Полукровка - Элла Рэйн

Я вытянула руку, директриса величественно кивнула, позволяя задать вопрос.

– А в чем состоит наше предназначение?

– Девочка, у каждой оно свое, и за время обучения мы это выясним. Большинство из вас выйдет замуж, станет поддержкой мужа и воспитателем своих детей. А некоторые, – здесь она остановилась, а потом уверенно продолжила, – станут частью Орденов, которые ведут большую работу: лечат, учат и хранят мир. Ну, я думаю, что на сегодня хватит вопросов, всем умываться и спать. У вас был насыщенный день, но завтрашний будет не легче, нужно отдохнуть.

Она резко поднялась и, не дойдя до дверей, исчезла. Половина из нас стояла со стеклянными глазами и в полуобморочном состоянии, только тихий смех куратора привел нас в чувство, и мы разбрелись по комнатам.

Едва моя голова коснулась подушки, как я сразу погрузилась в сон и увидела нечто странное.

Из подвала нашего дома в лес ведет боевой лаз, это страховка на случай внезапного нападения чужестранцев. И вот я увидела, как выскальзываю через него и бегу по знакомой тропинке, мы часто ходили здесь с дедом, и мне очень хотелось остаться в лесу ненадолго одной.

Но дед не позволял, объясняя тем, что лесной владычице может не понравиться такое вторжение и меня украдут ее прислужники. Дождавшись момента, когда младший дед ушел по своим делам в крепость, а старший спал на печи, я спустилась в подпол и, пробравшись по длинному тоннелю, выбралась в лес. Стоял солнечный день, редкий гость в наших краях, нас все больше дожди да туманы навещали. И вот я бегу вперед к болотному озерцу, где приметила недавно ярко-желтые цветы на мясистых ножках. Вокруг никого, только то там, то тут запоет птица, и вдруг едва не упала – из озерка на меня смотрели чьи-то настороженные водянистые глаза.

Обернулась назад – на тропинке стоял кто-то корявый и коренастый, преграждая мне путь назад. Испуг был столь силен, что я оттолкнулась дрожащими ногами от земли и взлетела, какая-то сила удерживала меня вверху, и я начала потихоньку двигаться вперед над тропинкой, как из озера высунулась длинная зеленовато-серая рука и схватила меня за ноги. А подскочившее сзади чудище своей корявой рукой закрыло мне рот, я даже пискнуть не успела. Эти двое поставили меня на тропинку, и зеленая деваха, вылезшая из озера, приказала: «Не ори!», а дальше, усадив меня на пенек рядом с тропинкой, лесные жители начали меня ругать.

– Ты что, совсем от лесной глуши одурела? – возмущалась зеленая. – Да кто же здесь вашей магией пользуется? Сейчас на нее сколько гостей набежит – мы тебя и спрятать не успеем. Деду твоему пожалуюсь, пусть он тебя накажет, вот удумала, вот учудила!

– Кима, Кима, успокойся, – вступил в разговор корявый. – А я, между прочим, леший, нас ведь еще не знакомили, – и протянул мне шершавую ладонь.

– А это Кима, кикимора она, болотная. А ты как сюда забрела, внучка дедова? – поинтересовался леший.

Справившись с испугом, я начала объяснять, что цветы захотелось посмотреть, понюхать и потрогать руками.

– Да ладно, ты из-за цветов и прибежала? – Кима переглянулась с лешим, которого я сразу окрестила Лешиком.

– Ну, пошли, покажем тебе цветы. Только ты того, деду не вздумай говорить об этом. Ох, не понравится ему такая история, совсем не понравится, – вздохнул леший.

Вцепившись в его руку и держась за мокрую ладошку Кимы, направилась к желанным зарослям. Любуясь цветами – за их высотой меня не было видно – и вдыхая прозрачный горьковатый запах, я позабыла о том, что поднялась в воздух. А потом меня напоили чаем и проводили до лаза, так мы подружились. И вот, почему-то во сне, я все вспомнила и оттого проснулась.

Еще темно за окном, но я не в состоянии уснуть. Этот сон разбередил воспоминания, а внутри сердечка что-то ныло, мерзкая, тянущая боль отказывалась уходить. Села, прислонившись спиной к стене, обняла колени и стала думать. Боль говорит, завтрашние испытания будут непростыми, может быть, даже опасными, значит, нужно собраться с силами. Как только я так подумала, боль стала чуть тише, мягче.

«Значит, правильно, думай, Вида, думай, что ты умеешь? О, кикиморы болотные, да я ничего не умею», – а боль в ответ на мои думы взвыла, стиснув стальными руками мое сердце так, что стало тяжело дышать. Вот это я зря, нужно вспоминать.

Ой, ну конечно, я драться умею на мечах, дед учил. Знаю парочку заклинаний, Лешик как-то расщедрился и поделился болотной магией. А когда они однажды с Кимой повздорили и начали друг в друга швыряться заклинаниями, я и их запомнила, все опробовала, получилось. Боль отступала, костлявая рука погладила меня по голове, и я уснула.

