Сицилианская защита - Карен Симонян

- Кто там? - окликнут изнутри.

- Это я, отец,- отвечу я.

- Толкни сильнее, дверь не заперта.

Я торопливо пройду между пожелтевшими кустами роз и спрошу:

- А где Асмик?

- Здравствуй, - поглядывая на меня поверх очков, скажет ее отец.-Сейчас придет. В магазин пошли с матерью.

И так плотно закутается в свой огромный плед с бахромой, словно на улице декабрь.

- Болеете? - чтобы хоть что-нибудь сказать, спрошу я.

- Э, братец, стареем! - и его юркие глаза забегают за стеклами очков.Стареем. Это не легко, не думай. Все сдает. Я уж себе доктором заделался. От любой болезни могу вылечить.

Ему лет шестьдесят, а с головы еще ни волоска не упало.

Я завидую его седой шевелюре. И еще у него на все есть своя точка зрения, он может дать совет, может высказывать свое мнение, с которым непременно посчитаются...

- Ты с работы? - спросит он.

- С работы.

- Голоден, конечно? Потерпи, сейчас придут. Входи В гостиной он откинет в сторону плед и сядет перед столиком с нардами[Нарды - игра в кости. (Здесь и далее примечания переводчика].

- Сыграем?

- Куда мне с таким мастером.

- То-то,- удовлетворенно закивает он.- О диссертации не подумываешь?

- Пока нет.

- Хм...

- Главное не диссертация, отец.

- А что же? - спросит он.

- Главное - суметь сказать в науке свое, быть пытливым, смелым в поисках.

- Молодец, - одобрительно улыбнется он...

- Айказян! - услышал вдруг я шепот Седы.

Обернулся и увидел перед собою шефа.

- Как дела? - спросил он, кивнув в знак приветствия.

- Проверяем термостойкость,- ответил я.-По-моему, необходимо переменить режим.

- Ну что ж... Подумаем. А пока посмотрим, что сделано, - он сел за лабораторный столик. Седа стала докладывать о двухдневной работе. Айказян слушал внимательно, время от времени задавал вопросы, которые по сути оборачивались возражениями.

Когда он соберется уходить, я отпрошусь.

- Пришли, - вздохнет отец Асмик, услышав шаги. - И поговорить не дадут. Толку от них никакого, так хоть бы не мешали.-Потом крикнет: - Заруи!.. Левой пришел...

Я выключил печь - время опыта истекло. Щипцами осторожно вытащил стеклянный тигель и опустил на подставку.

- Следующий.

Луиза подала мне другой тигель, побольше, с тем же полимером.

- ...Сыграем-ка партию, пока накроют на стол- предложит отец Асмик. И, расставляя фишки, покосившись на дверь, предупредит: - На женщин не очень-то обращай внимание.

- Да. и сейчас ведь будут ворчать, что вот, мол, опять стучим в нарды. Не обращай внимания... Есть?.. Ду-шеш[Д у-ш е ш, с е б а й-д у тюркское название цифр, цифровые комбинации игры в нарды;].

Не то! Кому сначала выпадет ду-шеш, тому не выиграть...

Я буду играть спокойно, не подпадая под его азарт. Мне все равно, кто выиграет. Без проигравшего нет выигравшего.

- Черный кот! - прогремит отец Асмик.

- Черный кот,- машинально повторю я. И только потом догадаюсь: Себай-ду?.. Мою бьет.

- То-то и оно. Вот если ты еще пару раз пустую бросишь!..

В коридоре зазвенел звонок. Это часы. Они каждый день автоматически звонят в один и тот же час, возвещают о перерыве. Но сегодня суббота перерыва не будет. Поэтому Айказян не торопится к себе в кабинет завтракать. Сегодня единственный день в неделе, когда он ровно в двенадцать не нальет себе горячего какао из термоса и не съест бутербродов, приготовленных женой...

