Точка росы - Владимир Прягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В эфир вернулся ведущий:
— Не будем спорить — «дурно пахнущие сенсации», как выразился наш уважаемый мэр, действительно неуместны. Поэтому мы предложим строго документированные факты. Вы их не только услышите, но и увидите собственными глазами. Наш репортаж-расследование подготовлен в сотрудничестве с «Подлунным курьером». Читайте в завтрашнем выпуске…
Стэн вытащил сигаретную пачку с нарисованным парусом на фоне заката. Приоткрыл оконную створку, чиркнул зажигалкой. Струйка дыма, скользнув на улицу, смешалась с моросящим дождём.
Дневная маета наконец закончилась.
Он швырнул за окно окурок, и тот через полсекунды затух в полёте, как забракованная падающая звезда.
В тесной клетушке, которую арендодатель в контракте гордо именовал ванной комнатой, Стэн мельком глянул в зеркало. Физиономия не вызывала доверия — исхудалая, помятая и небритая. Впрочем, там, куда он планировал наведаться завтра, такую рожу имел, пожалуй, каждый второй. Излишний лоск только помешал бы разговорам по существу.
Вода из крана текла застенчивой струйкой и отдавала ржавчиной. Но он исхитрился-таки обмыться до пояса и добрёл до кровати.
Спал он плохо, урывками.
Ему снился Вестник Теней. Тёмный силуэт маячил перед глазами — и от него вроде бы исходили слова. Стэн вслушивался, пытался сосредоточиться, но смысл ускользал, растворялся, как лёд в стакане. Так продолжалось долго, и Стэн, устав, попытался переспросить, однако ответ оказался столь же бессмысленным. Вестник умолк и начал поднимать руку, держа в ней что-то. Стэн, присмотревшись, уловил блеск оружейной стали и сам схватился за пистолет, но это движение оказалось излишне резким и нарушило равновесие сна. Тот начал распадаться, расслаиваться на отдельные тени-кляксы и тусклые пятна света…
Наутро Стэн проснулся с головной болью.
Залил кипятком две ложки гранулированного кофе. Подумав, бросил туда же пару ядовито-лиловых «волчьих крупинок», тщательно размешал. На вкус бурда была та ещё, но бодрила отменно. А ещё под неё хорошо пошла сигарета — первая в этот новый, но такой же слякотный день.
Спустившись на лифте в холл, он выгреб из почтового ящика несколько рекламных листовок (чудо-скороварка, комплект кухонных ножей с небывалой скидкой, гастроли цирка уродцев). Среди них скромно приткнулся счёт за аренду офиса.
Стэн привычно подумал, что неплохо бы завести секретаршу. Желательно молодую, красивую и с бухгалтерскими талантами. Чтобы сама проверяла почту, сидела на телефоне, записывала доходы с расходами и наливала бы ему виски, когда он возвращается с очередного задания. И всё это — на чистом энтузиазме, без претензий на жалование и прочие меркантильные вещи…
Он отогнал видение. Листовки бросил в мусорное ведро, счёт засунул в карман. Поднял воротник плаща и вышел под дождь.
В проулок, где вчера появился Вестник, Стэн свернул не без колебаний. Но сейчас, в унылом утреннем свете, асфальтовая кишка уже не таила в себе ничего опасного. Разве что вонь из баков стала сильнее.
Дошагав до линии монорельса, он поднялся по лестнице на платформу и ввинтился в вагон. Утренний час пик был в разгаре. Вагон покачивался и лязгал, пахло мокрым железом и дешёвым одеколоном. Снаружи к рельсами подбирались многоэтажные глыбы из бетона и бурого кирпича — так близко, что поезд едва не задевал их бортами.
Через двадцать минут Стэн вышел на станции, где вчера оставил машину. Та стояла под эстакадой, на сухой полоске асфальта — терпеливо дожидалась хозяина. «Куница-Кью» — двухдверный седан, компактный и неприметный. Шестицилиндровый двигатель, шестьдесят лошадиных сил. Круглые пучеглазые фары и радиаторная решётка, похожая на приоткрытый рот. Цельнометаллический кузов, цвет — зеленовато-серый, без дурацких хромированных нашлёпок.
Стэн с облегчением открыл дверцу и сел за руль. Теперь, когда его больше не окружала толпа, он почувствовал себя лучше.
Одиночка всегда использует шанс отбиться от стада.
Он завёл мотор и вырулил на проезжую часть.
Ещё через четверть часа он уже заезжал на Совиный Холм — возвышенность в западной части города. Дома в четыре-пять этажей лепились на склоне густо, едва не упираясь друг в друга. Узкие улицы прихотливо петляли, пересекались под неожиданными углами.
Найти нужный адрес в этом каменном лабиринте оказалось непросто. Стэну пришлось четыре раза притормозить, чтобы спросить дорогу. Помогали ему охотно, но подсказки противоречили друг другу диаметрально.
В конце концов он, однако, прибыл на место. Притёр машину к стене, чтобы не занимать проезд. Вылез, закурил и окинул взглядом фасад. На первом этаже — закусочная и газетный киоск, над ними — два этажа с квартирами, ещё выше — мансарда. К стене на углу крепился фонарь на изогнутой металлической штанге.
Стэн толкнул дверь, поднялся по лестнице. Искомая дверь в мансарде была фанерной и хлипкой даже на вид. Если надо, он выбил бы её одним хорошим пинком. Но пока просто постучал — вежливо и негромко.
Никто не отозвался.
Он стукнул ещё несколько раз, настойчивее.
За дверью послышалось неясное шевеление. Оно сопровождалось коротким возгласом — кого-то, кажется, куда-то послали. Ещё через полминуты дверь наконец открылась, и на Стэна через порог воззрилась девица, закутанная в тонкое одеяло. Взгляд у неё был мутный, волосы растрепались, тушь размазалась по лицу.
— Здравствуйте, — сказал Стэн. — Мне нужен Жак-Люк. Он здесь?
Несколько секунд она осмысливала услышанное, пытаясь сфокусировать взгляд. После чего спросила:
— А вам зачем?
— Я поклонник его таланта.
Девица фыркнула, развернулась и побрела в ближайшую комнату, оставив входную дверь нараспашку. Стэн счёл это приглашением и двинулся следом.
Комната с наклонной стеной подкупала лаконичностью меблировки. В углу стояла тахта, а возле окна — напольный мольберт с холстом. Наличествовали также две табуретки и облезлое кресло, на котором была свалена одежда. Пустые бутылки сгрудились у стены. Пахло винной кислятиной и сигаретным дымом.
На тахте дремал молодой шатен с трёхдневной щетиной. На появление гостя он никак не отреагировал. Девица плюхнулась рядом с ним, пихнула в плечо:
— Подъём.
Шатен промычал что-то неразборчиво и всхрапнул. Девица склонилась к его уху и крикнула высоким противным голосом:
— Покупатели пришли, дурень!
Жан-Люк подскочил и вытаращился в пространство. Он резкого движения его замутило, но он кое-как совладал с собой. Стэн взял табуретку и, сев перед ним, сказал:
— С добрым утром.
— Угу… — промямлил Жан-Люк. — Мистер,
