Любовь в наследство - Хелен Деннис

Сидеть в опустевшем доме и ждать, когда Люк вернется или соизволит сам с ней связаться, было невыносимо, поэтому, когда Люк позвонил ей и предложил встретиться на вилле Пинья, Эмили, не раздумывая, согласилась. Слышимость была очень плохой, Эмили даже не расслышала толком, откуда Люк звонит, поэтому о том, чтобы обсудить их общую проблему по телефону, не могло быть и речи. Они договорились, что Эмили вылетит в Геную, где Люк встретит ее в аэропорту.

Закончив короткий разговор с Люком, Эмили позвонила секретарше отца, теперь уже бывшей, та по ее просьбе заказала билет на самолет до Генуи и пообещала сообщить номер рейса на виллу Пинья, чтобы Люк получил эту информацию, как только вернется.

2

– Мы почти приехали, синьорина.

Голос Фредо вернул Эмили из прошлого в настоящее, и она увидела, что автомобиль въехал в открытые ворота и едет по мощеной подъездной дороге. Она выпрямилась на сиденье, достала из сумочки пудреницу и посмотрелась в маленькое зеркальце. Волосы лежат вполне прилично, нос не блестит, вот только под глазами заметны тени, хотя она и попыталась замаскировать их тональным кремом. Но это простительно, учитывая обстоятельства, ставшие причиной ее приезда. Эмили убрала пудреницу и повернулась к окну. Подъездная дорога сделала поворот, и открылся прекрасный вид на виллу Пинья. Эмили с интересом рассматривала старинное здание с арочной галереей по центру и с двумя симметрично расположенными по бокам прямоугольными башенками. Опираясь на свои познания в области истории искусств, которую она изучала в колледже, Эмили решила, что вилла была построена в шестнадцатом веке, но позже здание не раз достраивалось и перестраивалось – более старый камень, из которого была сложена центральная часть, со временем приобрел сероватый оттенок, а более новый смотрелся веселее. Башенки в псевдоготическом стиле, вероятно, были пристроены лет сто назад – совсем недавно, если сравнивать с возрастом виллы.

Объехав большую овальную клумбу, разбитую перед парадным входом на виллу, автомобиль затормозил у широкой каменной лестницы. Из дома вышла пожилая женщина в темном платье и белом переднике. Роза, догадалась Эмили. Люк рассказывал ей об экономке, которая была сначала нянькой, а потом горничной ее матери. После того, как Джулия Дэвенпорт вышла замуж за Анджело Фарсатти и переехала к мужу в Италию, Роза не захотела расставаться со своей любимицей и поехала вместе с ней. Впоследствии она вышла замуж за Фредо, шофера Анджело, и осталась в Италии навсегда. Роза с улыбкой заторопилась к машине. Фредо вышел из машины и распахнул дверцу перед Эмили. Она вышла и остановилась в нерешительности.

Роза сделала старомодный реверанс и тепло улыбнулась.

– Добро пожаловать на виллу Пинья, мисс Лэнсон! Проходите, Фредо принесет ваши вещи.

Фредо тем временем достал из багажника вещи Эмили и занес их в вестибюль.

Следуя за экономкой, Эмили поднялась по широкой пологой лестнице и вошла в парадный вестибюль. Широкие каменные плиты пола и сводчатый потолок, по-видимому, сохранились со времени постройки виллы. Роза стала объяснять, где находится столовая и как до нее дойти. Слушая ее, Эмили одновременно с интересом разглядывала старинные гобелены на охотничьи сюжеты, украшавшие темные, обшитые деревом стены.

Из вестибюля они поднялись по широкой винтовой лестнице на второй этаж и оказались в холле, от которого в две стороны отходили коридоры. Роза повела Эмили в южное крыло.

После темного коридора, обшитого дубовыми панелями, комната, в которую ее привела Роза, поразила Эмили обилием света и воздуха. Прямо напротив двери находилось большое окно с видом на парк и застекленная дверь на балкон. Эмили огляделась. Над отделкой комнаты явно потрудился талантливый декоратор, которому удалось создать интерьер женственный, но совершенно лишенный приторной слащавости. В убранстве спальни преобладали бежевые тона разных оттенков, стены были обиты светло-бежевой тканью в мелкий желтый и розовый цветочек. Большая кровать с пологом, туалетный столик, комод, гардероб и кресла с обивкой из такой же ткани, как и обивка стен, были явно старинными, но кто-то проявил фантазию и потрудился, чтобы придать им более современный вид. Эмили предполагала, что первоначально дерево на них было таким же темным, как в вестибюле и на стенах коридора, но их заново выкрасили матовой краской цвета слоновой кости. При спальне имелась отдельная ванная.

