Записки вратаря - Лев Яшин

Тренировки и игры на первенство городского совета «Динамо» были регулярны, как все в армии, и вовсе не исключали, а дополняли прочие воинские занятия. Ни от каких видов учебы и службы спортсменов не освобождали. Лишь в строго отведенные часы нас увозили на стадион, а потом привозили обратно, и мы вливались в общий строй.

Летом сорок девятого года, после очередного игрового дня, меня прямо на стадионе остановил какой-то человек – высокий, подтянутый, с чуть пробивающейся сединой в аккуратной – волосок к волоску – прическе.

– Хочешь играть в молодежной команде «Динамо»?

– Еще бы!

– Тогда приезжай на тренировку. – И он назвал день и час.

Как мог я, солдат, распоряжаться своим временем?

– Не беспокойся, это я беру на себя, – развеял он мое недоумение.

Честно признаться, я не слишком надеялся, что незнакомый мне человек выполнит обещание, но он выполнил. Через несколько дней командир с некоторым удивлением показал мне запрос и приказал отправляться на стадион. Там меня ждал незнакомец, – как выяснилось, тренер молодежной команды «Динамо».

Я спросил у ребят, как его фамилия. Мне ответили: «Чернышев».

Да, подвел меня к порогу большого футбола Аркадий Иванович Чернышев – прекрасный тренер и обаятельный человек. Чем больше лет, – а теперь уже и десятилетий – минуло со дня нашего знакомства, тем более я благодарен ему за это.

Так я оказался в молодежной команде «Динамо». Мы успешно выступали в чемпионате и Кубке Москвы, я неизменно играл в основном составе. И однажды нам довелось даже победить в розыгрыше Кубка столицы мужскую динамовскую команду, в которой играли несколько известных футболистов и среди них сам Чернышев. А когда в марте сорок девятого года команда мастеров «Динамо» отправилась на тренировки в Гагру, я был включен в ее состав в качестве третьего вратаря, дублера Алексея Хомича и Вальтера Саная.

И там, на обжитом многими поколениями московских динамовцев гагринском стадиончике со мной произошел случай не просто конфузный, а, наверное, единственный и неповторимый в истории футбола. Наша команда дублеров встретилась со сталинградским «Трактором». Это был первый мой матч. Дул сильный ветер с моря. В середине первого тайма вратарь «Трактора» выбил мяч, тот высоко взлетел и полетел в мою сторону. Я растерялся. Что предпринять? Ждать, когда он опустится? Бежать навстречу? Наконец я сорвался с места и кинулся к предполагаемой точке падения мяча. Казалось, я рассчитал все – и свою скорость, и скорость мяча, и силу ветра. Не углядел я лишь одного, – что мне на подмогу поспешает наш защитник Аверьянов. Мы столкнулись с ним на полпути к мячу и оба упали, а мяч, словно издеваясь над незадачливым голкипером, подпрыгнул и вкатился в ворота...

В мальчишеских играх есть такое правило: «От ворот до ворот гол не в счет». В настоящем футболе такого правила нет. Наверняка случай этот был первым и последним в истории настоящего футбола – вратарь забил гол вратарю ударом от ворот. Не трудно представить мое состояние. Как нашкодивший и стыдящийся поднять глаза мальчишка, я исподтишка оглядел трибуну. То, что я увидал, добило меня окончательно. Игроки нашей основной команды – Василий Карцев, Константин Бесков, Сергей Соловьев, Александр Малявкин, Всеволод Блинков, Леонид Соловьев – покатывались со смеху. Бывалые и все на свете повидавшие футбольные волки, они ничего подобного в своей жизни не видели.

Не помню, как доиграл я первый тайм. В раздевалке я швырнул в угол перчатки, за ними полетели бутсы. Не в силах сдержать слезы, я стал стаскивать свитер. Мне еще не сказали, что моя футбольная карьера окончена, но я был уверен: сейчас скажут. А если и не скажут, разве я сам этого не понимаю?

Мне не дали снять свитер. Меня заставили натянуть на ноги бутсы, а на руки – перчатки. Я вновь появился на поле. Я доиграл этот злосчастный матч, свой первый матч в команде мастеров. Тренер, работавший тогда с динамовскими дублерами, Иван Иванович Станкевич, человек мягкий и интеллигентный, нашел нужные слова. Он сумел объяснить мне, что все происшедшее не более чем несчастный случай, что ни он, ни старший тренер Михаил Иосифович Якушин во мне не разуверились, что в будущем надо быть осмотрительнее и видеть не только мяч, но и обстановку на поле. На следующий матч меня снова поставили, на следующий – тоже. Я закрепился в дублирующем составе, но мяча, забитого мне вратарем «Трактора», забыть не мог.

Самым близким человеком в команде был для меня в ту пору Алексей Петрович Хомич.

По старой, «тушинской» еще привычке я носил за своим кумиром его чемоданчик, сидел рядом, когда он переодевался, стоял во время игр за его воротами. А он, как и заводской наш голкипер, Алексей Гусев, тоже не отходил от моих ворот, когда играли дублеры, и не скупился на советы и наставления.

Хомич был мне симпатичен многими своими качествами. Но больше всего тем, что был настоящим, истинным спортсменом. Нет, его не назовешь аскетом, отшельником. Он и во время тренировки готов был пошутить, а в свободное время любил веселую компанию, в которой мог и пропустить рюмку. Но был он из тех людей, которые живут в точном соответствии с пословицей: «Делу – время, потехе – час». Работал на тренировках так, что оставалось лишь диву даваться,– ни минут лишних, ни часов не считал. И отдавался работе целиком, причем выглядело это так, будто ему труд не в тягость, а в охотку, будто вставать и падать, лететь из одного угла ворот в другой и кидаться в ноги нападающим не доставляет ему ничего, кроме удовольствия.

Как у всякого из нас, бывали у Хомича игры более или менее удачные, случалось, что, и легкие мячи он пропускал. Но чтобы раскиснуть от неудач, чтобы играть не изо всех сил – такого с ним не бывало. Тут команда на него всегда могла положиться полностью.

Играя в дублирующем составе, я представлял себе, что если и попаду со временем в основной, то время это наступит очень нескоро. Какой уж там основной, когда в команде есть Хомич, а за ним еще и Саная? Однако это не охладило моего увлечения футболом.

Тренировался я много, не признавая никаких норм. Для меня как-то сразу стало обязательным делать на занятиях все, что делают полевые игроки: вместе с ними мерить круги по стадиону, бегать кроссы, совершать многочисленные рывки, преодолевать барьеры, прыгать, играть в больших и малых «квадратах», бить по воротам, отрабатывать удары головой, пасовать. А сверх того оставалась в полном объеме вратарская работа, изнуряющая необходимостью овладеть каждым приемом так, чтобы он выполнялся без участия сознания, автоматически.

Футбол занимал не только почти все мое время, но и целиком все мысли. К каждому игровому эпизоду с моим участием я возвращался мысленным взором снова и снова. Атаку, которая заканчивалась голом в мои ворота, память расчленяла на мельчайшие детали.