Кавалер умученных Жизелей (сборник) - Павел Козлофф

Роман для Абрамовича

Криминальная драма. Бурлеск (от итал. burla – шутка).

«Не презирай младого самозванца;В нём доблести таятся, может быть….»

Обычно Глеб копался в интернете,В то время пока опытный шоферВыруливал могучий «Мерседес»С размеренною плавностью движенья.Тем утром он скользил по новостям,И в ужасе застыл на странной строчке.

«Глазам не верю. Как это она?Нет, Ольга Ведунова, вот – на пляже.Все в панике. Компания друзей.Четыре СМИ, надежные обычно.Аркадий же, как будто болен был,Его уже лечили больше года».

Конечно, Ведуновы – общий круг.Не скажешь, будто семьями дружили.Они на раутах порой пересеклись.И там о чем угодно говорили,Ценя такие светские беседы,За истинно широкий кругозор.

Их бизнес был в различных областях.Что множило все области охвата,Как частных, так и всяких общих тем.А главное, что были адекватны.И в бизнесе не гадили другим.

Супруга Ведунова, эта Ольга,Всегда с ним находилась неразлучно.Но ей хватало такта и ума,Быть рядом, но на грани приближенья,И попусту ему не докучать.

Её пленила царственность Наины.Им нравилось болтать по телефону,Выкраивая в день хотя бы час,Не с тем, чтоб осуждать всех и порочить —Они делились взглядами на жизнь,Как это ни звучит высокопарно.

А год назад пошли такие слухи,Что, мол, Аркадий бедный умирает,Врачи диагностировали рак.И, правда, если кто-то мельком видел,Все сказывали: «безнадёжно плох.И высох, как больной анорексией».

Тут Ольга повезла его в Израиль,В Швейцарию лечиться повезла.

Оттуда он явился в лучшем виде,Хоть был, как при болезни, очень худ.Из глаз совсем исчезла обреченность,Готовился приняться за дела.А Ольга, видит Бог, была здорова.

Что дернуло их ехать на Бали?Да просто за компанию с друзьями.Аркадий был не в тягость никому,А Ольга от всего оберегала.На следующий день обратный рейс.И Ольга умерла вчера на пляже.

Впоследствии, на вскрытии в Москве,Сказали, что не выдержало сердце.Хотя и непонятно – почему.

Скорбящий муж держался молодцом.Застыл у гроба в самом изголовье,С подруги не спуская верных глаз.И, может быть, и слышал он слова:«Аркадия спасла, себя сгубила».

Но, как к тому отнесся – неизвестно.Поскольку он ни с кем не говорил.

На похороны съехался весь свет.Не горе всех тогда объединило:Стремительность внезапного уходаОсобенно всех сильно потрясла.И многие такую кальку смертиНевольно примеряли на себя.

«Не время было Ольге умирать»,Наина загрустила о подруге.«Ты видел, и Васильев тоже там».«Так он как раз с Аркадием возился.И как же Ведунову дальше жить»?

Но вычислить развитие сюжетаНе стоило особого труда.Недуг дремал, но с горем обострился.О химии – какая может речь?А, значит, и Израиль бесполезен.В Швейцарии один известный врач,Уверенно лечил богатых русских.Немало к нему ездило людей.И дамы часто хором говорили:«Волшебный, дорогой Артём Семёныч».

Кудесники, увы, не могут всё.Но, право же, не с горьким сожаленьемОкончил жизнь Аркадий Ведунов.В последний час на Родину приехал.Возможно, чтобы всех благословить,Сходя в могилу рядом с милой Ольгой.

Скончался в полном здравии ума.Все средства он в своей последней волеДоверенному фонду отписал,Чтоб скрашивали жизни неимущим.

Вернулись Глеб с Наиной с похорон,В заботах что-то переворошили,И скоро наступило время спать.

Глеб только растянулся, как заснул.Наина тоже было задремала,Как вздрогнула. Застыла напряженно,Чтоб выяснить, откуда вдруг испуг.И выяснила – надо бить тревогу.

– Да что же ты, проснешься, наконец, —В волнении затеребила мужа.– Чудовищно. Послушай, что за жуть. —

Ночь скрыла всё глубокой темнотой.Согнала тучи, вымарала звёзды.И ветер женским голосом стонал,На долгих и щемящих душу нотах.

