Умри - Дина Джеймс

Господи, питье смертных. Да еще вдобавок и мерзкое. И Катрину еще удивляло, почему он не ходит на свидания!

Миклош собрался с духом мысленно ответить Кайлу.

Он еще не успел задать вопрос, как получил ответ.

Разумеется, ты можешь взять ее с собой. На самом деле было бы совсем неплохо, если бы она, пока все не закончится, не отходила от тебя ни на шаг.

Миклош был заинтригован, но отчего-то вдруг испугался. Много, очень много времени прошло с тех пор, как он в последний раз испытывал страх. Он же бессмертный. С какой стати ему чего-то бояться?

Потом Миклош сообразил, что боится вовсе не за себя. За Катрину. Боится ее потерять.

Разве это не значит — бояться за себя самого? — осведомился в его сознании голос Кайла.

Сгинь, Предатель! — мысленно огрызнулся Миклош. — У меня свидание.

Смех Кайла, раздавшийся в его сознании, прозвучал едва слышно, но тем не менее он его услышал.

Погоди! — неожиданно для себя взмолился Миклош. — Катрина предлагает мне напиток смертных. Что мне делать?

Разбирайся сам, Дестрати.

Голос Кайла превратился уже в едва различимый шепот, однако Миклош понял смысл его реплики.

Он может рассчитывать только на собственные силы. Усевшись на табуретку из бара, Миклош задумчиво разглядывал содержимое своей кружки.

— Знаешь, мне на самом деле не очень хочется кофе, — признался он, отодвигая свою чашку.

— И мне тоже, — отозвалась Катрина. Растерянно посмотрела на свою чашку и поставила ее на стойку рядом с его. — Я даже не пью кофе. Не понимаю, с какой стати я вообще зашла сюда и заказала нам кофе.

— Где ты живешь? — спросил Миклош.

Катрина окинула его пристальным взглядом.

— А ты времени зря не теряешь, — сухо заметила она.

Будь Миклош обычным человеком, он, уязвленный таким обвинением, покраснел бы до корней волос.

— Я… я вовсе не имел в виду, что…

Катрина улыбнулась и утешающим жестом погладила его по щеке. Он так обиделся, так явно пал духом. Щека у него оказалась прохладная и гладкая.

Прикосновение Катрины. Сколько же лет миновало с тех пор, как хоть кто-нибудь, смертный ли, бессмертный, касался его только ради того, чтобы к нему прикоснуться? Да, конечно, в женщинах, готовых это сделать, недостатка никогда не было (правду говоря, и в мужчинах тоже — для любителей такого рода развлечений, к каковым Миклош не относился). Однако этот случай был совсем иной. Катрина коснулась его по собственной воле.

Свободная воля.

Миклош прикрыл глаза, вспоминая, каково это — иметь свободу воли. Свободу воли, которая неразрывно связана с душой.

Он даже не заметил, как Катрина, шагнув к нему, проскользнула между его расставленными коленями, — настолько легко и непринужденно это произошло. Руки Миклоша обвили ее талию — так естественно, словно он заключал Катрину в объятия каждый день своего существования.

Девушка обхватила ладонями лицо Миклоша, пальцы ее скользнули в его волосы. Миклош чуть запрокинул голову, наслаждаясь ее прикосновением. А затем Катрина поцеловала его. Это был нежный, робкий, почти целомудренный поцелуй.

— Прощальный? — спросил Миклош, открыв глаза и взглянув на Катрину, которая тут же торопливо отстранилась.

Она кивнула, не в силах пускаться в объяснения. У нее есть Дэн, и в ее намерения вовсе не входит провести ночь со знойным незнакомцем, чтобы наутро расстаться с ним навсегда. Этот парень — настоящий ходок, у него это на лбу написано, и она, Катрина, чуть не попалась на его удочку. О чем только она думала? Да в том-то и дело, что не думала совсем. Какие только безумства не творят люди на отдыхе!

— Я не такой, — вдруг проговорил Миклош.

Девушка озадаченно сдвинула брови:

— Не какой?

— Не ходок, — пояснил он.

— Я этого не говорила! — тут же возразила Катрина.

— Зато подумала.

— Ты что, умеешь читать мысли? — Катрина отпрянула от него.

— Умею.

— Тогда с какой стати ты спрашивал, где я живу? — высокомерно осведомилась она.

Миклош не сводил с нее глаз. До чего же странный разговор!

— Из вежливости? — предположил он почти неуверенно — как будто не знал, какой ответ предпочитает услышать Катрина, а узнать это мог, только ответив ей.

Катрина выразительно подняла глаза к потолку и повернулась к выходу.

Миклош схватил ее за руку.

— Пожалуйста, — неожиданно услышал он собственный голос. — Пожалуйста… не уходи.

