Неизвестные приключения Шерлока Холмса (сборник) - Адриан Дойл

Щеки мисс Форсайт раскраснелись от холода. На ней было полупальто из меха, а руки она прятала в изящной муфте.

– Мистер Холмс! – начала она без всяких предисловий. – Чарльз сейчас в Англии!

– Как я уже и начал предполагать. И где?

– В Грокстон-Лоу-Холле. Я хотела отправить вам телеграмму об этом еще вчера, но леди Майо строжайше запретила мне это делать.

– Большого же дурака я свалял! – сердито сказал Холмс, стукнув кулаком по столу. – Вы ведь говорили, что это весьма уединенное место. Будьте любезны, Уотсон, достаньте с полки крупномасштабную карту Суррея. Спасибо! – его тон становился все более и более резким. – Вот это что такое? А это?

– Друг мой, – попытался вразумить его я, – неужели вы видите некие зловещие признаки на этой карте?

– Обширные открытые пространства, поля, леса. А ближайшая к Грокстон-Лоу-Холлу железнодорожная станция более чем в трех милях езды! – Холмс издал звук, похожий на стон. – Ах, мисс Форсайт, что же вы натворили!

Юная леди невольно отшатнулась в удивлении.

– Вы считаете, я что-то натворила? – воскликнула она. – Не могли бы вы в таком случае пояснить, в чем моя вина? Все эти тайны и загадки, кажется, окончательно лишили меня способности мыслить здраво. А Чарльз и леди Майо дружно хранят молчание.

– Они вам ничего не объяснили?

– Абсолютно ничего! – Она кивком головы указала на слугу. – Чарльз послал Треплея в Лондон, чтобы он лично доставил некое письмо, с содержимым которого мне не дозволено было ознакомиться.

– Прошу прощения, мисс, – сказал маленький человечек с грубоватой почтительностью, – но таков был полученный мною приказ.

Только теперь мне бросилось в глаза, что Треплей, одетый скорее как конюх, нежели слуга, крепко прижимал к себе конверт, словно опасался, что его могут вырвать из его рук. Его маловыразительные глаза, обрамленные густыми бакенбардами, медленно изучали комнату. Шерлок Холмс подошел к нему.

– Сделайте одолжение, милейший, покажите мне конверт, – попросил он.

По моему давнему наблюдению, чем человек глупее, тем преданнее выходит из него слуга. Во взоре Треплея блеснула искорка фанатизма.

– При всем уважении, сэр, я не могу этого сделать. Мне надлежит в точности исполнить указания хозяина, что бы ни случилось!

– Вот что я вам скажу, дружище. На колебания у нас нет времени. Мне не нужно знать содержание письма. Дайте мне только взглянуть, кому оно адресовано и какой печатью скреплено сзади. И поторопитесь! От этого может зависеть жизнь вашего хозяина!

Треплей по-прежнему стоял в нерешительности. Потом облизнул губы и осторожно, все еще крепко держа конверт за угол, протянул его вперед, явно не собираясь выпускать из рук. Холмс присвистнул.

– Вот как! – сказал он. – Получатель письма – не кто иной, как сам сэр Чарльз Уоррен, верховный полицейский комиссар. А теперь печать. А! Так я и думал. Вам было поручено доставить это письмо незамедлительно?

– Да, мистер Холмс.

– Тогда отправляйтесь скорее по этому адресу. Но не на экипаже. Он необходим нам самим.

Он не произнес ни слова, пока шаги Треплея не затихли у подножия лестницы. Тем не менее было заметно, что им овладело столь знакомое мне лихорадочное возбуждение.

– А теперь, Уотсон, вам лучше взглянуть на расписание поездов. Кстати, вы вооружены?

– При мне моя трость.

– Боюсь, в данном случае этого может оказаться недостаточно, – он выдвинул левый ящик своего письменного стола. – Сделайте одолжение, положите в карман вашего пальто вот это. «Уэбли» калибра А.320 с патронами «элей» номер два.

Увидев отблеск света на стволе револьвера, Селия Форсайт издала вскрик и оперлась на каминную полку, чтобы удержаться на ногах.

– Мистер Холмс! – начала она, но потом, как мне показалось, передумала возражать. – Поезда до станции Грокстон ходят часто, а она, как вы верно отметили, в трех милях от усадьбы Холл. Вообще очередной поезд в ту сторону отправляется через двадцать минут.

– Превосходно!

– Но нам не следует спешить на него.

– Почему же, мэм?

– У меня просто не было времени все вам рассказать, но леди Майо решила теперь обратиться к вам за помощью лично. Мне удалось убедить ее в этом только сегодня днем. Она распорядилась, чтобы мы втроем воспользовались поездом, который отходит в 10.25 вечера. То есть самым последним. Она лично приедет нас встречать в экипаже. – Мисс Форсайт закусила губу. – Несмотря на всю свою доброту, леди Майо – женщина властная. И потому мы должны непременно прибыть именно этим поездом!