- Ты, я вижу, сильно проголодался,- заметит отец Асмик.- Пусто!.. Потерпи, сейчас дед хлеба принесет. Снова пусто... Пахнет проигрышем, клянусь жизнью! Ты так и не научился играть. Стыд и срам мне, плохой у тебя учитель. Что ж, в суд теперь будешь подавать?..

Он будет балаболить, предвкушая близкую победу. Будет корить, уничтожать меня. Никогда нельзя проигрывать, даже если проигрыш неизбежен. Проигравшего всегда бьют.

Не можешь выиграть - не играй.

- Что же, в суд будешь подавать? - повторит он.

- В суд?..

- Не слыхал? Кажется, в Америке это было. Какой-то студент судился с профессором, требовал возвратить деньги за обучение. И, думаешь, почему?.. Потому что несколько раз кряду срезался на экзамене! Плохо, мол учил. И кажется, суд был на стороне студента. Так-то... Говорю ведь, Америка, брат, это такая лтрана!.. Такая страна!..

И наконец в комнату войдет Асмик.

- Здравствуй, Левой... .Убери нарды, папа. Обедать будем.

- Да погоди. Ты посмотри только, какой я тут разгром учинил Асмик быстро схватит брошенные кости и смешает фишки.

Тикин[ Тикин - госпожа; почтительная форма обращения к женщине. ]. Заруи поставит полный супник на край стола и разольет суп по тарелкам.

Нет, записка Асмик просто неудачная шутка. Но кому была нужна такая шутка?

Глупая девчонка. Ужасно глупая девчонка.

- Будем пить кофе или хотите компоту? - спросит тикин Заруи.

- Мне компот, мдм,- скажет Асмик.

- Нам тоже, - впервые за время обеда подаст голос отец Асмик...

- Ничего не получилось. Ерунда какая-то, - сказал Айказян, помешав стеклянной палочкой полимер, извлеченный из печи. - Но продолжайте всё, как намечено по плану!..

Я выключил печь и поднялся.

- Прошу вас... Если можно...-как кретин, забормотал я.- У меня срочное дело...

- Какое дело?

- Стирать будет, - хихикнув, громко прошептала Луиза.

А в лаборатории была гробовая тишина.

Айказян покосился на Луизу и кивнул: мол, можешь идти.

Прямоугольник окна сделался серым, и в нем, как на холсте выписанные, тянулись линии почти голых ветвей тутовника. Хорошо бы дождь пошел. Мне так хотелось дождя.

Я глянул на часы и громко сказал: - Уже поздно, Асмик, пошли?

Она судорожно сжала пальцы.

- Иди.

Тикин Заруи пухлыми ручками своими мыла посуду.

Отец Асмик бесцельно бродил по комнатам, и следом за ним, как шлейф, волочился его клетчатый плед.

В последний раз я увидел серый прямоугольник. Потом увидел большие глаза Асмик, ее округлые белые руки.

Я услышал, как за мной звякнула дверная цепочка. Богар хотел было кинуться ко мне, но я нечаянно наступил ему на хвост, и он, заскулив, убежал.

Дождя в тот вечер не было. Только холодный ветер взвивал пыль на улицах города.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Попадутся тебе вдруг на глаза расклеенные на домах афиши с изображенными на них слонами, львами, удавами, и подумается, что ведь давненько не бывал в зоопарке, вспомнится, какую в свое время испытывал симпатию к лениво зевающим в клетках тиграм, и, что говорить, - день воскресный, ты в одиночестве и грустишь, - воспользуешься случаем, сядешь в автобус и в путь...

В зоопарке я перво-наперво поспешил навестить тигров. Но, увы, их уже перевели в зимник. В досаде я пробурчал под нос пару теплых слов в адрес дирекции зоопарка.

И тут, откуда ни впзьмись, некто из служителей, в форме неопределенного цвета, подошел ко мне и прошептал что-то прямо в ухо.