Грани воды - Элизабет Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И потому Дженн сказала:
– Из-за тюленя? Какого тюленя? Зачем тебе тюлень понадобился? – словно не понимала, о каком именно тюлене говорит Энни.
Энни сказала:
– Брось. Не говори, будто ты про нее не знаешь. В Лэнгли… Так, постой-ка…
Она прошла к одной из своих коробок и вытащила картонную папку, из которой выбивались неаккуратно вырванные журнальные страницы. Открыв папку, она стала перебирать их, а потом выбрала статью с яркими иллюстрациями: какой-то праздник, дети едят мороженое, мужики в странных тюленьих костюмах, воздушные шарики, ларьки – и транспарант над входом в парк с надписью громадными красными буквами: «С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, НЕРА!!!»
Дженн поняла, что глупо делать вид, будто не знает, что это: один из праздников в Лэнгли. Кретины из городского совета устраивали праздники по любому поводу, заманивая туристов в прозябающие гостевые дома, кафе, галереи, бутики и сувенирные лавочки города. Нера была просто создана для городка, который встречал китов, праздновал скачки в коробках, использовал лам вместо верблюдов в рождественских живых картинках и ежегодно приканчивал одного из жителей в уик-энд «Раскрой тайну убийства».
Так что Дженн пришлось сказать:
– А! Так ты имеешь в виду Неру!
– Ага-ага. Я имею в виду Неру. А что, есть другой тюлень?
– Ну… нет. То есть… не совсем.
– Как это «не совсем»? – Энни ненадолго задумалась, а потом глаза у нее загорелись, и она воскликнула: – Господи, Дженн! Так он не один? Боже, вот это была бы удача!
Дженн нахмурилась. Энни явно что-то затевала, и это было связано не только с Нерой, но и с Позешн-пойнт. Если бы дело было только в Нере, приезжая бы поселилась в Лэнгли, где Нера проводила основную часть времени. Но она приехала на Позешн-пойнт и утверждает, что именно эти воды почему-то ей нужны! Тут что-то было не так, и Дженн спросила прямо:
– Зачем она тебе понадобилась?
– Нера?
– Ага, Нера.
– Да ни за чем на самом деле. – Поймав скептический взгляд Дженн, Энни добавила: – Ладно, есть две вещи. Одна – это возможность генетической мутации. А вторая и того лучше: вероятность открыть новый вид тюленей.
– А тебе это почему интересно? – спросила Дженн.
– Я – специалист по морской биологии, – ответила та. – Вернее, буду официально им считаться, если когда-нибудь закончу писать эту чертову диссертацию. А для этого мне нужен этот тюлень.
– Чтобы написать ее за тебя? Не думаю, чтобы она справилась.
– Ужасно смешно. Мне она нужна, чтобы доказать мою теорию. Или явить миру нечто новое. В любом случае я буду в шоколаде.
Энни объяснила все остальное – как Дженн предстояло узнать, в типичной манере, свойственной Энни Тэйлор. Она бегло касалась одной темы, обходила другую и приукрашивала третью. Дженн не знала точно, что именно это говорит об Энни, не считая того, что когда той что-то нужно, она умело заговаривает зубы, чтобы добиться своего. В результате будущий биолог стремительно сообщила, что у Неры либо редчайшее состояние, называемое меланизмом (сплошь черная, в отличие от сплошь белых альбиносов), либо генетическая мутация, либо же она – новый вид тюленя.
– Она немного напоминает тюленя Росса, – сказала Энни, – но в этом случае она оказалась очень далеко от своего ареала. Так что, на мой взгляд, она либо новый вид, либо мутант.
– Или противоположность альбиносу, – добавила Дженн.
– Угу. Но я ставлю на мутанта. Что для моих целей почти не хуже нового вида.
– Почему это?
– Потому что гребаные нефтяные компании по всему миру твердят, что их разливы не вредят природе. Нера – мой шанс доказать, что это не так. То есть посмотрите на факты: двадцать лет назад тут разливалась нефть, а сейчас у нас под рукой появился черный тюлень, который говорит: «Пожалуйста, посмотрите на меня и проведите кое-какие исследования».
«Исследования»? Все сигналы тревоги включились моментально.
– Никто не позволит тебе приблизиться к Нере, – заявила Дженн, – имей это в виду. И вообще – когда это тут разливалась нефть?
– Я же сказала: двадцать лет назад. Что-то около того. Тогда ею весь Позешн-пойнт пропитался. Ты не знала? Ну а откуда тебе знать? Сколько вы здесь живете? И вообще, сколько тебе лет? На вид… Тебе двенадцать?
– Эй! Мне пятнадцать! Понятно? И если бы здесь был разлив нефти, я бы об этом знала.