– О, Господи, – пришёл в сознанье Глеб.– Да кто же это женщину так мучит? —– И рядом, – вдруг Наина поняла,– Наталья Балк, там что-то происходит. —

– Звони им, – Глеб уже негодовалНа вопли, на жену, на бестолковость.

– Родители в Испании давно,А дочки я не знаю телефона.Пошли Валеру, чтобы посмотрел. —

– Да, что куда кого-то посылать? —Я сам схожу и захвачу шофёра.В полицию как здесь у нас звонить? —

– Не местным же, попробуйте 02.Придумают, кого сюда направить. —Супруги впопыхах спустились в холл.

Дом Балков был направо, за углом,И это был бесспорный адрес криков.А сбоку у калитки был звонок.

Внезапная раздавшаяся трельСумела угодить на миг затишьяИ, видимо, встревожила кого,Минуты шли, а крики перестали.

И вдруг, в окне второго этажаВнезапно обозначилась фигура,Но снизу непонятно было – кто?Фигура тихим голосом спросила:– Что нужно вам? – последовал вопрос,Как будто к ней рвались и разбудили.Хотя сама кричала, может быть.Да, кто там их соседей, впрочем, знает?

Глеб сразу же спросил по существу:– Кого у вас там кто-то убивает?Мы только что звонили в МЧС.Наина вскрикнула: «Наташа, это ты?»Начав манипулировать с окном,В намерении полностью захлопнутьФигура взвыла: «Я….» – и замолчала.Потом обескуражила вконец,«Мне здорово», и створки затворила.

Усталые ревнители покоя,Несолоно отправились домой.А ночь уже забрезжила рассветом,Шаги звучали болью тишины.

– Вот дура, ничего не объясняет.В милицию бы надо написать. —Глеб злобствовал, что скоро надо в город.– Как будто только мы и этот дом. —

– Мы – рядом, и открытое окно,От этого мы так и всполошились. —Наина загасила инцидент,Но думала вправлять мозги мерзавке.

– Так вы, как и уславливались, в семь? —Валера уточнил во избежание.Глеб буркнул: «Едем в восемь», и ушел,Обняв, чтоб успокоиться, Наину.У той же вовсе не было тревог —Она разобралась в ночном безумьи.

У Уховых высокий бельэтажБыл спрятан в эбонитовых фигурах,Почетно охраняющих альков.А замысел решить всё в арт-деко,В конечном счете недозавершили,И это было тоже ничего.Здесь все дышало отдыхом и негой,А также было можно наблюдать.Но быть в засаде – нудное занятье.

«И чёрт с ней, как увижу, так узнает,Как ночью нам покоя не давать.И, всё-таки, кто с нею бултыхался?»,

Наина было двинулась уйти,Когда подъезд у Балков отворился.

Наташа, лет семнадцать, минус-плюс,На выходе смотрелась, как подросток,Без краски, и одета в сарафан.И только белизна тепличной кожи,Да черные круги её глазницГрозили ишемической болезнью.

Но уж Наина знала, отчего,Бледна Наталья, скована в походке.

За нею следом вышел кавалер.Нельзя сказать, чтобы особо броский.Но было что-то в этом удальце,Чтоб взгляду загореться интересом.По виду и не скажешь сколько лет,Примерно двадцать пять, не больше будет.Короткая прическа головы,И волосы смотрелись жесткой шерстью,Имея рыжий, тусклым золотом окрас.Наверное, они пошли б кудрями,Когда бы их ни стригли так нещадно.Высокий лоб был сужен от висков.Лицо хранило мощную небритость,Но четко – на границе с бородой.Хоть нос и был немного удлинен,Но с прочими чертами гармоничен.В глаза, с разрезом древним ассирийским,Вкрапились чудом серые зрачки.

Наина разглядела всё детально,Когда случайно пару догнала.

Их улица в конце впадала в площадь.Не площадь, а развязку для машин.Там скучились лотки и магазины,И было там приличное кафе.Тем утром вовсе не было народа.Наталья с парнем двинулись туда.Наина же всегда любила кофе.

Присев за стол, раскинувшись на кресле,Наталья уловила женский взгляд.И поздоровалась, пытаясь вспомнить имя.

– Ну, как твои, Наташа, отдыхают?Наина без затей произнесла.

– Им нравится. А вы что не у моря? —

Наталья глянула, чем дышит её друг.Тот пристально разглядывал Наину,Сощурив глаз и чуть скривив губу.Сел в кресло и к Наталье обратился.

