Крылья - Элина Градова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вроде ничего не происходит, понемногу расслабляюсь, мой кровосос, если и пытается выйти на связь, то пока без фанатизма. В больнице не появляется, а в мобильнике я его заблокировала, да и в соцсетях доступ перекрыла.
Из соседей никого не вижу и не стремлюсь. К концу недели Катеришна сама меня вылавливает. Опять я дёргаюсь от звонка, но увидев соседку, выдыхаю.
— Привет! — радостно протискивается в дверь, хотя я ещё не приглашала.
— Привет, — отвечаю недоумённо. Не люблю, когда ко мне без приглашения… Особенно вечером, после работы. На работе на полторы ставки, так наобщаюсь за день, что только до ванны и постели впору доползти.
— Ксюш, я по делу, — тоже мне, вдохновила…
— Случилось, что? — стараюсь проявить участие и побыстрее выпроводить незваную гостью.
— Да, подруга, коллега, вернее, заболела… — даже не удивляюсь, стоит только соседям узнать, кем работаешь, сразу становишься самой популярной в округе, — не посоветуешь… и так далее и тому подобное, дальше не интересно. Вздыхаю, советую, куда же деваться от вас страждущих, болеющих, поклялась же посвятить свою жизнь служению человечеству, вот и служу…
Наконец, провожаю просвещённую соседку, обещаю, что всё пройдёт у подруги…
* * *С Петровским не вижусь, не пересекаемся за две недели ни разу. Хотя, вспоминаю о нём регулярно, как только вхожу в подъезд или выхожу, сердце начинает учащённо биться. Не хочу его видеть и жду одновременно, что ж за дела? Гормоны заиграли? Так, вроде уже не девочка — подросток… Если надо будет, одна не останусь… особенно, если не по серьёзу, а так, здоровья для…
Живу скучновато, вдруг образовалось столько свободного времени, когда от кровососа съехала, что и представить не могла. А, ещё воспоминания неприятные покоя не дают, болезненные воспоминания. От нечего делать, взяла абонемент в фитнес-зал, заставляю себя таскать туда бренное тело три раза в неделю. Тело тренируется, а голова всё думы думает. Как-то пробираюсь из магазина после работы, пакеты обе руки до земли оттягивают. В одном — продуктов на неделю с запасом, перешла на полезное питание, за здоровьем следить стараюсь, в другом — всё по хозяйству, моющие всякие, порошки да мелочи разные, однако, будто с кирпичами иду. Вся в себе, сосредоточенная. Лучше, думаю, буду таскать камни сама, но ни одного мерзавца близко не подпущу… Вдруг, оба пакета, кто-то сзади подхватывает одновременно, вцепляюсь мгновенно и, набрав воздуха, хочу заорать… Слава Богу, не успеваю,
— Ксюшка, это я, привет! — смеётся Петровский, — давай понесу, а то скрючилась вся.
— Фу-у, напугал, — выдыхаю. Отдаю ношу непосильную, — спасибо, Сань, что-то я переоценила свои возможности, — говорю и, запоздало, — привет! — надо же, догнал, мог вообще, другой дорогой пройти, я бы и не увидела. Может и, правда, рассосалась старая обида.
Идём, молчим, надо заполнить неловкую паузу, начинаем одновременно,
— Ну, как тебе на новом… — он.
— Хорошо тут… — я.
Останавливаемся, смотрим, друг на друга, смеёмся, неловкость отпускает, после этого уже легко болтаем о пустяках, но Санька неожиданно прерывает мой трёп вопросом,
— Ксюш, как ты?
— Что, как? — не понимаю.
— Как живёшь? Как жила все эти годы? — и смотрит так, будто ему жизненно важно услышать мой ответ.
— Жила, как-то, — отвечаю, — мед закончила, по целевому не принуждали отрабатывать, домой не поехала. Вот, в больнице, терапевтом пока, в интернатуру планирую… А, там, не знаю, как получится, может и уеду ещё…
— Я знаю, Катюха рассказывала, — мнётся, — Я не об этом, — глядит вишнями своими спелыми, словно, извиняется, — я о личном. Можешь не отвечать, не в свои дела лезу, понимаю, — а сам напрягся.
— Не извиняйся, всё просто и определённо, — сейчас, душу тебе выверну, как не складывается ни хрена с этим самым личным. Что все романы, которые были — тупики бессмысленные, а последний — вообще, апогей моей бестолковой личной жизни. После него, только в монастырь и остаётся, — нормально в личном, — говорю, — замуж не тороплюсь… Но кандидатов в мужья хватает.
— Понимаю, — взгляд сразу, как-то затухает, — а я вот женился год назад…
— Катя говорила, — подтверждаю. Похоже, Катя твоя коммуникатором работает между нами, всё знаем друг о друге, хотя и не видимся.
За разговорами подходим к дому, хвалю ухоженный двор и инфраструктуру рядом, и остановку троллейбусов, автобусов, и, что подъезд чистый. Заходим в лифт. В тесноте кабины путь до девятого этажа кажется нестерпимо долгим, пытаюсь занять глаза созерцанием стены напротив, но натыкаюсь на его рельефную грудь под обтягивающей серой футболкой, вскидываюсь и упираюсь во взгляд. Он не успевает отвернуться или переключить его с меня, поэтому ловлю всё, что не полагается. Может, я и дура в выборе мужиков, но вот поведение их для меня ни фига не тайна. Нравлюсь я тебе, Петровский, вижу, что нравлюсь, ничего не поменялось со школы… И ты мне нравишься, теперь, но я тебе этого не скажу… даже взглядом. Живи спокойно, семьянин… На девятом лифт останавливается, Санька предлагает доехать с моими пакетами до десятого и помочь, отказываюсь,
- От лифта до дверей два шага, дотащу…
Не навязывается,
— Ну, тогда, пока, — выходит.
Александр
Выхожу из лифта, жду, когда он поднимется на следующий этаж, слышу, как Ксюха выходит, шуршат пакеты, она ставит их на пол и роется в сумочке в поисках ключа. Чертыхается, что не сразу находит, а я не дышу, ещё догадается, что слушаю, потом отпирает дверь и, через мгновение захлопывает. Надо и мне идти к себе, а я стою на площадке, привожу мысли в порядок. А они не приводятся, наоборот, полный сумбур: зачем спросил про личное? — долбит внутренний критик, — Захотела, сама бы ответила. А теперь знай, кандидатов у неё полно, а ты — болван. Внутренний аналитик противоречит: почему тогда сумки тяжёлые сама таскает? Почему про остановки общественного транспорта упомянула? Значит, подвезти некому? Тогда, фигня все её кандидаты! А, тебе-то что? — вопрошает принципиальный моралист, — у тебя жена дома! Заждалась, наверное, ужин на плите стынет, а ты тут о чужой бабе размышляешь! Она не баба —
