Мифы о России. От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев - Александр Латса

Почему так много иностранцев любят этот город и не хотят уезжать из него? В 2009 году мир услышал песню, название которой объяснило все: «Moscow Never Sleeps» («Москва никогда не спит»). Мой французский друг Уго сказал, что Москва поглощает все в своем вечном вихре. В русском фильме «Брат» немец утверждает: «Город — это злая сила. Сильные приезжают и становятся слабыми, город забирает силу». Это может быть правдой, в Москве люди часто чувствуют себя усталыми и угнетенными. Москва может изнурить вас и обессилить — но никогда не даст вам соскучиться.

Именно поэтому я, как и многие другие французы в частности и европейцы вообще, захотел попробовать Москву, захотел обосноваться и попытать счастья именно здесь.

Однажды весной в МГУ

Среди иностранцев, живущих в России, многие совсем не владеют русским языком или знают лишь несколько слов — и это особенно верно для французов. Даже те из них, которые учат язык, довольно плохо говорят по-русски. Причины весьма разнообразны. Во-первых, мы должны признать, что французы, как и другие юго-западные народы Европы (испанцы, итальянцы или португальцы), не любят учить иностранные языки. Кроме того, во Франции за последние годы стало гораздо меньше студентов, желающих изучать русский; этот язык до сих пор не признан перспективным. Ситуация может довольно быстро измениться, если в России будет открываться больше западных компаний и если экономические перспективы в Европе останутся на том же уровне, что и в начале кризиса.

Большинство европейцев, работающих в России, — экспаты: они приехали как сотрудники иностранных компаний, зная, что задержатся здесь на несколько лет, а потом продолжат свою карьеру в другой стране. Таким образом, приезжая, они не говорят на русском языке; им не хватает времени, чтобы ходить на занятия; они обычно работают на английском или общаются через переводчиков. У них нет личных проектов в России, они знают, что уедут отсюда, и действительно уезжают, обогатив свой словарь несколькими русскими выражениями. В Москве и Санкт-Петербурге вполне можно выжить и без русского языка, во многих ресторанах есть меню на английском языке и даже относительно англоговорящий персонал. В других городах английским не обойдешься.

Иностранцам, которые приезжают по личному желанию и выбору, желая найти работу, но не имея договоренности с компанией в России, русский язык необходим, жизненно важен. Задолго до переезда в Москву я решил как можно скорее изучить русский язык и наивно думал, что года на это мне хватит. Так что я решил пойти по пути большинства иностранцев: приехать в Россию по студенческой визе и записаться в знаменитый МГУ на ускоренные курсы русского языка. Я тщательно подготовил досье на поступление в университет, продумывая каждую деталь.

Я приехал в Москву 18 февраля поздно ночью, 19-го утром меня разбудил телефонный звонок университетской администрации. В Москве было 11 часов утра, а у меня спросили, почему я еще не в университете.

— Вы должны зарегистрироваться, и максимум в тринадцать ноль-ноль вы должны быть здесь, — строго проговорил голос на прекрасном английском языке со славянским акцентом в стиле «девушка Джеймса Бонда».

Я собирался соблюдать правила, а потому сразу же отправился в МГУ.

Дорога с востока Москвы до юго-запада, где находится университет, озадачивает того, кто еще не осознал размеров столицы. Путь из Новогиреева до МГУ составляет около часа на метро и четверть часа пешком. Таким образом, нужно потратить два с половиной часа на дорогу туда и обратно, чтобы сходить на три часа уроков русского языка. Несомненная арифметическая логика Москвы. С тех пор я привык и, как большинство жителей столицы, думая, что поездка на метро займет полтора часа, решаю: «Нормально».

Администрация центра для иностранцев МГУ отправила мне план кампуса, который казался простым и понятным. Вход, большая аллея и три прямоугольных здания, очерченные красным; было сказано, что администрация в последнем здании на нижнем этаже (французы называют его цокольным, русские — первым). Выйдя из метро, я попытался обратиться к первым попавшимся русским с одним словом: «University?» Они молча и не остановившись махнули рукой — посмотрев туда, я увидел огромное здание. «Удивительно, что русские отвечают, не останавливаясь, и даже не поворачивают голову, чтобы посмотреть спросившему человеку в глаза», — отметил я. Другие места, другие обычаи. Я прошел вдоль стен кампуса и наконец зашел через главный вход и начал искать здание, указанное на плане.