– Давай же, пригласи свою подругу.Вы, может, к нам присядете на чай? —

– Конечно, если я не буду в тягость.Послушаю, чем дышит молодежь.Я близкая Наташина соседка.

– Знакомься Рома, мы и впрямь соседи,И девушка не знала, как назвать.

– Наташенька не часто здесь бывает.Не помнит, что меня зовут Наина. —У девушки в глазах она прочла —Наташа хочет отчество услышать.Но Рома ей не дал заговорить.

– Какое счастье, что меня зовут Роман,А не Руслан, как в опере у Глинки.И нет причины опасаться вас,Как в сказке: «по велению Наины». —

– Меня назвали так от слова “nine”.Прабабушка, так вышло, англичанка. —

– А мой прадед в Бразилии живет, —Сказала неожиданно Наталья.– Вернее, не живет, а умер там.А прежде он был мэром в Петрограде. —

Тут Рома им сказал, не пряча взгляд:– Тогда и я подробнее представлюсь. —Он даже вырос, сидя за столом.– Мой дядя занимался раньше нефтью.Теперь политик, в Лондоне живёт. —

Под занавес официальной частиК ним юноша пришёл принять заказ.

Наина разрешилась очень быстро.– Я кофе, а ребята что хотят, —Официант почтительнейше слушал.

– А мне, пожалуй, фрукты, чёрный чай,И торта я бы скушала кусочек. —

– А я бы, не пугайтесь, съел быка.Яичницу, два тоста, много сыра.Ещё, пожалуй, кофе с молоком.

Наина поднялась: «Я на минутку»,И скрылась где-то в омутах кафе.

– Зачем ты пригласил зануду эту, —Наталья тут же стала верещать,– Я толком-то и знать её не знаю.Лишь то, что рядом с нами ихний дом.Они нам этой ночью и звонили. —

– Тем более должны поговорить.Тебя, ей богу, вовсе не убудет,А в ней заметен явный интерес.И вовсе не зануда, тоже скажешь.Я вижу в ней глубокий острый ум. —

– Поэтому слюною весь исходишь.При мне бы хоть других не раздевал. —

– Мне кажется, тебя не обделили, —Роман прикрыл глаза, как отдыхал.Наталья испугалась – будет ссора.А вышло так, как будто ничего.«Ведь я его практически не знаю.Но так хочу – не ровен час спугнуть».И внутренне решила – будь что будет.

«Зануда» уже двигалась по залу.Продумано – явилась, не спеша,И выплыла заливом барной стойки,Размножив лик в витринах берегов.

Наталья мельком глянула на Рому,Он выход, несомненно, оценил.

– Простите, но я тоже вас покину.Наину встретив, так сказал Роман,И будто в три прыжка исчез из зала.

– А кто, скажи мне, Рома у тебя? —Наина обронила равнодушно.

– Его все называют Абрамович,Но только он просил не говорить. —

– Какой-такой? Какой-нибудь племянник? —

– Не знаю я. Спросите у него. —– А что ты ночью так, скажи, звучала? —

При взгляде на сидящую Наталью,Наине вдруг внезапно в ум пришло,Сравненье с тёмной панночкой из «Вия»,Которую взнуздал тот хлопчик Брут.Простоволосая, с кругами под глазами,На голом теле легкий сарафан,Она ждала, когда придет избранник.

– Откуда знать, что быть такое может. —Наталья вслух озвучивала мысль.Но тут же осеклась: – Вы извините.Безумие – распахивать окно.У нас везде стоят стеклопакеты. —

– Что, чувства так твои разбушевались? —

– Он был неистов, как Виссарион,Который из истории известен. —

– Какой ещё такой Виссарион?Откуда вдруг такой герой – любовник? —Наине вспомнился из школьных лет Белинский.

Наталья вышла, только Рома сел за стол.Наине бросилось в глаза, как парень жилист,И мощь покрытых рыжим пухом рук.

– Роман, ведь я могу так обращаться?Скажите, вы живете тут у нас? —

Они впервые встретились глазами,И оба твердо выдержали взгляд.

– Сегодня – здесь, а завтра – где я нужен.Но свой себе ещё не создал дом. —

– Едва ли я могу задать вопросы,Но что-нибудь хочу узнать про вас. —

– Я – бездарь. По призванию – коллектор.А есть желанье – мы поговорим. —

Но лишь вернулась томная Наталья,Наина заспешила уходить.