Девушка обернулась. В глазах ее были неуверенность и боль.

Почему она так взвинчена? Неужели его откровенность она сочла ложью. Неужели она боится его?

— Все не так, Катрина Франческа, — мягко проговорил Миклош. — Ты спросила, откуда я это знаю. Хочешь, чтобы я тебе солгал, ведь и так считаешь, что я лгу?

Девушка широко раскрыла глаза. Откуда он…

— Узнал твое второе имя? — закончил за нее Миклош. Не дожидаясь ответа девушки, он встал и сверху вниз поглядел на нее. Потом поднес ее руку к своей груди, прижал к сердцу, притянув к себе Катрину, и, закрыв глаза, что-то едва слышно зашептал.

Катрина заморгала, понимая, что ничего не видит. Все вокруг заволокло туманной дымкой, и ей вдруг стало зябко. Оглядевшись наконец по сторонам, она тихо вскрикнула и отступила на шаг от ограждения, к которому, оказывается, прижималась спиной.

Вокруг был ночной Париж. Они стояли на самой верхней обзорной платформе Эйфелевой башни.

— Отель! — вырвалось у нее. — Отель «Тауэр»!

— Извини, — сказал Миклош, но в голосе его не было ни малейшего намека на раскаяние. — Это моя вина. Я разобрал только слово «tower», а ты ведь хотела оказаться именно здесь. Ты любишь Францию.

Катрина едва успела перевести дух — и вот они уже снова в Лондоне, в тени колонны перед ее отелем.

Ладони Миклоша бережно гладили плечи девушки.

— Ну же, — ласково подбодрил он, — дыши.

— Ничего этого не было, — кое-как выдавила Катрина, дрожа всем телом и безуспешно пытаясь унять эту дрожь. — Я слишком много выпила… или свалилась с чертовой лестницы в том кошмарном баре… или это все сон. И ты — наилучшее этому доказательство…

— Вот как? — отозвался Миклош. — И отчего же ты так решила?

— Ну… просто посмотри на себя, — пробормотала Катрина, попятившись от него на пару шагов. — И на меня. Ты красив, обаятелен, а я…

— Красавица, — с улыбкой перебил ее Миклош. — Ты ведь это хотела сказать, верно?

Катрина покраснела до ушей. Она хотела сказать совсем другое, но Миклош и так это знал. Верно?

— Да, верно, — вслух ответил он. И перевел взгляд на двери отеля. — Ты проведешь сегодняшнюю ночь в этом отеле? С ним?

Катрина, еще не оправившись от потрясения, молча кивнула. И тут же помотала головой, отрицая собственное невысказанное утверждение.

— Стало быть, ты все знаешь и принимаешь, — негромко произнес он, властно прижимая ее к себе и чувствуя, как внутри его разливается странное тепло.

— Я не верю в вампиров, — упрямо пробормотала Катрина.

— Правда не требует, чтобы в нее верили, — процитировал Миклош расхожую поговорку бессмертных.

— У тебя… — Катрина едва нашла в себе силы, чтобы выговорить это слово, — клыки.

— Да.

— И ты пьешь кровь? И за счет этого существуешь? Кровь нужна тебе, чтобы продлить свое существование или для чего-то еще?

— Не только для того, чтобы продлить существование, но и это тоже.

— Покажи, как ты это делаешь.

Услышав это требование, Миклош опешил.

— Как, прямо здесь? — пробормотал он, совершенно оторопев.

— А где же еще ты собирался это сделать? — осведомилась девушка. — Что ты, кстати, делал в том баре? Ты туда часто ходишь? Каждую ночь, да?

— Я зашел туда вслед за тобой, — насупясь, ответил Миклош. — Я думал… я чувствовал…

— Дети, хватит ссориться, — прозвучал из темноты голос Кайла.

Взгляд старшего вампира встретился со взглядом Миклоша.

— Дестрати! Чем ты ухитрился привести в ярость всю свою семью? Пошли со мной. Быстро.

Кайл едва взглянул на них, как Миклош и Катрина тут же оказались в большой темной комнате, освещенной масляными лампами, а их длинные тени падали на изысканную старинную кровать.

Снова Миклош испытал почти благоговейный трепет. Как легко и непринужденно это проделано! Как просто и естественно Кайл демонстрирует свою силу! Миклош знал цену своим способностям, но Кайлу даже не понадобилось прикасаться к ним, чтобы перенести обоих одновременно и переместиться самому. Миклош считался одним из лучших мастеров переноса, эта процедура всегда стоила ему больших усилий. Какое изящество! Он мог бы править…

— Об этом даже и не думай, Дестрати.

Голос Кайла прозвучал холодно и ровно. Угрожающе. Затем старший вампир улыбнулся Катрине.