– Все Тримееры учились на факультете практической магии, – произнес чей-то голос под утро. Вот только в комнате кроме меня да куклы не было никого, да и она вроде неговорящая.

В семь часов утра нас подняли и после утренних процедур отправили завтракать. Несмотря на аппетитный запах, витавший над столом, никто из нас поесть не смог. Мы панически боялись и старались не смотреть друг на друга.

Появилась директриса Стефания, нас построили и под руководством старшекурсниц отправили в сторону леса.

Все молчали и угрюмо брели вперед, ноги заплетались от страха и, не выдержав, я обратилась к одной из старшекурсниц.

– А нас ждет в лесу что-то страшное?

– Да нет, самое страшное – само ожидание, так что не нужно бояться, – улыбнулась невысокая крепенькая девушка и погладила меня по голове.

– Вида, нас ведут в ад… – вцепившись в мою руку, прошептала Тамила, и не успела она договорить, как Ирма заливисто расхохоталась.

– Какой ад, глупышка, он пустой. Сегодня все здесь.

Я взяла Тамилу за ладошку и пожала её – не бойся, прорвемся.

Мы подошли к лесу, старшекурсницы разбили всех по парам, нас с Тамилой разлучать не стали. Одна из старшекурсниц потребовала внимания и сказала:

– Вы видите, в лес ведет несколько тропинок? Сейчас каждая пара пойдет по своей тропе, никуда с нее не сворачивайте и не сходите в сторону, ваша задача – просто дойти до дома, где вас поджидает Стефания и куратор. Тропинки не пересекаются, слышать другую пару вы не будете, есть только вы и лес.

Ирма поставила нас на тропинку, слегка толкнула в спину и, насмешливо пожелав: «Счастливых развлечений, мелюзга», исчезла.

Крепко держась за руки, мы сделали вперед шаг, другой, и солнечный день исчез. Узенькая тропинка вилась между непроходимых деревьев, и шепот, кругом шепот и стоны, откуда-то послышался плач заблудившейся девочки. Да вот и она сама сидит, буквально в двух шагах от тропинки, слезы из глаз льются ручьем, протягивает к нам свои руки и просит: «Возьмите на ручки, не оставляйте меня здесь, я боюсь. Отведите меня к мамочке».

Мы вздрогнули, я сделала шаг к девочке, но Тамила, крепко держа мою руку, заорала: «Вида, это иллюзия, нельзя ее касаться».

Остолбенела буквально на мгновение, моя рука сама по себе взметнулась в сторону девочки.

– Покажись, – сорвалось с моих губ, и девочка исчезла, а на ее месте появилось корявое черное дерево. Наши ладошки сжались сильнее, и мы двинулись дальше.

Где-то неподалеку захлопали крылья, мы еще не видели, но осознали: или птичка очень большая, или птиц много. Тамила дернула меня за руку и глазами показала вверх: маленький клочок неба затягивался черной тучей, и она опускалась к нам, шум крыльев становился все мощнее.

– Бежим, – закричала я, но за ноги нас начали хватать выползающие со всех сторон корни деревьев. Тамила выкрикивала какое-то заклинание, и корни, шипя, сворачивались, но их было слишком много.

Над нами кружили птицы, под ногами древесные диверсанты грозили их повыдергивать, а тут еще и дорогу нам преградила яма, наполненная водой, а оттуда выглядывали совсем недобрые глаза. И я испугалась, как тогда, в лесу, обхватив напарницу за талию, оттолкнулась ногами от тропинки и взлетела. Быстрее, приказала я, мы мгновенно миновали водное препятствие и, прикоснувшись ногами к земле, изо всех сил помчались вперед. Птицы летели за нами и вдруг начали резко пикировать вниз.

– Они будут стараться нам выклевать глаза, – завизжала от страха Тамила.

– Ух ты, вот таких заклинаний я не знаю, – и разглядела что-то на тропинке. Недлинная, но мощная ветвь, лежавшая на дороге, мгновенно оказалась в моей руке.

Тамила швыряла шишки, лежавшие под ногами, птицы сбившись с траектории полета, снижались и становились моей добычей, я орудовала ветвью, как мечом. Следы от перьев птиц, попавшие на руки, начинали жечь кожу, но мы не замечали боли, нужно было поскорее уносить ноги от этого места.

Продвигались вперед, ощущение, что пробежали несколько десятков километров – такая длинная тропинка. Мы несколько раз падали, грязные, в поту, с ободранными, саднящими коленками, на которых проступали капельки крови. Перед нами появилась небольшая полянка, на которой в обилии росли травы, мы наклонились и, нарвав жирных листьев подорожника, прикладывали их к коленям, фиксируя полосками разорванного носового платка. Перевязав раны, присели прямо на тропинке – перевести дыхание. И только тогда обратили внимание, что на месте ожогов от птичьих перьев появляются бородавки и угрожающе растут. Мы начали искать растение, которое могло нам помочь.