– Наташа, ты зашла бы по-соседски.Как выберетесь, ты и кавалер. —

– Не знаю я. Вот разве по-простому?Но хлопотно – у вас семья, и муж. —

– Глеб в Ригу уезжает послезавтра.Подумайте. Не станем назначать. —

И двинулась, как будто на прогулке.Та парочка смотрела ей во след,И Рома теребил свой подбородок.

Что вслед они смотрели – не случайно.Бывало, на неё смотрел весь свет,Когда плела сквозь подиум походку.Во всех глазах читалось: «Хороша!!!»И Глеб тогда решил: «Моею будет».А он своих решений не менял.

Наина, как вернулась из кафе,К компьютеру прошла, как рьяный блогер.Ей нравилось, что думала – писать.На этот раз пошли воспоминанья.

«Наина девочкой приехала в Москву,Как только в школе выдали дипломы.В буквальном смысле, этот документБыл пропуском на полную свободу.

Она держала парочку подруг,Компанию для поступления в ВУЗЫ.Но это было нужно для родных,Считалось, что учиться будут вместе.Отец её не вышел провожать,А мать, пустив слезу, перекрестила.

В столице поступила в РУДН,На факультет гуманитарно-социальный.Не с тем, чтобы впоследствии ей статьУченым по истории России.А просто, по велению души.

Ей нравились серьёзные названьяТого, что предстояло изучать.Чтоб бросить мимоходом в разговоре:«Я знаю Русь дорюриковских лет».

Приезжих поселяли в общежитье,Снимая боль искать в Москве жильё.Вообще, была двоюродная тётя,Расплывчатая мамина родня.Но тетушка племянницу из ТомскаПозвать для встречи долгом не сочла,И больше ей Наина не звонила.

Была она приметною девицей,В буквальном смысле – кровью с молоком.Она гордилась русою косою,Но, кто бы знал, как тяготилась еюВ кругу своих остриженных подруг.Но, видимо, такой уж уродилась,Свой образ не рядила под стандарт.

Отец, как уезжала, был уверен —Пропащая, отрезанный ломоть.Мать думала – настырная дочурка.Не сломишь, всё по-своему решит.

Наину в самом деле не сломили,Но так её умело закрутили,Не Рюриком пришлось ей заниматься,А собственной историей своей.

Анжела с Кубы, Цзой Чуа – вьетнамкаВселились в общежитье рядом с ней.Улыбчивая, яркая кубинка,С неброской долей негритянских черт,Звала себя – «весёлая креолка»,И, было очевидно – почему.

Компактная вьетнамка Цзой ЧуаС отточенной восточной красотою,Для важности смотрела сквозь очки.Она себе казалась Йоко Оно.И был любовник, русский гитарист.

Нельзя сказать, чтоб девушки дружили,Но их соседство тягость не несло.

Друг Чуа захотел придти с друзьями,Взять девушек куда-то посидеть.Вьетнамка очень сильно приглашала:«Увидите, что парни хоть куда».По-русски она складно говорила,Почти что не сюсюкала совсем.

Анжела русский только изучала,И, право, ей давалось нелегко:«Нам пробовать на встречу с кабальеро.Замучила тристеза, как тут – грусть».

Итак, рок-гитарист пришел с друзьями,Когда условились, под вечер в институт.Он сам себе лепил богемный образ,По плечи волосы, и в свитере, в джинсах.

Друзья его, особенно Владимир,Пришли, как деловые господа.Владимир, так и есть, он был продюсер,А третий стал Анжелы кавалер.

Наина волосы пучком большим стянула,Как где-то, у какой-то из актрис,А строгий деловой костюм английский,Ей так и не пришлось переодеть —

Ребята сразу с лекций их забрали.– Ты будто бы из офиса и в офис, —Владимир улыбался на губах,Но взгляд был изучающе серьезен,– Не все так строго ходят в институт. —

Наина поняла, что нужно правду.– Я, нечего скрывать, провинциалка,Приехала в Москву, чтоб жизнь узнать. —

– Вы это так с достоинством сказали,Я сразу много понял про тебя. —

За столиком попарно раскололись,Беседовали четко тет-а-тет.

– Но – имя ваше странное – Наина. —

– Прабабка наказала так назвать. —

– Ты знаешь, ты мне нравишься ужасно.Я правду говорю, а не кадрюсь.Ведь, если б приставал, послала сразу? —

Наина на продюсера взглянула,И он ей показался ничего.Одет без новомодных наворотов,Причесан, без разболтанных манер.

