Борьба КГБ c МВД - Федор Раззаков

До 1981 года Ю. Андропов безучастно наблюдал за деятельностью "бриллиантовой" элиты. В конце 1981 года в его взглядах на эту проблему, кажется, наступил перелом.

30 декабря 1981 года из квартиры цирковой артистки Ирины Бугримовой, что на Котельнической набережной, украли знаменитую коллекцию бриллиантов. Ограбление совершили профессионалы высочайшего класса, сумевшие весьма грамотно облапошить вахтера на входе (они привезли с собой елку и объяснили приезд именно ее доставкой одному из жильцов дома) и обезвредить сигнализацию, которая действовала в квартире знаменитой укротительницы. На следующий день почти вся Москва, еще не успокоившись после загадочного убийства 10 декабря в своей квартире знаменитой киноартистки Зои Федоровой, полнилась слухами об ограблении другой артистки, теперь уже цирка, Ирины Бугримовой.

Следствие на удивление быстро вышло на украденные бриллианты. Уже в начале января 1982 года в аэропорту Шереметьево был задержан гражданин, у которого было найдено несколько камней из коллекции Бугримовой. От него ниточка потянулась не к кому-нибудь, а к самому Борису Буряце. В его квартире произвели обыск, после чего он был вызван на допрос в следственный изолятор КГБ в Лефортово. Следствие по этому явно беспрецедентному делу курировал заместитель Андропова Семен Цвигун, кстати, свояк Леонида Брежнева. И ему было явно не по себе от того, что в деле стала фигурировать фамилия дочери Генерального секретаря. Очередного громкого скандала престарелый Генсек мог попросту физически не перенести. Однако дело требовало хоть каких-то действий со стороны Цвигуна, и он 19 января 1982 года отправился на прием к главному партийному идеологу Михаилу Суслову. Разговор проходил за закрытыми дверями, с глазу на глаз, и содержание его навсегда теперь окутано тайной. Но результат известен. Выйдя от Суслова, Цвигун уехал на свою дачу в Усово и в 16 часов 15 минут покончил жизнь самоубийством, выстрелив в висок из пистолета "макаров". 24 января во всех центральных газетах появился некролог на Цвигуна, но ни один из трех могущественных деятелей страны (Брежнев, Суслов, Кириленко) под ним не подписался. А через несколько дней и этот триумвират понес потери: 25 января у Михаила Суслова случился инсульт, и он скончался. В день его похорон по приказу Ю. Андропова КГБ провел серию арестов в среде друзей и знакомых Галины Брежневой. Одним из первых был арестован председатель Союзгосцирка Анатолий Колеватов.

Столь активные действия председателя КГБ серьезно напугали всех, кто входил в команду Брежнева, и даже мысль о каком-нибудь сопротивлении, кажется, не возникала в их головах. Поэтому в мае 1982 года на очередном Пленуме ЦК КПСС Ю. Андропов стал секретарем ЦК по идеологии, то есть занял место покойного М.Суслова. Председателем КГБ СССР стал Виталий Федорчук, до этого возглавлявший КГБ Украины. В. Федорчук был выходцем из 3-го Главного управления КГБ (военная контрразведка) и на протяжении всей своей службы сохранял привычки кадрового армейского офицера. Еще в бытность свою председателем КГБ Украины он издал приказ о том, чтобы его подчиненные появлялись на работе строго в военной форме. Тем самым большинство кадровых чекистов Украины тут же "засветились" в обществе. Такой же приказ В. Федорчук подготовил и в Москве, едва занял кресло председателя союзного КГБ. Но в столице этот номер у него не прошел, так как умные головы из окружения тактично отсоветовали ему это делать.

Активность Ю. Андропова не знала границ. Летом 1982 года в Москве состоялся суд над группой милиционеров, которые в конце декабря 1980 года участвовали в убийстве сотрудника центрального аппарата КГБ. Четверых суд приговорил к расстрелу. После этого Генеральный прокурор СССР А. Рекунков направил в ЦК КПСС информацию о результатах расследования, в которой отмечалось: "Основной причиной, способствовавшей совершению преступления, была сложившаяся обстановка пьянства, нарушений служебной дисциплины, бесконтрольности и попустительства грубым нарушением социалистической законности. Дезорганизация работы, фактическое разложение личного состава толкали работников милиции на злоупотребление предоставленной им властью. Многие сотрудники рассматривали работу как источник личного обогащения... Особое озлобление у них вызвали попытки отдельных граждан защитить себя от чинимого произвола. За это они подвергались избиениям, запугиванию, шантажу, фабриковались акты опьянения, протоколы о мелком хулиганстве... Милиционер Лобов за большое число задержанных был занесен на Доску почета, награжден медалью "За 10 лет безупречной службы", имел более пятнадцати поощрений. В ходе следствия выяснилось, что он хронический алкоголик, в течение пяти лет грабил и избивал задержанных, совершил несколько убийств... Обстановка безнаказанности, нетерпимости к критике, круговая порука, укрывательство беззаконий привели к разложению многих работников, толкали их на путь преступлений..."

