Во славу Светлого Ордена - Георгий Георгиевич Смородинский

— Я думаю, не стоит тебе этого делать, господин, — со вздохом покачал головой гигант. — Аделла всегда звалась Благородной, но теперь я уже и не знаю, кому можно верить.

— Твой отец допускал, что его убьют, — подняв на меня взгляд, хмуро произнёс Орек. — Предполагал, но все равно верил в то, что поведала ему Аделла. Граф сказал, что это как-то связано с твоей матерью и родным отцом…

Матерью, да… Говорить было нечего, но теперь хоть все стало понятно. Спутница Светлого бога считается Хранительницей империи, и как только над Лораном нависла угроза, она решила вмешаться, наплевав на своё благородство. Ведь разбей отец армию Вестольда, и все бы затрещало по швам. На севере герцоги, которых вряд ли радует то, что творит император, на юге — Погань, Кенай исчез… Впрочем, как бы то ни было, клятва, принесенная отцу, нерушима. Он сам так решил, а я… А у меня сейчас есть чем заняться.

— Ясно…– я залпом допил вино и, поднявшись из-за стола, подобрал со скамьи плащ. — Арту и остальным передайте, что со мной все в порядке. Я вернусь, когда придёт время…

— Куда ты собрался? — поднявшись следом за мной, удивленно выдохнул Орек. — Все «Плащи» в Ранте, и с ними ещё две сотни моих…

— Нет, не нужно становиться клятвопреступниками, — не дав ему договорить, покачал головой я. — Отец так решил — и так будет! Ну а мне нужно выполнить его волю и хорошенько подумать. Ведь, в отличие от вас, никакой клятвы я не давал…

Подобрав со стола статуэтку Аделлы, я сунул её в карман и, кивнув баронам, пошёл к выходу. Светлые думают, что победили? Пусть думают. Этой ночью я их немного расстрою.

В коридоре пахло воском и краской. Помнится, отец собирался развесить во всех помещениях осветительные артефакты, но не сошёлся с алхимиками в цене, и все осталось как прежде. Впрочем, свечи — это тоже неплохо, и проблема лишь в том, что их нужно постоянно менять.

Из-за левой, дальней от входа в господскую часть, двери доносились негромкие голоса дежурящих там часовых. Захватчики не стали переносить пост, очевидно, уверенные в своей безопасности. Ну да… Только кто же знал, что к ним в гости наведается хозяин этого дома, которому известны все тайные ходы.

Аккуратно прикрыв дверь инвентарной комнаты, я придержал ножны и, особо не таясь, направился по коридору направо. Путь в покои отца мне прекрасно известен, а ландкомтур Рэм сейчас именно там.

Выйдя из коридора в холл, я обошёл небольшой декоративный фонтан и направился к двери, под которой была видна полоска слабого света. Волнения не было. Только ненависть и досада. Отец поверил посланнице Света, а эти ублюдки оказались настолько тупыми, что решили его казнить, выставив хранительницу империи лживой сукой. Он ведь им, наверное, рассказал о визите Аделлы, но… Но если до неё мне не дотянуться, то эти крысы — вон они, тут, прямо за этой дверью.

Потянувшись к эфиру и почувствовав легкое покалывание в правом плече, я дернул на себя ручку и, зайдя внутрь, быстро задвинул засов.

Любимый стол отца они переставили на центр приемного зала, но в целом тут все осталось без изменений. Портрет графини с дочерью, шкаф с книгами, оружейная стойка и даже мой рисунок на стенке.

Всего в комнате их было четверо. Раньше я никогда не видел ландкомтура Рэма, но эту рожу с другими не перепутать. Убийца отца сидел в дальней части стола лицом к входу и что-то объяснял одному из своих командиров. Зим тридцать пять или сорок на вид, в красной расшитой рубахе и стеганом камзоле, с простоватым лицом и стрижкой «под монаха», Рэм выглядел как обычный служака из тех, что башкой прошибают любые ворота. Остальные трое — ему под стать. Полутысячники? Впрочем, это неважно…

На стук двери все четверо посмотрели на меня. На лицах — удивление и досада. Ну да, на меченосца я не похож….

— Ты кто такой? — поморщившись, рявкнул седой мужик в летах — из тех двоих, что сидели ближе к входу.

— Гонец из Кеная! — объявил я и, скинув с головы капюшон, усмехнулся. — Вы же меня искали? Ведь так?

Не дожидаясь, пока эти твари опомнятся, я выхватил меч и, метнувшись к столу, нанес колющий удар в шею седому. Острие клинка пробило горло насквозь, на скатерть брызнули красные капли, мужчина захрипел и умер, не произнеся больше ни слова. Да, возможно, это бесчестно, но эти твари не предложили моему отцу поединка, и я им такой чести не окажу.

— Стража! — проорал со своего места Рэм и, отшвырнув в сторону стол, выставил в мою сторону руку.

Зазвенела по полу падающая посуда. Мужчина, сидящий напротив убитого, вскочил и попытался выхватить из ножен оружие, но не успел… Выдернув из раны клинок, я крутанулся на месте и на подшаге нанес рубящий удар, как когда-то учил отец.

Зачарованная сталь легко разрубила стеганый поддоспешник вместе с ключицей и на две ладони погрузилась в плечо. Резко сместившись влево, я ушел от двух брошенных в меня Стрел и, вырвав из раны меч, усмехнулся:

— Крысы! Вы думали, вам сойдет с рук?

— Сдохни, ублюдок! — в ответ прорычал Рэм и, шагнув ко мне, выбросил вперёд левую руку.

Увернуться от заклинания на таком расстоянии почти не реально, но мне оно и не надо. Потянувшись к эфиру, я пропустил сквозь себя Световой Диск и, пользуясь замешательством, атаковал третьего полутысячника. Такого от меня, понятно, никто не ждал, мужик замешкался и острие меча ударило ему в центр груди. За спиной раздались короткий треск и удар — заклинание ландкомтура развалило отцовский шкаф и разбилось о стену. В глазах умирающего рыцаря удивление смешалось с обидой, он опустил взгляд и начал медленно заваливаться на меня. Из коридора за дверью донеслись тяжелые шаги часовых.

Да, идя сюда, я предполагал, что Рэм не один, и никакого плана у меня не было. На богов надеяться глупо — они сейчас с этим уродом, но… «Только ты сам и твоя воля…» — сказал когда-то отец, и вот я здесь, а эта тварь пусть надеется на своего бога…

Выдернув клинок, я шагнул вперёд, толкнул тело убитого в сторону Рэма и сразу же обозначил укол в плечо. Ландкомтур быстро сместился в сторону и