Криминальные будни психиатра - Андрей Шляхов

Савелий понимающе улыбнулся.

— Я попрошу без намеков, — нахмурился Виталик, — не надо намеков. Я сделал это чисто по-дружески. Мне по пути, чего бы не подвезти человека. Вдвоем ехать веселее.

— Веселее, — согласился Савелий.

— Так вот на следующий день кто-то из наших настучал ее мужу, и у девчонки были проблемы. На пустом месте. А ты говоришь — любовь и ревность. Выбрось из головы.

Савелий изобразил, как снимает левой рукой воображаемую крышку с темени, а правой выбрасывает нечто увесистое из черепной коробки. Вернул «крышку» на место, прихлопнул для надежности ладонью и спросил:

— Итак, чего ты от меня хочешь?

— Умных мыслей. — Виталик улыбнулся во все прокуренные зубы. — Чего-то такого… эксклюзивного. Мне уже пора проявить себя на новом месте, обратить на себя внимание в хорошем смысле этого слова. Все сходятся на том, что убийца психически нездоров…

— Возможно.

— Скорее всего убийца работает на складе. В отдел персонала любой с улицы может зайти, а вот в подвал постороннему попасть не так уж и просто.

— Вход охраняется?

— Во-первых, он не на виду и посторонний в подвале сразу обратит на себя внимание. Во-вторых, да, на складе пропускная система. Четкая, хорошо отлаженная. Для прохода или проезда посторонним надо предъявлять паспорт или права, иначе их на территорию не пустят. Установлены камеры наблюдения. Две «пишут» ворота, а одна — турникет. Мы просмотрели записи в дни убийств и выяснили, что никто с улицы без предъявления документов и выписки пропуска на территорию не проникал. Потом опросили всех, кто был записан в журнале пропусков до предполагаемого времени…

— Искали кого-то, кто был записан, а на самом деле на складе не появлялся?

— Ловишь на лету! — похвалил Виталик. — Невозможно предположить, чтобы убийца пришел убивать и предъявил на вахте свой паспорт. Документ должен быть чужим, краденым или поддельным. Но все подтвердили, что побывали на складе. Ну, если честно, то почти все. Гражданина Коростылева, сорок пятого года рождения, жителя города Ливны Орловской области, и гражданку Вашакидзе, шестьдесят второго года рождения, из славного города Таганрога, нам найти не удалось. Но их и подозревать особо не получается, потому что Коростылев не подходит по возрасту, староват он для таких подвигов, а Вашакидзе — женщина. Так что, предварительно можно отбросить версию с «чужими». Это кто-то свой.

— Согласен, — после недолгого размышления сказал Савелий. — Для самовыражения посредством убийства незачем проникать на хорошо охраняемый объект. А если ты там работаешь, то…

— …очень удобно совмещать приятное с полезным! — хохотнул Виталик.

Савелий поморщился, но переводить разговор на тему профессионального выгорания не стал. Момент был не совсем подходящий, да и толку-то?

— И что он хочет сказать? — продолжал брат. — Зачем оставляет рецепты? Что за бредовая идея?

— Чужая душа — потемки, Виталь. Идея у него может быть самая неожиданная. Возможно, он таким образом протестует против фаст-фуда и призывает людей готовить дома. Или, скажем, ходить в рестораны…

— Идейный борец с гамбургерами?

— Как вариант. Возможно, он когда-то имел отношение к кулинарии…

— Об этом мы сразу подумали. Выявляем всех, кто любит готовить, или учился в кулинарном техникуме, или когда-то работал в кафе…

— Сколько народу работает на складе?

— Триста сорок два человека. Не считая двух убитых.

— Пятьдесят подозреваемых при такой системе точно наберете. Если не больше.

Виталик кивнул и развел руками. Наберем, а что делать?

— Только вот, возможно, кулинария тут ни при чем. Вполне вероятно, что это ассоциации. Отбивная котлета намекает на то, что убитая кого-то когда-то отбила…

— Тогда должна мстить женщина! — возразил Виталик.

— Ты про такое понятие, как «аффект», слышал? Да и женщины бывают разные. Физически крепкая женщина, да еще, скажем, играющая в большой теннис, вполне может забить соперницу битой. Нельзя на все сто процентов отрицать такую возможность?

— Нельзя, — без особого энтузиазма признал Виталик.

— А рецепт языка, приколотый к языку, намекает на то, что убитый сказал что-то лишнее. И вот мы уже имеем не Кулинара, а кого-то другого. Любителя метафор, у которого дома завалялась книга о вкусной и здоровой пище. Ну и «симуляцию» я бы не стал сбрасывать со счетов. Преступник может просто косить под маньяка.

— Но тогда нужен мотив! — простонал Виталик. — Ты, Савелий, странный человек. Я пришел к тебе с одной проблемой, в надежде что ты мне прояснишь темные моменты. А ты еще больше туману нагнал.

— Это какого же? — удивился Савелий.

