Люди и время - Геннадий Михайлович Черкасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Толик был способным, я бы сказал, не без таланта. Много читал, несмотря на то, что два раза сидел, сленг в разговоре практически не употреблял, разве, для юмора. Танцевал, хорошо играл на гитаре, пел, но, увы, окончил жизнь в феврале 1974 года, выйдя из окна десятого этажа квартиры сестры. Был трезв, и со слов очевидцев, стоя в проёме окна, улыбнувшись, сказал: «Ну, я пошёл». Так что талант и способности — одно, а жизнь — совсем другое.
Смерть вождя
В 1952 году я пошёл в первый класс. Как всё было, к сожалению, не помню. Единственное, что отложилось в памяти, — в школу, до которой было около километра, привела меня бабушка. Потом ходили туда толпой человек по двадцать. Уроков тоже не помню, но отчетливо запечатлелся март 1953 года. Пятого марта умер отец и учитель всего советского народа — Иосиф Сталин. О его смерти объявили шестого марта в шесть утра. Что происходило у нас в доме, не воспроизведу, но, когда вышел из барака, встретил соседа Славку. Тот сказал, что умер Сталин, и сегодня смеяться нельзя. Ну, сказал, и что? Я пошёл в школу. А там суета.
Все учителя стоят в коридоре и плачут. Педагоги, в основном, женщины. Мужчин-учителей помню всех. Два математика (один из них, Борис Иванович, который дополнительно вёл физику), преподаватель черчения и рисования, преподаватель физкультуры. Прозвенел звонок. Мы вошли в класс. Все мальчишки (совместное обучение с девочками началось в четвёртом классе). Наша учительница — Клавдия Сергеевна (помню не только имя-отчество, но и фамилию) с носовым платком в руке, вытирая слёзы, говорила что-то о величии Сталина, о том, что умер наш отец. Потом мы пошли на линейку, посвящённую смерти вождя, но не в актовый зал, который был на четвёртом этаже. Учащихся первого — пятого классов построили в коридоре. Все учителя, плача и вытирая слёзы, говорили о Сталине, что он выиграл войну, и весь советский народ теперь осиротел.
После линейки мы вернулись в класс. Клавдия Сергеевна ещё ничего не успела сказать, как дверь с грохотом открылась, и в неё ввалилось человек пять-шесть старшеклассников во главе со Славкой. Все были возбуждены, громко кричали, что сегодня смеяться нельзя. Славка, обращаясь ко мне сказал: «Вован, кто засмеётся — бей в глаз». Уважаемые читатели, у вас вполне обоснованно может возникнуть вопрос: «Почему именно в глаз?» В те непростые годы среди шпаны гуляла такая поговорка: «Не трожь рабочий класс, а то получишь в глаз».
Седьмого марта младшие классы освободили от уроков. Все обсуждали и интересовались похоронами Сталина и собирались на них идти. От старших узнал, что Саша Крест созывал сход только ростокинских по похоронам вождя. Я хотел пойти с ними, но он настрого запретил меня брать. Так что, возможно, спас мне жизнь, потому что там погибло много людей. Где-то через неделю после похорон зашёл в сарай к Славке и был очень удивлён увиденным. На полу — гора женских сумок, а на топчане — гора воротников песцовых, каракулевых и лисьих с мордами и лапками. Воротники в то время накидывались на пальто и крепились крючками. Я это знал, потому как в декабре — перед Новым годом мы покупали бабушке воротник из песца. Даже помню где — в Щербаковском универмаге, сейчас там метро Сухаревская. Вспоминая то время, я понял, для чего дядя Саша собирал местных.
С исторической точки зрения о смерти вождя, говорить не хочу, хотя и имею высшее историческое образование. О Сталине я помню с пяти лет. Когда был в детском саду, нам, детям, очень часто про него рассказывали. Пишу только то, что помню. Говорили, что Иосиф Виссарионович нас спас, выиграл войну, все ночи напролёт он работает, думая о нас, детях, что Сталин отец всех советских людей. На его день рождения в декабре на обед давали сладости. Я с детьми не один раз украшал портрет вождя цветами, сделанными из цветной бумаги. Когда у нас в доме собирались гости, не помню, чтобы во время застолий его вспоминали и пили за его здоровье. Вполне возможно, что вели разговоры и пили за здоровье вождя, но без меня. За столом сидели достойные люди, прошедшие войну, как и мой отец, но помню только двоих. Дядю Борю — лётчика, который до войны пел в Большом театре. У него была бронь, но до войны он окончил школу ДОСААФ, отказался от брони, прошёл ускоренные курсы лётного состава и ушёл на фронт. Летал на бомбардировщике. В 1942 году, летом, его сбили над территорией врага, но в плен он не попал. Спасли и выходили его местные жители. Что интересно, к своим через линию фронта он перешёл в одиночку и продолжил летать. И дядю Володю, полковника, танкиста, командира полка. Это всё, что я могу рассказать о Иосифе Сталине и его похоронах.
Одесса-мама
Я родился в Москве, то есть по праву могу называть себя коренным москвичом. Так исторически сложилось. Все родственники по линии матери проживали в Московской области. Предки моего деда — донские казаки поселились в районе Подольска. А вот отец родом из Одессы. Так хочу вам сказать несколько слов за этот необыкновенный город.
Отец родился в 1917 году. В год Великой Октябрьской революции. С тринадцати лет пошёл работать. Природа щедро наградила его силушкой. Мне не досталось и половины. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, пошёл в плавание на сухогрузе по маршруту Одесса — Нью-Йорк в должности третьего штурвального. Я до сих пор удивляюсь тому, какую силу и выносливость надо иметь, чтобы в шестнадцать лет быть штурвальным!
В Одессе я прожил до семи лет. А точнее до 1952 года. Об этом периоде воспоминаний у меня осталось очень мало, но кое-что навсегда врезалось в память. Очень хорошо помню близких друзей отца. Имена, фамилии, лица и места их проживания. У него сложились дружеские отношения со многими известными людьми того времени. Это штангист, первый чемпион мира, который выиграл чемпионат в Париже в 1946 году, Григорий Ирмович Новак. В 1960 году отец приехал в Москву, и
