Лобстер для Емели - Дарья Донцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прямо Штирлиц, а не мужик, – пробормотала я. – Так что от меня хочет Валентина?
– Чтобы агентство Степана нашло убийцу, – отрапортовал Евгений.
– А книга при чем?
Птичкин почесал затылок.
– У Егора двое сыновей: Илья и Геннадий. У них жены: Екатерина и Софья. Есть еще дочь Людмила, она замужем за Андреем, детей пока нет. У Гены и Кати родилась Леночка. У Ильи и Софьи – сын Матвей. Валентина предполагает, что один из членов семьи…
Женя замолчал.
– Убил Егора? – договорила я вместо него.
Евгений кивнул.
– Валентина придумала такую историю. Она обратилась в «Элефант», якобы мечтая, чтобы хороший писатель наваял книгу о жизни Егора Ивановича. Арина Виолова пошла ей навстречу. Дабы создать крепкий роман-биографию, литераторше следует побеседовать с каждым членом семьи. Соображаешь?
– Да, набираю материал для работы.
– Вилка, помоги! – взмолился Женя. – Мама меня почти сожрала, требует: «Вели Виоловой все сделать!»
– Понятно ее желание помочь подруге, но ты не можешь раздавать приказы авторам, – улыбнулась я.
– Мама считает иначе, – окончательно скис Птичкин.
– При нашей встрече Валентина вела себя странно, – продолжила я.
– Она просто очень нервничала… Приготовил тебе кабинет в офисе на шестом этаже, где вип-переговорные. Вилочка! Солнышко!
– Остановись, – поморщилась я и потерла ухо. – А почему Рыжова решила, что в смерти сына виноват кто-то из внуков? В семье все так плохо? Егор был женат?
– Насчет отношений в семье я не в курсе. Да, у него была супруга Анна, все зовут ее Нюша. Она очень милая, добрая.
– То, что у Егора, вероятно, была любовница в Горкино, Валентина в расчет не берет? Лишь родные покойного под подозрение попали?
– Так о посторонней бабе думает моя мама, только у нее такая идея родилась. Она уверена, что Егор жене изменяет!
– А как она узнала об этом?
– Наталья сказала! Домработница Ларина. Она из Горкино. Мы с Валентиной Тимофеевной живем в одном поселке. Рыжова нас туда перетащила, когда я школу окончил и смог самостоятельно на электричке в институт катать. И она же мне машину на двадцатилетие подарила. Наташа хорошая, аккуратная, вежливая женщина. Новость про метрессу Егора Ивановича моей маме она принесла.
– Понятно, агентство «ОДСДП» ошибается всего один раз, но каждый день, – заметила я.
– Что? – не понял Птичкин.
– Агентство «Одна баба сказала, другая повторила» ошибается всего один раз, но каждый день. Узнай у своей мамы, может ли она выведать у Натальи имя женщины, которая не стеснялась спать с чужим мужем. Завтра съезжу в Горкино!
– А сегодня не получится? – заныл Женя. – Понимаешь, мне хочется побыстрее со всем этим разобраться. Рыжова очень настырная!
– Нет, я записана к врачу!
– Давай еще раз объясню, что она хочет, – жалобно протянул Птичкин. – Ты якобы пишешь книгу про покойного Егора. Для сбора материала тебе надо поговорить со всеми, кто знал Ларина. Но на самом деле рукопись не нужна. Ясно?
– Угу, – буркнула я.
– У мамы ничего узнать не могу, она сегодня улетела в Швейцарию, в клинику, где худеют. Там Интернета нет. И мобильные отбирают.
– Интересно, как мобильная связь влияет на аппетит? – засмеялась я.
– Валентина не хочет, чтобы близкие поняли, что она подозревает кого-то из них, – продолжал Евгений. – А моя мама считает, что у Ларина была метресса, которая живет в Горкино. Вероятно, она отравила мужчину. Понятно?
– Да, – кивнула я. – Неясно лишь одно: зачем мне влезать в эту историю?
– Чтобы я с ума не сошел, – вздохнул Птичкин. – Рыжова танк! Если ей что надо, она любым путем это получит!
– Ладно, – согласилась я. – Но без оформления договора работать не буду. И случай Валентины не попадает под благотворительную программу Степана. Дама способна заплатить, мне она предлагала миллионы. Можешь объяснить, почему тетенька не поговорила со мной откровенно? Почему она сказала только о бригаде, которая стряпает рукописи?
Птичкин развел руками.
– Ну… она порой странно себя ведет.
Глава четвертая
– Госпожа Виолетта Тараканова? – уточнила женщина на ресепшене.
– Виола Тараканова, – поправила я.
И услышала:
– Такой нет.
Пришлось показать эсэмэску, которая два дня назад прилетела на мой телефон.
– Странно, – пробормотала сотрудница. Потом она взяла трубку и позвонила своей коллеге. – Люба, пятого числа ведь ты работала? Посетительнице пришло сообщение, а в записи ее нет. Виола Тараканова. А-а-а! Бывает. Сейчас гляну.
Трубка вернулась на место. Я посмотрела на бейджик, который украшал халат женщины, и поинтересовалась:
– Лариса, вам удалось меня найти?
– Берут на работу не пойми кого, – вздохнула сотрудница клиники. – Раз получили сообщение, то все в порядке. Но без записи в компьютере не могу никого к доктору отправить. Как он карточку заведет? Ему надо в базу войти! А вас нет! Просто безобразие!
Лариса опять схватила телефон.
– Люба! Немедленно сюда!
Минут через пять из служебной двери вышла девушка с виду лет пятнадцати и сразу начала возмущаться:
– Я, вообще-то, аккуратная! Просто кое-кому надо научиться пользоваться Интернетом!
– Прекрасно владею новейшими технологиями! – рассердилась Лариса.
– А ни фига найти не можешь, – засмеялась девица-красавица, нагнулась над клавиатурой и пробежала пальцами по клавишам. – Вот она! Любуйся.
Лариса уставилась в свой экран, на ее лице появилось хорошо читаемое удивление. Девушка ушла.
– Нашли? – обрадовалась я.
Из принтера вылез листок. Женщина положила его на стойку.
– Ваш талон. Третий этаж, кабинет триста шестьдесят пять. Прием ведет профессор Григоренко.
Я взяла квиток, поблагодарила Ларису. Хотела пойти к лифту, сделала шаг, но обернулась.
– Извините, тут ошибка. «Веолета Торокан». Мне вручили чужое направление.
– Нет, так записала Люба. Вы звонили по телефону, в следующий раз регистрируйтесь на сайте. Там сами сведения вобьете, – посоветовала Лариса.
Я облокотилась о стойку.
– Имя у меня редкое, «Виола». «Виолетта» чаще встречается, но оно тоже не самое распространенное, Любовь может не знать,