— Последняя твоя версия — отбивная, потому что отбила, а язык, потому что лишнее сказал. В этом направлении мы не думали.

— Вот тебе для полного счастья еще одно направление. — Савелий улыбнулся и подмигнул брату. — Убийца — убежденный вегетарианец, который хочет донести до всех людей мысль, что нехорошо убивать для того, чтобы съесть. Опомнитесь, призывает он, а если кто-то вас начнет убивать?

— Версия, однако, — согласился Виталик. — Только есть в ней одно слабое место — вегетарианец, убежденный противник убийства, и вдруг сам убивает.

— Чего только не сделает человек во имя идеи. Он же не просто так убивает, а ради великой цели! Это должно полностью оправдывать его в собственных глазах. Еще версии нужны?

— Валяй, чего уж там. — Виталик покосился на полупустую бутылку, но наливать не стал. — Только по делу, без приколов.

— Исключительно по делу, — заверил Савелий. — Возможно, каждый рецепт — всего лишь часть некоего послания, кусочек мозаики. И пока мы не получим все кусочки, мозаику из них не соберем.

— Ты хоть сам понял, что сказал?! — Виталик аж подпрыгнул в кресле. — Ты предлагаешь ждать, пока он укокошит еще десять человек, чтобы было из чего собирать мозаику?! Издеваешься?!

— Я не издеваюсь и не предлагаю. — Савелий налил брату коньяка. — Я просто озвучил такую возможность. Выпей и успокойся.

Виталик охотно последовал совету.

— Фотографии можешь мне оставить? — спросил Савелий.

— Могу, конечно. Для тебя их сделал.

— Еще мне хотелось бы взглянуть на фотографии убитых…

— Зацепило! — Виталик хлопнул себя ладонями по коленям. — Все-таки зацепило тебя, а я боялся, что не зацепит!

— И как можно полнее ознакомиться с их биографией.

— Ватсон, вы получите все, что пожелаете! — церемонно пообещал брат.

Савелий благоразумно не стал уточнять, на кого из героев Конан Дойля похож Виталик. Впрочем, инспектор Лестрейд довольно симпатичный персонаж. Деятельный, энергичный, храбрый. Только вот… недалекий.

3

Было интересно и в каком-то смысле даже приятно сидеть в кресле и читать материалы, привезенные Виталием. Ну, прямо великий Шерлок Холмс. С одним успешным делом в анамнезе.

Да — с одним. Но с каким! А если и на этот раз удастся вычислить убийцу раньше, чем это сделает полиция?

В довольно подробных биографиях убитых (сразу чувствовалось, что информацию собирали профессионалы) Савелий никаких точек соприкосновения не нашел. Разве что только одну: Луковская жила в Лианозово, на Абрамцевской улице. А Высоцкий был постоянным клиентом фитнес-клуба, расположенного на соседней улице. Но — Савелий это прекрасно понимал — обстоятельство было настолько притянуто за уши, что его не стоило принимать всерьез.

Нечто нелогичное в убийствах явно было. Точнее — нечто неразумное. Довольно сложные способы убийства. Ударить ножом куда проще, чем душить или бить по голове бейсбольной битой. Это с одной стороны. С другой — расправляясь с жертвами на многолюдном предприятии, убийца действовал весьма рискованно. Особенно в первом случае, ведь, несмотря на перерыв, в отдел кадров мог кто-нибудь заглянуть. Даже не по делу. Просто на чашку чая. Почему ему так приспичило избавиться от Луковской? Вспомнилась читанная в детстве повесть, в которой шпион, опасаясь разоблачения, убил кадровика, обнаружившего какую-то несостыковку в его биографии. Но дело было на секретном заводе, а тут обычный складской комплекс? Какой компромат могла «нарыть» Луковская? И главная загадка: зачем было делать это на рабочем месте? С сыном заместителя генерального директора было как-то логичнее. Во-первых, его убили в укромном месте, где риск быть увиденным не так уж и велик. Во-вторых, уже то обстоятельство, что убитый был сыном руководителя, могло дать повод для преступления — кто-то из сотрудников, ненавидевший Высоцкого-старшего, решил отомстить ему таким вот страшным образом. Ужас, но встречаются в жизни ужасы и похлеще.

Отложив папку с материалами, Савелий начал разглядывать фотографии листов из кулинарной книги. Кулинар… Битой по черепу — отбивная котлета? Небрежная какая-то мания у этого маньяка, если он, конечно, маньяк. По хорошему полагалось, убив Луковскую, вырезать из ее тела добрый кусок мяса, отбить его и оставить рядом с трупом. Мания — это же все-таки самое главное в жизни маньяка, стержень, краеугольный камень. Хотя… когда ему этим заниматься? Времени-то в обрез. Нехватка времени многое объясняет. А может, изначально все так и задумано — обозначить символами, небрежно. Что он этим хотел сказать? Что мастер не разменивается на мелочи? Или подчеркнул свое пренебрежительное отношение к убитым или ко всем людям вообще — вам, мол, и так сойдет, жрите, что дают.