Очень милая комната, подумала Эмили, но подозрительно смахивает на детскую. Хорошо еще, что обои в цветочек, а не с рисунком из каких-нибудь мишек или бабочек. Неужели Люк по-прежнему считает меня ребенком? Это в двадцать-то лет? Или он просто предоставил мне ту комнату, которая была свободна и подготовлена для жилья?

Фредо внес ее вещи и удалился.

– Если хотите, можете посидеть на балконе, а я пока распакую ваш багаж, – предложила Роза, – Ужин у нас обычно в семь.

– Спасибо, Роза, пожалуй, я лучше разберу вещи сама.

Эмили отказалась от помощи главным образом потому, что ей хотелось побыть одной и освоиться. Кроме того, теперь, когда Эмили приехала на виллу, она почему-то заволновалась и ее вдруг стали одолевать сомнения, правильно ли она поступила, согласившись сюда приехать. Она надеялась, что, если займет чем-то руки, это поможет ей успокоиться.

– Как вам будет угодно, мисс Лэнсон.

– Роза, зовите меня, пожалуйста, по имени, а то у меня такое чувство, что я снова вернулась в закрытый пансион.

Экономка улыбнулась.

– Хорошо, мисс Эмили.

Роза ушла. Эмили открыла чемодан и успела только повесить в шкаф несколько юбок и брюк, когда в дверь комнаты постучали. Недоумевая, кто бы это мог быть, Эмили подошла к двери и открыла. Оказалось, вернулась Роза.

– Мисс Эмили, вас к телефону мистер Фарсатти. Вы можете подойти к аппарату?

Люк!

– Да, конечно.

Эмили вышла в коридор и поспешила за Розой. Экономка привела ее в холл, через который они уже проходили. Здесь на круглом столике красного дерева стоял телефон, на который Эмили раньше не обратила внимания.

– Здравствуй, Люк. Ты где?

В трубке затрещали помехи и только потом Эмили услышала голос Люка.

– Здравствуй, Эмили, с приездом. – Из-за плохой слышимости Эмили не могла понять по голосу Люка, рад ли он ее приезду. – Извини, что не встретил, но тут возникла небольшая заварушка, без моего личного участия не обойтись. Я прилечу сразу же, как только смогу, возможно, даже завтра, но точно пока сказать не могу.

– А что мне…

На линии снова пошли помехи, и связь прервалась. Эмили ничего не оставалось, как повесить трубку. Звонок Люка ее немного приободрил – по крайней мере, теперь она убедилась, что Люк не забыл о ее существовании, но неопределенность по-прежнему раздражала. Эмили хотелось поскорее встретиться с Люком, обсудить все вопросы и решить наконец, как ей жить дальше. Эмили вернулась в свою комнату и первым делом отправилась в душ, чтобы смыть пыль и усталость. После душа она надела длинный махровый халат цвета морской волны, который привезла с собой, и вышла на балкон, где стояли два плетеных кресла и столик. Она пододвинула одно кресло поближе к перилам и села.

Солнце клонилось к закату, деревья в парке отбрасывали длинные тени на сочную зелень ухоженной лужайки. Парк очень напоминал английский.

Эмили подняла взгляд на небо. Она с детства любила смотреть на небо в любое время суток, его безграничность всякий раз напоминала ей о том, что она сама – лишь песчинка в бесконечном мире, но это ощущение не полиняло, а, наоборот, пробуждало стремление узнать как можно больше, везде побывать, все увидеть, все успеть. Когда кто-то из старших начинал говорить Эмили, что она еще молода и у нее все впереди, эти доводы ее не убеждали. И безвременная смерть отца лишний раз напомнила, что не стоит ничего откладывать на потом.

Отец… Кроме него, у Эмили никого не было. Ее мать, Сьюзен Лэнсон, умерла в родах в возрасте двадцати семи лет. Бабушка и дедушка Эмили с отцовской стороны умерли, когда она была еще маленькой, – Росс был единственным ребенком в семье, причем поздним. Родителей матери Эмили не знала, она даже не была уверена, что они еще живы, – Сьюзен после замужества не поддерживала отношения с родителями. Все-таки у судьбы весьма своеобразное чувство юмора, думала Эмили, вздыхая. Девятнадцатилетняя Сьюзен влюбилась в двадцатидвухлетнего Росса, когда у того в карманах гулял ветер. Ее родители были категорически против этого брака, Сьюзен поссорилась с ними и ушла из дому. Если бы они могли разглядеть в молодом человеке подающего надежды бизнесмена, который уже к двадцати пяти годам добьется успеха и станет владельцем преуспевающей компании, их отношения с дочерью могли бы сложиться иначе. Но они не смирились со своевольным поступком дочери, буквально вычеркнули ее из своей жизни. Семейное счастье Росса и Сьюзен продлилось девять лет.