Не удивлю русского читателя, сказав, что мне не удалось найти нужное строение. Было невозможно найти ни правильный корпус, ни подъезд в этом хаосе и на территории кампуса. Банки, рестораны и магазины соседствовали с административными зданиями — а их охранники говорили только на русском языке. Никто из них не смог ответить на мои вопросы на английском.

Я позвонил в центр изучения русского языка, но, к сожалению, мою «девушку Бонда», свободно владеющую английским языком, заменили исключительно русскоязычной. Она объяснила, как добраться до офиса, вот только я ничего не понял. Так что я ходил и безнадежно искал здание на карте. Именно в этот первый день я обнаружил, что в России за строением с номером 6 может последовать здание номер 42, затем — 16. Часа через два с помощью азиатского студента, казавшегося таким же потерянным, я наконец нашел административный корпус.

Во Франции за такое принято извиняться и высказывать хоть какой-то минимум сострадания к потерявшемуся человеку. В администрации французского университета мы услышали бы фразы типа: «Извините, что нет никаких знаков, это из-за работ», или: «К сожалению, офис только что переехал и мы до сих пор не установили новые указатели», или хотя бы: «Вам не трудно было нас найти?»

В России — совсем нет: темная, неприятная, довольно пышная дама лет сорока встретила меня неудержимым речевым потоком. Она говорила громко и быстро, не учитывая того, что, возможно, я знаю всего десяток отдельных русских слов.

Видя мое замешательство, она все же успокоилась и проговорила пару фраз по-английски. Наконец я понял, что сегодня уже слишком поздно и нужно будет вернуться завтра. А пока дама решила показать мне разные группы русского языка. Мы прошли в другое здание, где она представила мне преподавателя, который спокойно продолжил вести свой урок, совсем не интересуясь моей ситуацией. За несколько минут я понял, что это слишком продвинутая группа, студенты уже немного говорили по-русски. В соседнем классе я наконец нашел то, что искал: урок для совсем начинающих. Преподавателем была Ирина, милая дама лет пятидесяти. Она занималась с группой из пяти студентов, но сразу сказала, что поскольку я не зарегистрирован, то не могу остаться на урок, и велела вернуться на следующий день в 13 часов.

Я был рад наконец обрести искомое в этом лабиринте. Мой следующий день был спланирован просто и четко: забежать в администрацию, быстренько зарегистрироваться и затем пойти на первый урок русского языка. Поэтому я возвращался к станции метро довольный и успокоенный.

Следующий день начался плохо. Было ужасно холодно, и, выходя из метро «Университет», я поскользнулся и упал — и не просто неловко распластался, как настоящий турист, не умеющий ходить по обледеневшему снегу, но и действительно больно ударился. В административном центре для иностранцев я оказался в очень плохом настроении, и темная, пышная и не очень приятная вчерашняя дама — тоже. Еще раз я выслушал ее неудержимый словесный поток, настоящее выступление на русском языке, в котором десяток раз повторялось магическое слово «регистрация». Видя, что я все еще ничего не понимаю и жду объяснений, она вздохнула и снисходительно начала что-то чертить на листе бумаги. Я понял, что эти полосочки и квадратики обозначают улицы и здания; на одном из квадратиков дама поставила жирный крестик. По этому чудо-плану я должен был найти то самое здание, где меня смогут зарегистрировать.

После того как я постучался во все двери всех зданий, которые могли быть на этом плане, и попытался спросить у прохожих дорогу к загадочному зданию, обозначенному крестиком на моем заветном плане, кто-то показал мне на главное здание МГУ, в котором находится студенческое общежитие. Сегодня я снова задал себе вопрос о том, что могли подумать прохожие, кто видел меня, француза, с непонятным планом на потертом тетрадном листке бумаги, жалобно произносившего вновь и вновь: «Регистрация?..»

Я наконец добрался до того огромного здания, которое видел издалека. Охранники совсем не поняли, что я от них хочу, несмотря на то, что я говорил им магическое слово «Р-Е-Г-И-С-Т-Р-А-Ц-И-Я». Я понял, что один из них хотел узнать, из какой страны я приехал, а другого интересовало, студент ли я. Они увидели, что на моем плане была написана цифра «51», и показали мне офис с соответствующим номером. Открыв дверь, я попал в комнату, где на стенах были приделаны телефоны. Я поднял трубку одного из телефонов — и сразу чей-то голос ответил мне на русском; я попытался объясниться на английском, но на том конце провода уже бросили трубку.