А он же продолжал крепить фундамент.

– Наина, я работаю в программе,Для зимнего показа новых модИзвестнейших российских модельеров.Ответственен за кадровый вопрос.Короче говоря – подбор моделей.И ты, свой самобытный яркий образ,Могла бы привнести, как ретро-всплеск.На подиуме, в соболиных шубах. —– Простите. Здесь так душно. Я сейчас. —

Наина помнила – метро тут где-то рядом,И тут же она двинулась туда,Послав Цзой Чуа краткий эсэмэс:«Охваченная головною болью,Прошу довеселиться без меня».

«И что же, все столичные считают,Что все в Москву стремятся на панель?» —Лениво перекатывалось в мыслях.

И, только добралась до общежитья,Как тут же затрезвонил телефон.

– Наина, что же вдруг вы так исчезли?Простите, беспокою вас, Владимир.Я – рядом. Пять минут поговорить. —

И он уговорил пойти в кафе,Что было в новом здании напротив.И больше стать моделью не манил,А что-то все болтал, довольно живо,И было интересно и легко.

Коктейль…. Потом немного танцевалиНа маленьком пространстве в полутьме.Наина чувствовала жаркий трепет рук,И быстро среагировала: «Хватит».

– Давай ещё немного посидим.

Ну, что ж не посидеть, когда есть время,И спутник – на дистанции – неплох.

Он снова угостил её коктейлем.Ей нравился из шейкера напиток,Пила его и думала: «Нектар».Владимир распылялся в разных байках.

Потом опять пустились танцевать.Наина это делала умело.Володя рядом с ней не спасовал,И взлягивал, и так забавно прыгал.– А как бы побеседовать с тобой? —

– Ну, что же, как у нас, сейчас узнаю, —

Наина позвонила Цзой Чуа.

– Они сейчас устроились в подвале,Для них играет Цзойкин гитарист.И, значит, что мы можем в общежитье.И там до их приезда говорить. —

Она продюсера охотно пригласила,Поскольку мир вокруг нее вдруг стал иным.Наина, так сказать, раскрепостиласьДо чувства, что кругом одни свои.Выплясывают, словно в день Купалы,И скоро будут прыгать над костром.

Всё радовало, мысли стали шире.Продюсер – вообще, как лучший друг.С Владимиром её свела судьба.На подиуме, в соболиных шубах,А, что же, ей представилось, не быть?Когда другим девчонкам из глубинкиТак сильно уже в жизни повезло.

И пусть он не Владимир Мономах,А только начинающий продюсер.Так, значит, ещё время не пришло.Смотри, как улыбается зубасто.

– Возьми шампанского, куда как хорошо.Наина отомкнула дверь ключами.Владимир, не включая верхний свет,Мгновенно её запер на задвижку.

Наина не хотела понимать,А впитывала море ощущений.Без разницы, кто так её ласкал,Она изнемогала от блаженства.И вспышки возникали в голове.Синхронно отразив биенье пульса,А сердце колотилось всё сильней.Казалось, что душа уйдет из тела.

А после – всё в момент оборвалось.Остался только боров этот рядом.И он ещё о чем-то говорил:

– Как здорово, что ты была не целка.Я думал – девушка, а ты у нас орёл.Шампанского. А ты сама не хочешь?

Наина не могла осилить дрожь.Случившееся представлялось бредом.Когда бы ни мутило сильно так,И этот тип не мял её в объятьях.Она внезапно вспомнила подруг,И что они должны сейчас приехать.Смогла лишь прошептать – Который час? —

– Одиннадцати нет, ты не спеши.Ты славная. С тобою мне неплохо. —И он хотел её поцеловать.

– Владимир, уходить уже пора, —Наина стала быстро одеваться.– Мне плохо, я разбита и пьяна. —

– Ну что ты, приласкай ещё немного. —– Володенька, всё было хорошо.Но шел бы ты, голубчик, я устала.И девочки того гляди придут. —

И он не возразил, а встал, оделся.Прощаясь, он ей высказал слова:

– Не думай, что я просто разрядиться.Все правильно в тебе, и ретро-стиль.Я понял, ты не то, что все другие.Когда мне можно завтра подойти? —

«О, Господи», – подумала Наина,Но все-таки она произнесла:– Все лекции кончаются в четыре. —

К двенадцати подъехала Анжела,Вьетнамку гитарист не отпустил.Кубинка источала темперамент,Хотела всё с Наиной обсудить.

