Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 3. Барбаросса - Олег Северюхин

Неужели наша разведка не знает ничего об этом? Для чего она тогда нужна? Почему у меня забрали связь? Всегда говорили, что хороший расчёт – залог прочной дружбы. Доверяй, но проверяй. Кто мог поверить Гитлеру? Похоже, что НКВД, подписав соглашение с РСХА и определив одинаковых врагов, успокоило советское руководство в том, что Германия не является врагом Советов.

Прикажете мне пересекать границу, чтобы сообщить о военных приготовлениях немцев? Глупо. Мне кажется, что десятки людей уже сообщали об этом, особенно о появлении военнослужащих в советской военной форме. Дай Бог, если эти люди остались живыми, а, может, они, сидя в застенках НКВД, кляли себя в дурости из-за стремления предупредить страну Советов о грозящей ей опасности. Предупреждать нужно того, кто заботится о своей безопасности. Иначе все действия в этом направлении будут пустым времяпровождением.

Вечером двадцатого июня я доложил Мюллеру о результатах работы.

– Долго не задерживайтесь, коллега Казен, – сказал мне шеф, – посмотрите, как пройдёт начало, как наши зондеркоманды будут собирать архивы и отправлять их в рейх. Мы туда придём, когда там прочно установится новая власть. Как взаимодействие с людьми Канариса?

– Я вас понял, бригадефюрер, – ответил я, – наши коллеги основательно поработали и у них много наработок, которые бы нужно было бы передать в наше ведомство.

– Хорошо, по этому вопросу доложите по приезду, – сказал Мюллер.

Нравилось мне работать с Мюллером. Никакого словоблудия и разговоров за политику. Конкретный доклад, конкретные предложения и конкретные решения. Подчинённому не нужно домысливать за начальника, а что же он хотел сказать на самом деле?

Вечером мы сидели в представительстве абвера в генерал-губернаторстве, которое расположилось в польской помещичьей усадьбе. Абверовцы любили жить с шиком и свою агентуру вербовали не в землянках или в тюремных камерах, а создавали шикарные условия для работы.

Подполковник Шнееман сидел за столом с сигаретой в руке, а я полулежал на тахте в стиле ренессанса и перебирал струны семиструнной гитары.

– Не покажете своё искусство, дорогой фон Казен, – сказал подполковник, указывая на гитару.

Я подобрал подходящую мелодию и спел ему несколько куплетов из давно написанной мною песни:

Я целую вам кончики пальцев,Чтоб сказать, как я сильно люблю,Закружу вас в таинственном вальсеИ верхом вас умчу к кораблю.

И в каюте под песню прибояЯ отдам вам навеки себя,Нас отныне всегда будет двоеИ дадут нам названье семья.

С вами нас обвенчает священникС бородой и с кинжалом-крестом,Вам морское устрою крещеньеИ к себе поманю я перстом…

То же самое я спел и по-немецки.

– Браво, господин фон Казен, – поаплодировал Шнееман, – только немец может так вот легко спеть песню на многих языках. Я давно хотел вас спросить о загадочной русской душе. Я читал рекомендованного нам русского писателя Фёдора Достоевского, но никак не могу почувствовать, в чем же состоит русская душа? Может, вы, как знаток России, поделитесь русским секретом? Что из того, что девочка пошла на панель и что из того, что бедный студент топором убил старуху-ростовщицу? Или один поганый и чужой для всех старичок терроризировал благородное семейство? Такие события случаются ежедневно во всех странах, и никто не говорит о какой-то загадочной нерусской душе. Почему именно русская душа так загадочна?

– Успокойтесь, уважаемый фон Шнееман, – рассмеялся я, – никакой загадочной русской души нет. Это придумки людей, которые приходили в Россию, чтобы покорить её, но уходили, не солоно хлебавши. Наполеон никак не мог понять, почему русские сожгли Москву и оставили её пустой. Это не поддаётся логическому объяснению. И Достоевский тоже не сказал, почему фельдмаршал Кутузов принял решение оставить Москву. Может, и для нас Сталин оставит Москву. Правда, гореть она не будет, потому что каменная.

– Может, оно так и есть, господин фон Казен, – сказал абверовец, – оставление Москвы имело очень неприятные последствия для Наполеона, но я подозреваю, что русские будут воевать за Москву до последнего человека. И Москва – это наша победа.

Я не стал дальше поддерживать этот разговор, потому что исторические аналогии получались не в пользу немцев. Мне не хотелось мне, чтобы Шнееман кому-нибудь сообщил о том, что представитель шефа гестапо пророчит неудачу военному походу.

Глава 5

22 июня 1941 года было воскресным днём. Немецкие войска нарушили новую границу СССР и вторглись в Россию.

Ободрённый первыми успехами Гитлер говорил Канарису:

– Где ваша страшная Красная Армия, господин адмирал? У нас задача не как разбить её, а куда девать военнопленных. Кто будет заниматься их охраной и кормлением, а? Генрих, займитесь этим вы, – сказал он Гиммлеру.

30 июня был захвачен Львов. Вступающие в город немецкие войска встречал председатель правительства Украины Степан Бандера в окружении своих вооружённых сил, которые были быстро разоружены их сослуживцами из учебного полка «Бранденбург», а сам Степан Бандера арестован.

Нам в руки попала Инструкция организации украинских националистов по укреплению украинского государства:

«Очищение территории от враждебного элемента

15. Во времена хаоса и смуты можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и жидовских деятелей, особенно сторонников большевистско-московского империализма;

Политика в отношении национальных меньшинств

16. Национальные меньшинства делятся на:

а) лояльные нам, собственно члены все ещё угнетённых народов;

б) враждебные нам – москали, поляки и жиды.

Необходимо… уничтожать, главным образом интеллигенцию, которую нельзя допускать ни в какие руководящие органы, вообще сделать невозможным «производство» интеллигенции, доступ к школам и т. п. Руководителей уничтожать. Жидов изолировать, поубирать из управленческих структур, а также поляков и москалей. Если бы была непреодолимая нужда, оставить в хозяйственном аппарате жида, поставить ему нашего милиционера над головой и ликвидировать при наименьшей провинности. Руководителями могут быть только украинцы, а не чужаки-враги. Ассимиляция жидов исключается».

Уже с 3 июля во Львове начались массовые расстрелы евреев. На геноциде евреев замазались практически все народы, которые потом будут пытаться свалить всё на других, чтобы самим остаться невинными ангелами.