– Откуда? Его должны были убрать. Это место, конечно, жопа мира, но никто не допустит, чтобы трюмная нефть лежала на берегу двадцать лет. А это была именно она. Трюмная нефть. Самая страшная. Ее убрали бы за считаные недели – месяца за два или три. И через пару лет от нее и следа не осталось бы. Не считая морской жизни.
– Такой, как Нера.
– Такой, как Нера. Которая как раз и объявилась через год после разлива? Через два года? Я знаю, о чем это говорит. Так что мне надо посмотреть на нее поближе. Взять кое-какие образцы. Так или иначе она – подтверждение чего-то. Мне просто надо узнать, чего именно.
– Образцы? И не думай. Никто тебя к этому тюленю не подпустит, Энни!
– Да? – Энни взмахнула рукой с веселым пренебрежением. – Не сомневайся: это мы еще посмотрим.
Глава 3
Дженн попыталась что-нибудь узнать у отца насчет нефтяного разлива у Позешн-пойнт, но без всяких результатов. Вопрос, заданный маме, тоже ничего не дал. Папа был сосредоточен на подготовке к ежегодному Фестивалю пивоваров в Сиэтле, так что единственным ответом на ее расспросы было ворчание:
– Милка, разве не видно, что мне сейчас не до обсуждения древней истории?
Он был целиком поглощен огромной бутылью с янтарным элем у себя в сарае. Ее мама погрузилась в ежедневное чтение Библии, так что ее ответом стала фраза о том, что Бог обращается к смертным через природные катастрофы. Когда Дженн попыталась возразить, что разлив нефти у Позешн-пойнт вряд ли может считаться природной катастрофой, Кейт ответила:
– Дженнифер, просто посмотри на смерчи, которые обрушились на Средний Запад в этом году, и задайся вопросом, не очевиден ли Божий гнев, когда дома разносит в щепки, а фургоны подбрасывает в воздух.
Это показало Дженн, что любой разговор с мамой будет содержать мало фактов, зато окажется обильно приправлен интерпретацией той части Ветхого Завета, которую она и ее друзья из прихода сейчас изучают. Все это убедило Дженн в одном: если она хочет узнать правду о давнем разливе нефти, ей придется заняться этим самой.
Для этого больше всего подходила школа, потому что дома не было ничего такого, что помогло бы ее расследованию. Вот почему на следующий день в школе в обеденный перерыв она отправилась к библиотечным компьютерам.
С технологией она тупила. Хорошо было бы иметь компьютер дома, но об этом не могло быть и речи: еда была намного важнее современных достижений эры высоких технологий. Конечно, она умела заходить в Интернет. И она знала про существование поисковиков. Но вот те приемы, которые нужны, чтобы найти именно то, что она ищет… Для этого нужны были более умелые руки. Ей понадобится помощник. Коротышка Купер – вот кто ей нужен.
Она отыскала его именно там, где рассчитывала: в библиотечной кабинке, за домашним заданием. Зачем тратить время на ленч, когда можно делать математику? Он корябал решение какой-то непонятной задачки и, как всегда, совершенно забыл обо всем вокруг. Когда Дженн похлопала его по плечу, он даже головы не поднял. В конце концов ей пришлось лизнуть ему затылок и почмокать прямо над ухом. Он вскочил с криком:
– Какого черта?!
При этом его румяное лицо зарумянилось еще сильнее, и он ладонью вытер мокрые пятна, оставленные Дженн.
– Чувак, мне нужна твоя помощь, – сказала она ему.
– В чем? Передаче инфекции воздушно-капельным путем?
Он шлепнул себя по шее. Он был умилительным, словно щенок, – и таким же открытым и дружелюбным. Дженн знала его еще с детского сада.
– Ха! Тебе понравилось, и ты мечтаешь о добавке!
Она показала ему язык.
– Бэ! Говори это своей подушке!
– Именно на ней я хотела бы каждую ночь видеть твою голову. – Она захлопнула учебник по математике, а когда он попробовал протестовать, сказала: – Ты получишь «отлично». Тебе всегда ставят «отлично» и всегда будут ставить «отлично». Мне нужны твои мозги. А поскольку они прикреплены к твоему телу, тебе придется пойти со мной.
Он вздохнул, но пошел за ней, проворчав:
– Это с детского сада пошло, да?
– Что именно?
– Когда я тот единственный раз поделился с тобой молоком. Мы пили через одну соломинку. И ты сделала выводы о том, что это означает, и с тех самых пор пребываешь в заблуждении.
– И что ты хочешь сказать?
– Что ты мной не командуешь.
– Командую. Ты пытаешься это скрывать – и тебя нельзя в этом упрекнуть, потому что я невероятно популярная, но я все про тебя знаю еще со второго класса. Перестань с этим бороться. Видишь, дружище?
Она продемонстрировала ему кулачок.
– Что я должен видеть?
