бархат тела, успокоился.

– Да, – вдруг с грустью произнесла она, отвечая на никем не заданный вопрос.

– Я ошибся, привезя вас сюда, – с горечью произнёс он, глядя в окно. – Меня просто убивает это бессилие!

– Не вини себя, – шепнула она, прижимаясь, – ты ни в чём не виноват. А бессилие оттого, что пытаешься изменить то, что не под силу. Понимаю, любовь заставляет заботиться о нас и беречь, но ты не можешь укрыть нас в ладонях. Радомир и я, мы всегда с тобой, здесь, сейчас. Мы часть тебя и всегда будем рядом. Но у нас есть свой путь… Именно его ты не можешь изменить, мы сами должны его пройти. Это нужно, для нас. Мы как разные краски на одном холсте, ни один из цветов не меняет друг друга, а только дополняет. Так достигается гармония. Пытаясь уберечь нас от судьбы, ты терзаешь себя.

– Может ты и права, – согласился он. – Но как ты сказала – вы часть меня. От меня ничего не останется, если я вдруг потеряю вас.

– Этого не произойдёт.

– Ты тоже слышала? – немного помолчав, спросил он.

– Да, их больше нет. Они уничтожили свой мир. Скоро тебе нужно будет идти, а я с трудом могу видеть, что будет дальше.

Тишину нарушил мелодичный сигнал.

– Не вздумай включать живую связь, – хихикнула она, прячась в одеяло.

Дарий невольно усмехнулся.

– Думаю, меня поймут. Не каждому выпадает счастье, быть женатым на ве… – он осёкся от лёгкого удара под рёбра.

– Я тебя убедила?

На стекле окна засветился квадрат, покрытый рябью помех.

– Дарий, – прозвучал властный, мужской голос, – что-то я тебя не вижу.

– Да… передатчик барахлит, Ар сейчас как раз занимается, – быстро ответил он, чувствуя на рёбрах маленький кулачок. – Что случилось?

– Дея уничтожена! Орея охвачена огнём и там нужна наша помощь! Идёт эвакуация через порталы, но боюсь у них мало времени: с таким потоком порталы не справятся. Срочный сбор на площадке через десять минут.

– Хорошо, уже собираюсь, – стараясь не развернуть одеяло, неуклюже перебирая ногами, он повернулся.

От взгляда в её глаза, сердце сжалось от смутной боли и тоски. Хотелось кричать. Прижаться, спрятаться и исчезнуть. Как она сказала – скрыть в ладошке от всего мира.

– Собирайся, тебе нужно идти. Мы будем ждать, сколько потребуется.

Он хотел что-то сказать, но приложив пальчик к губам, она не дала. Миллионы раз, он задавался вопросом – почему в тот предрассветный час не остался с теми, кто дорог больше собственной жизни. Почему она отпустила его?

Их губы слились в долгом, нежном поцелуе. Обнявшись, они стали единым монолитом. Она – предчувствуя, что прощается на века. Он – обуреваемый смутной тревогой и беспредельной тоской.

С ужасом Дарий гнал мысли, ползущие в голову. Застёгивая на ходу куртку, прыгнул на скат и обернулся: в жёлтом свете любимый силуэт, укутанный в одеяло. Он замер, словно пытаясь запомнить каждую черту супруги. Не в силах оторвать взгляд, активировал двигатель. Вытащив руку, Александра помахала вслед.

Глава 4

Катастрофа

Огромным фантастическим городом, станция безмолвно плыла в чёрном пространстве космоса. Живая сталь сверкала и переливалась радужными бликами в лучах солнца. Исполинский страж с непередаваемой грацией сторонился спутников Земли, дабы не потревожить мощными энергетическими потоками.

С земли громадина казалась большой яркой звездой, тихо плывущей меж растянутых зигзагов облаков, позолоченных предрассветными всполохами. Наблюдая за её движением на горизонте, невольно рождалась мысль о неугасимой утренней звезде… Возможно, аридийцы знали о подобном сходстве, потому и назвали станцию-крепость, доставленную на орбиту Земли – «Утренняя звезда». Она и несколько малых кораблей взяли миссию по охране системы, и теперь грозный страж обходил дозором владения, шаря в пространстве полями сканеров.

Искрясь призрачным оранжевым светом, луч сканера лёг сотами на пепельно-серую поверхность месяца, покрыв многие волнеры4. Они волной побежали по неровной пустыне укрытой мелкой пылью. По изломанным краям кратеров, озаряя тенистый сумрак, притаившийся на дне. Скользили по разбросанным причудливым обломкам метеоритов и кривые тени тянулись следом по безмолвному миру. Померкнув, луч исчез. Растворился туманным облаком, оставив спутник в молчаливом извечном одиночестве. Оставив с тайнами, о которых ведали лишь Архитекторы.

Яркая зеленоватая вспышка порвала царившую тьму, оставив лохмотья зыбких теней. Лежащая толстым слоем вековая пыль заискрилась, жадно пожирая свет. Слабея, зарево померкло и угасло. В кромешной тьме мелькнул профиль большого корабля. Зловещим призраком он двинулся над пустыней, изрезанной уродливыми шрамами, оставленными астероидами. Таинственный странник, возникший из пустоты, подобно хищному зверю крался на предельно низкой высоте. Угольно-чёрный, без единого сигнального огня, корабль слился с бесконечной ночью.

В небольшом помещении, расположенном в носовой части и освещённом тусклым желтоватым свечением потолка стояла оглушающая тишина. Стены покрывали непонятные иероглифы, тщательно выдавленные и мерцающие тёплым голубоватым сиянием. В углу прижимаясь к стене, висела причудливая гирлянда, сплетённая из диковинных электронных приборов опутанных многочисленными проводами. Переливаясь сотней мелких огней, изредка клацала, пищала и ухала.