Самая лучшая сказка на свете - Любомир Фельдек

- Готово!

Потом уселись в саду на скамейку под сиренью, Ольгина мама нарезала им хлеба, Ольгин папа налил им пива, а сирень овевала их холодком.

Я тоже был там с самого начала, чтобы ничего не пропустить.

Мы с Ольгой помогали грузить вещи.

Когда мы грузили маленький столик, нам позволили, а когда хотели погрузить большой стол, нас прогнали.

Но вот всё было вынесено, мы с Ольгой взялись за руки и вошли в пустой дом.

Ещё когда из него выносили вещи, мы заметили, что чем больше вещей выносят, тем меньше остаётся от старого дома, а чем меньше остаётся от старого дома, тем больше сам он становится. Теперь, когда вещей осталось совсем мало, дом казался таким большим и просторным, что в нём можно было заблудиться и расплакаться.

- Я боюсь, - сказала Ольга.

- Держись за мою руку, - сказал я. - Хоть я и сам немножко боюсь.

- Тогда ты тоже покрепче держись за мою руку, - предложила Ольга.

И всё же вещей в старом доме осталось не так уж мало, и был он не такой уж большой и просторный, потому что на полу ещё лежали два маленьких чемодана и одна продуктовая сумка, и ещё в нём были мы двое, я и моя приятельница Ольга.

- Вот бы сейчас, в последнюю минутку, увидеть Златушика! Пока выносили вещи, я всё время думала, не окажется ли он под чем-нибудь, не закатился ли куда! - сказала Ольга.

- И я всё время об этом думал, - сказал я. - Всё время следил!

- А его нигде не было! Только одна кукла нашлась, я потеряла её два года назад и долго плакала. Как по-твоему, может, кукла и есть Златушик? - спросила Ольга.

- Не знаю, - ответил я. - Она тебя окликнула?

- Нет, не окликнула, - сказала Ольга.

- Тогда почему мы должны думать, что она Златушик? - решил я.

- Но ведь и думать, что она не Златушик, мы тоже не можем, - сказала Ольга. - Наверняка-то мы ничего не знаем. Как бы её не обидеть!

- Ты права, - согласился я. - Но всё-таки где же Златушик?

- И почему он сегодня не окликает нас?- добавила Ольга.

- Совсем не окликает. Странно! - сказал я. - Как раз сегодня мы его ни разу не слышали!

- А вдруг бедняжку Златушика придавили чем-нибудь тяжёлым и он не может позвать нас, - сказала Ольга.

- Чем бы его придавили? - удивился я. - Тут ничего не осталось.

И мы оба в одну и ту же секунду посмотрели на два маленьких чемодана и продуктовую сумку, которые ещё оставались в доме.

Я поднял один чемодан, мы заглянули под него - Златушик не откликался. Златушика там не было.

Ольга подняла другой чемодан, мы заглянули под него - Златушик не откликался, Златушика там не было.

Тогда мы оба подняли продуктовую сумку, каждый за одну ручку, и заглянули под неё - Златушик не откликался, Златушика под сумкой не было.

Мы стояли и держали продуктовую сумку - каждый за одну ручку.

- Так мы с тобой ходили в магазин, - сказала Ольга.

- Да, - сказал я.

- Если бы Златушика можно было купить... - снова начала Ольга.

- Интересно, сколько бы он стоил? - спросил я.

- По-твоему, он тяжёлый? - спросила Ольга.

- Не знаю, - ответил я. - Ведь нам даже не известно, как он выглядит. И вообще - что он такое, жучок или вещь?

- Златушик золотой, - сказала Ольга.

- Хорошо, что хоть это мы знаем, - согласился я.

- И то не слишком точно, - добавила Ольга. - К нашим соседям ходит одна женщина, её зовут Амалия Красная, а она, наоборот, совсем-совсем бледная.

- Верно. Даже того, что Златушик золотой, мы точно не знаем, - согласился я.

- Ничего не поделаешь, - сказала Ольга.

- Ничего не поделаешь, - согласился я.

Тут вошли Ольгин папа и Ольгина мама и говорят:

- Прощайтесь, дети.

- Нет ещё, - попросили мы. - Мы пойдём вместе на вокзал.

Тогда Ольгин папа взял один маленький чемодан, Ольгина мама взяла другой чемодан, а мы взяли продуктовую сумку, каждый за одну ручку, и все пошли на вокзал.

Мы шли и оглядывались.

Потом пошли не оглядываясь, и только сирень из сада провожала нас запахом. Она пахла так сильно, что проводила нас до самого вокзала.

Подъехал паровоз и выдохнул пар:

- Ф-ф-ф-ф-ф-фу! Сирень, отправляйся домой!

А сирень всё не уходила.

- Ф-ф-ф-ф-ф-фу! Сирень, отправляйся домой!

А сирень не уходила и не уходила. Паровоз выдохнул пар в третий раз. И кондуктор сказал:

- Начинается посадка!

- Хоть бы теперь он окликнул нас, хоть бы теперь показался! - воскликнула Ольга. - Златушик! Милый Златушик!

- Златушик! Милый Златушик! - позвал я. - Не потеряйся навсегда! Откликнись! Покажись!

Но Златушик не откликнулся. Златушик не показался.

Все быстро поднялись в вагон, и дверь захлопнулась. Ольгин папа хотел открыть окно, но у него ничего не получалось, раму заело...

Поезд тронулся.

И вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

- Зла-ту-ш-ш-шик, Зла-ту-ш-ш-шик, Злату-уу-уушик!

- Откликается! - закричал я. - Ты слышишь, Ольга?

Как раз в эту минуту Ольгиному папе удалось наконец опустить раму в другом окне, и он поднял Ольгу на руках.

- Златушик откликается! - закричала Ольга.

- Он в поезде! Вдруг он покажется тебе! Осмотри всё как следует, может, хоть ты его увидишь! - кричал я.

- Нет, он на вокзале! Осмотри всё как следует, может, хоть ты его увидишь! - кричала Ольга и не искала Златушика.

И я тоже не искал.

Пожалуй, потому, что поверил старому библиотекарю: то, что видит только один, не может быть так же интересно, как то, что видят двое.

А возможно, потому, что я смотрел на Ольгу, а Ольга смотрела на меня.

Но скорее всего потому, что я уже успел тайком оглядеться по сторонам и никакого Златушика не увидел, и Ольга тоже успела тайком оглядеться по сторонам и тоже никакого Златушика не увидела.

Тогда я закричал:

- Никогда не перестанем искать его, правда?

И Ольга кричала;

- Когда-нибудь мы его непременно найдём, верно?

А Златушик кричал:

- ЗЛАТУ-У-УШИК!