– Мой мачо, я считаю это – лярго,По-русски надо «медленно» сказать.И, все-таки, он мучо бесса ми.

Наина спряталась в подушку и молчала.

– Я здесь – не понимаю – как с “amore”?Анжела всё высказывала мысль.– У нас всё проще, нравится – давай.А ты что уложилась – заболела? —

Наина поняла, что рассказать,Всё хочется и можно лишь Анжеле,С простою её, доброю душой.

– Не знаю, я всегда настороже.Но только, когда выпила коктейли,

В меня вселился вдруг какой-то бес.Всё спуталось, хотелось полюбить,Безумствовать, с парнями обжиматься.Но я же берегла себя всегда.Короче – раскрутил меня продюсер.

– Он…, что же это? – вскрикнула Анжела.– По-русски, как то? Fuck you? В первый раз?

– Всё верно. Я, как будто бы, хотела,Но только непонятно – почему?И странно, что не смог дождаться крови.Я – девушка! Не знаю – отчего?Открыл ворота, но не занял крепость?

Конспектом пока в летопись свою,Впишу я эту мерзкую страницу.«Как славненько, что ты имеешь опыт.– Сказал он после близости со мной.– С невинной были б только охи-ахи».

Наина зло прищурила глаза,Рот сморщился презрительной гримасой.Её не отпускала та же дрожь,Но в двух словах она свела до точки.

– Не знаю я, с чего пришло веселье,И резко превратилось в отвращенье.Насилу его выгнать я смогла. —

– Ты, значит, не была ещё с мужчина,И «мачо» тебя «факал» в первый раз? —

– Я с детства не гнушалася парней,Хотя была разборчивой, конечно.Всё дело в том – прабабушка Агата[8]Наказывала «флауэ» беречь.

Она цветком обычно называла,Что есть у нас с тобою между ног.Вот я и сдерживала: «только не туда».Продюсер этот первым оказался.Хотя случилось всё совсем не так.

Кубинка была девушкой сметливой,И дальше подняла другой вопрос.– Так он тебе коктейли. Где вино?Посмотрим, – и отважная АнжелаВлила в себя шампанское глотком.

И после минут сорок говорилиО девичьем своём житье-бытье.И, что быть осторожной – тоже плохо,И можно своё счастье прозевать.

– Да, девственность. Я просто удивляюсь.Все знают, что всегда бывает кровь.Быть может, что особое со мною? —

И тут Наина видит сразу вдруг —Анжела крепится, но видно, вот-вот прыснет:Такое к ней веселие пришло.

– Да, что же ты креолка угораешь?Я в ужасе, тебе же вдруг смешно. —

В испанско-русской речи Анжелитты,Взогретой тем, что выпила вино,Наина все-таки смогла дойти до сути,И так её по-русски уяснить.

– Так он тебя коктейлем угощал?И ты любви и ласки захотела?Ну, мачо, и затейник ты у нас. —

– Да, что ты? Можешь толком что сказать?Анжела в паузу икнула, и сказала:

– Он дал тебе «наркотика любви».Про экстази давно все в мире знают.А ты, что по-английски значит – “dark”.Ты взрослая, но тёмная студентка. —

И с текстом: «Век живи и век учись»Всучила томской девушке брошюру.

Наутро, вместо лекций в институте,Наина прямиком пошла к врачу.

– Вы, девушка, понятно – удивились.Но всё у вас, поверьте, хорошо —Сказала К. М. Н. доцент Щеглова,Как сказано табличкой на двери.

– Быть может – расхождение размеров.Представьте, если в ножны для мечаПытаются кинжальчик приспособить.А вы бы привели с собой мужчину.Андролог наш гремит на всю Москву. —

– Так, значит, я по-прежнему девица? —

– Я вижу, что с мужчиной отношенья,У вас случились семь часов назад.Записываю – девственная плева,Растянута, хотя разрыва нет.Иль, членом кавалер у вас не вышел?А может, вы пластичный материал?Жених вас, что ли, сильно укоряет,Что были до него уже с другим? —

– Какой жених!!! Я это для себя,Чтоб знать, как вы сказали: «Всё в порядке». —

– Но хоть предохраниться вы смогли?– Какое там. Стряслось совсем нежданно. —

– Тогда я вам анализы назначу,Инфекции какие исключить.И надо наблюдаться, тесты делать. —

– Так я ещё могла и залететь? —

Врач мысль вложила в выраженье глаз,И ясность подкрепила тяжким вздохом.