Подобный документ, со страниц которого вставал во весь свой рост отнюдь не тот глянцевый образ советского милиционера, о котором писалось в прессе и говорил в своих докладах Н. Щелоков, ничего, кроме злобы и раздражения, у руководства МВД СССР вызвать не мог. Андропову же это, наоборот, было только на руку. Противостояние между ним и Щелоковым к тому времени зашло настолько далеко, что ни о каком компромиссе речи быть не могло.

Едва закончился суд и выводы Прокуратуры СССР ушли в ЦК КПСС, за их дальнейшее прохождение на самый "верх" взялся заведующий сектором Отдела административных органов ЦК А. Иванов. Однако обладание подобными взрывоопасными документами дорого обошлось ему. Однажды его обнаружили мертвым в собственной квартире. Рядом с ним на полу лежал пистолет, что позволило весьма скоротечному следствию списать это дело на самоубийство.

Действительно, нешуточные страсти разгорелись в середине 82-го года между двумя силовыми ведомствами страны. Использовались буквально любые средства для того, что опорочить деятельность друг друга. Хотя кто знает, какой еще повод использовал бы Ю. Андропов в своей борьбе с Н. Щелоковым, не погибни в декабре 80-го офицер КГБ от рук именно милиционеров. Ведь 20 октября 1982 года на стадионе в Лужниках во время футбольного матча между московским "Спартаком" и голландским "Харлемом" в результате преступной халатности сотрудников 2-го полка патрульно-постовой службы милиции погиб не один, а 66 человек, среди которых имелось много подростков, однако этот случай не вызвал гневной реакции ни со стороны союзной Прокуратуры, ни тем более КГБ. К тюремному сроку на три года осудили лишь директора Лужников, который к тому времени находился на посту всего два месяца. А вот начальника ГУВД Мосгорисполкома В. Трушина даже ни в чем не упрекнули, хотя в "Плане обеспечения охраны общественного порядка на БСА Центрального стадиона им. В. Ленина", утвержденном именно В. Трушиным, говорилось, что милиция "обязана следить, чтобы во время входа и выхода зрителей не образовывалось скопления большого количества людей с целью предотвращения несчастных случаев". Вместо этого милиция в тот день, осерчав на неугомонных фанатов "Спартака", пустила их в единственный проход, где большинство из них и погибло в стихийной давке. Следствие, которое проводила Московская прокуратура, сделало все от него зависящее, чтобы отвести удар от московской милиции.

Но вернемся на месяц назад, а точнее - к 10 сентября 1982 года. В тот день в 10 часов утра Н. Щелоков направился на прием к Леониду Брежневу и, обрисовав ему ситуацию, складывающуюся в результате попыток шефа КГБ захватить власть, выпросил у больного Генсека разрешение на арест Андропова. Оно было получено, и Щелоков приступил к активным действиям. С одной из подмосковных баз в Москву двинулось три группы специального назначения МВД СССР. Одну из них предполагалось направить к дому, где проживал Андропов, по Кутузовскому проспекту, 26 (по иронии судьбы в этом же доме и даже в одном и том же подъезде проживали и Брежнев, и Андропов, и Щелоков), другую - к зданию КГБ на Лубянке, третью - к зданию ЦК на Старой площади. Но руководитель одной из групп предал Щелокова и сообщил об операции в КГБ. Действия комитета оказались еще более молниеносными и результативными. На проспекте Мира пять автомашин с сотрудниками МВД блокировали два десятка гэбэшных машин, то же самое случилось с машинами МВД у Старой площади. Лишь группа, двигавшаяся к Кутузовскому проспекту, успешно достигла цели и вступила в бой с гэбэшной охраной престижного дома. Но схватка была скоротечной и не в пользу подчиненных Щелокова. Победа Андропова была окончательной и бесповоротной. Телефонная связь с миром, которая прервалась в два часа дня 10 сентября, к утру 11 сентября была восстановлена, люди, взбудораженные слухами о стрельбе в районе Кутузовского проспекта и бросившиеся скупать в магазинах товары первой необходимости, постепенно успокоились. В сущности, большинство из них уже и не верили ни в какие перемены и оставались безучастными к событиям в политической жизни страны.