В итоге мы чуть не опоздали даже на него. Забыв о промерзших мостовых и густом скоплении экипажей при скудном синеватом свете дуговых уличных фонарей, мы поспели на вокзал Ватерлоо в самый последний момент.

И вот поезд вырвался на простор за пределами города, но с каждым оборотом вагонных колес атмосфера в нашем затемненном купе, казалось, становилась все более гнетущей. Холмс сидел молча, чуть склонившись вперед. Я мог ясно различать его ястребиный профиль под чуть сбитым набок кепи, четко вырисовывавшийся на фоне окна, сквозь которое пробивался холодный свет полной луны. Ближе к половине двенадцатого ночи мы сошли на небольшом полустанке, жители деревушки которого уже, видимо, погрузились в сон.

Не было заметно ни малейшего движения. Не слышался даже лай собак. Но у станционного здания стояло открытое ландо, от которого не доносилось даже легкого позвякивания лошадиной сбруи. На козлах сидел кучер, столь же неподвижный, как и миниатюрная пожилая леди, откинувшаяся на подушки заднего сиденья ландо и бесстрастно взиравшая на наше приближение.

Мисс Форсайт с жаром начала что-то говорить, но престарелая дама, вся завернутая в серые меха, жестом вскинутой вверх руки остановила ее.

– Мистер Шерлок Холмс? – спросили она необычайно низким, но тем не менее звучным голосом. – А второй джентльмен, как я полагаю, доктор Уотсон. Я – леди Майо.

Несколько мгновений ее острый и исключительно проницательный взгляд изучал нас.

– Прошу вас в мое ландо, – продолжала она затем. – Вы найдете в нем необходимое количество покрывал. Сожалею, что могу предложить вам в такую холодную ночь только открытый экипаж, но этим мы обязаны любви моего кучера к быстрой езде, – она указала на возницу, виновато поджавшего плечи, – в результате чего у крытой кареты сломалась ось. Едем в Холл, Биллингс! В этот раз я сама прошу вас поспешить!

Щелкнул кнут. С легким поскрипыванием задних колес ландо, ускоряя ход, понесло нас по узкой дороге, обрамленной с обеих сторон живыми изгородями из колючих кустарников и стволами уже сбросивших на зиму листву деревьев.

– Я, однако, не слишком зла на своего возницу, – сказала леди Майо. – Увы, мистер Холмс, мне уже очень много лет. В давние времена мы все обожали быструю езду, да и жили куда более стремительно.

– Но и умирали тоже, не так ли? – заметил мой друг. – Такой, например, смертью, что может грозить нынче ночью вашему молодому подопечному?

Конские подковы выбивали звон из покрытой льдом дороги.

– Мне кажется, мистер Холмс, – отозвалась негромко леди, – что мы с вами прекрасно понимаем друг друга.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, леди Майо. Но вы, однако же, не ответили на мой вопрос.

– Опасаться нечего, мистер Холмс. Сейчас он в полнейшей безопасности.

– Вы так в этом уверены?

– Да говорю же вам, что ему ничто не угрожает! Парк при Грокстон-Лоу-Холле непрерывно патрулируют, а сам дом – под надежной охраной. Они не смогут совершить на него нападение.

Чем было вызвано мое внезапное вмешательство в их разговор: чересчур быстрым движением экипажа, шумом ветра в ушах или самой по себе сводящей с ума загадочностью этого дела, – я сам себе не могу объяснить по сей день.

– Прошу простить мне прямоту старого солдата, который пока ничего не может понять в происходящем! – воскликнул я. – Но, как мне кажется, вы могли бы пожалеть несчастную юную леди, сидящую рядом с вами! Кто такой мистер Чарльз Хендон? Почему у него мания крушить часы? И по какой причине его жизни может угрожать опасность?

– Полноте, Уотсон! – отозвался Холмс не без доли раздражения в тоне. – Вы же сами не так давно поразили меня, перечислив признаки, которые делают мистера Чарльза Хендона, по вашему собственному выражению, совершенно не похожим на англичанина.

– Положим, что так, но почему это может нам помочь в решении стоящей перед нами задачи?

– Потому что тот, кого мы с вами называем «Чарльзом Хендоном» совершенно точно не англичанин.

– Не англичанин? – переспросила Селия Форсайт, протягивая к Холмсу руку. – Но ведь он безупречно говорит по-английски!

Но тут у нее перехватило дыхание, и она прошептала:

– Быть может, даже слишком безупречно.

– Стало быть, этот молодой человек, – высказал я предположение, – вовсе не занимает столь уж высокое положение в обществе?