Наина, пока ехала домой,Подумала немало, и решила,Что первым делом надо разузнать:«Коль вымысел, что он ей плел про бизнес,Другой тогда, конечно, разговор.Но если есть в рассказе доля правды,Попробую померить соболей,В которых мне предложено работать.Посмотрим, что за птица ты, Володя,В какой с тобой отправимся полёт».И в четверть пятого из института вышла.

Её не ждали. Но, как осмотрелась,Так тут же моментально поняла,Что этот привлекательный мужчина,Призывно машущий, со шляпою в руке,Сомнений не было – искал её вниманья.

– Богатым будешь, – она скромно улыбнулась.Сегодня ты солидный господин.Как величать? Владимир? Как же дале?

– Ты знаешь, и тебя ведь не узнать.Ну, как же, без английского костюма!И как прабабушка так отпустила вас? —

И он услужливо, когда Наина села,Дверь «Лексуса» за нею притворил.

– Так что мы, в ресторан перекусить?А хочешь – всё с собой забираем,И едем прямиком ко мне домой. —

– Да нет, прости, до следущего раза.Давай пойдем куда-нибудь в кафе.Мне хочется, чтоб мы поговорили. —

Владимира Наина впечатлила,Как встретились и стали говорить.Она была весьма неординарнаПородистым лицом и простотой,Доступной, разве, только светским львицам.А тут вдруг, недоступный светский лоск,Врожденным – был присущ провинциалке.

Вчера, чтобы вконец не стушеваться,Владимир пил для храбрости коньяк.Добавил по дороге к общежитью,И с «экстази» привел её в экстаз.Теперь он ждал развития романа.

Они заехали в какой-то «Кофе Хаус».Однако, наслаждаясь чёрным кофе,Наина, с благородной простотой,Представила ряд важных обстоятельств,Точнее – целый ряд её условий,Чтоб нынче на стремительном романе,Вдруг вспыхнувшем, не ставить жирный крест.

– Володя, ты мне очень симпатичен.Но я же собиралась строить жизнь,А не раздать себя направо и налево.Про подиум – всё это болтовня?

– Я, правда, этим делом занимаюсь.Но, видишь ли, у нас с тобой любовь.Я девушку свою предостерег бы,Решиться и спуститься в этот ад.

– Что девушка – твоя, так это смело, —С достоинством заметила она.– И, что же ты вчера болтал про рай?И – соболи? А нынче ад кромешный? —– Там все дела идут через постель,Посадят на жестокую диету.А выйдешь ли ты в звезды – вот вопрос. —

– А ты что, очень маленькая сошка?Ведь, помнится, что ты со мною спал.Попробуй из меня создать звезду,И будешь со мной рядом на орбите. —

И он подумал – доля смысла есть!В славянской красоте провинциалкиОсобенная гармоничность чертИ без косметики несла очарованье.Фигуру разглядел ещё вчера:Лишь чуть была немного полновата.И, важно, без сомнения, умна.И хочет быть всегда его «звездою».

– Попробуем, – решительно сказал,Раз хочешь ты вливаться в этот бизнес.Но, вроде бы, у нас с тобой любовь?

– Любовь – не траханье на койке в общежитьи.Я полюблю, когда полюбишь ты.Для секса – столько женщин на панели.Подбрось меня, Володенька, домой.

Они приехали, куда она просила.Наина выбралась из «Лексуса» сама.Владимир не испытывал порываВыскакивать, распахивать ей дверь.Она неспешно обошла вокруг машины,И выдала намек на поцелуй.

Продюсер в это время был уверен:«Любовь? Да, боже мой, какая хрень.Дать выпить, пару слов – и насладиться.У „бабушки“ ещё амбиций тьма».

Когда же проследил её уход,Возвышенною царственной походкой,Решил – пускай примерит на себя,Столь завидную многим роль модели.И, если, поимеет в ней успех,Запишет он тогда себе в заслуги.

И вызвонил Алину, чтоб ждала,Чтоб вечер не прошел теперь впустую.

Наину наш продюсер взял на кастинг,Когда все модельеры собрались,Для выбора достойных претенденток.

То был не разношерстный общий смотр.Все девушки до этого показа,Прошли уже «хождение по мукам».

Присутствие маститых воротилДало Наине, вправду, ощущенье,Как в истинном понятьи «дефиле»:В ущелье меж нависших грозно склонов.

Она не шла – плыла с прямой спиной,Почти что выключив колени стройных ног,С растущими из пяток каблуками.И застывала на момент в величии позНа пике грациозных разворотов.

– И где ты Артемиду отыскал —Дивился Шац, создатель лучших фото.– Ей надо бы немного похудеть.А, в общем, нестандартная красотка.Я, Игорь, в своём роде астроном.Тут важно не везение, а поиск —Такую «лебедь белую» сыскать.

Продюсер руки свёл себе на грудь,И очень гордо поднял подбородок.

Наину взяли на показы «от кутюр»,Она всё делала – «как скажет мой продюсер».Владимир и загадывать не могТакой ошеломительной удачи.

Стремительно возникшая модель,Перед сознательно продуманной диетой,Опять сходила к К. М. Н. Щегловой.И вывод от похода был жесток —В ней стало развиваться вражье семя.

Раздумий не было, как надо поступить.И в памяти её легла закладка.

– Ты, Шубина, фамилию своюХотя бы на показ мехов сменила.У нас ты будешь Шуйская – пойдет?Ведь это же звучит, Наина Львовна. —

Владимир поучал свою модель,И обнял так, что было ясно – хочет.Она же из объятий не рвалась,Руками только в его грудь уперлась.

– Из всех достоинств, главное – терпенье. —Напомнила она в который раз.– И точно, в нашем случае подходит.И чувствую, что ты почти готов. —

И он тут свою явную готовностьНастойчиво прижал к её ноге.Наина вывернулась, и на расстояньи,Шептала текст надежды и любви:

– Володя! Чтобы чувство шло из сердца!Я вижу, что ты сможешь полюбить. —

Глаза у девушки мечтательно блестели,Дыхание приподнимало грудь,Рельеф которой делал свитер тесным.

И тут же рассказала кабальеро:– Я, знаешь ли, уйду из РУДН.И мне в Филях нашли уже однушку. —

– Отлично, я с деньгами помогу. —

– Да нет же, милый, я не содержанка.Нельзя ли мне вперед из денег взять,Что буду получать, как гонорары? —

– Как хочешь. Тебе выдадут аванс.Но я бы мог и сам платить владельцам. —

– Когда с тобою вместе заживем,Тогда твои – моими станут средства.Настанет время – сможешь заплатить.Ты, может быть, поможешь переехать? —

Для слов отказа не хватило сил.Владимиру общенье с сибирячкойЧас от часу всё делалось нужней.К тому же, ему было интересно,Где девушка отныне будет жить.

Анжела была в курсе перемен.И радовалась за свою Наину.Казалось, обо всем поговорили.И все же у Наины был вопрос:

– Мой опыт, ну, ты знаешь, с кабальеро,Брезгливость мне одну, и только, дал.Анжела, при соитии с мужчиной,В блаженстве плоти закипает кровь?Как мне воображение рисует? —

– Должно быть только истинное чувство,И мачо, сам умеющий любить. —

Наина медленно кивнула головой:«Мне сердце подсказало точно так».

– Позванивай, прекрасная креолка.Случится – встретимся, как выпадет судьба. —

А планы звали в дальнюю дорогу.

Щеглова, непростую пациентку,На этот раз решила утешать.

– Вы молоды, собою хороши.Кругом так много всяких отморозков,И все готовы руки распускать.Так вы уж постарайтесь осторожней.

Всё сделали, сейчас всё хорошо.Но – первая беременность с абортом.Надеюсь, все возможно обойдется,И сможете детишек нарожать.А, если я понадоблюсь, вопросы,Так сразу позвоните, без проблем.

– Вопрос-то у меня как раз и есть.Что, если, ну, мужчина очень хочет,И я бы не должна бы отказать,Но хочется – не сыщется ли средства,Его в тот миг возможности лишить? —– Вы речи о насильнике ведёте? —Врач искренне была удивлена.

– Да что вы, криминал мы исключаем.Начальник, очень важный человек,Захочет вас, и сразу не откажешь,Чтоб в нем не наживать себе врага.То, нет ли средства – в чай, или в вино?И он потом захочет, но не сможет?