Неучтенный фактор (СИ) - "Minestrellia"

— Если бы за мной следили, то уже бы поймали, — наконец, проговорила девушка. — Даже сейчас уже столько предпосылок к тому, чтобы меня посадить… так что, думаю, тебе стоит сознаться, что ты один.

Серебрянский в ответ лишь хмыкнул.

— Даже если так, что с того? Тебя посадят, — прохрипел он, а Куколка перебила его, засмеявшись.

— Не выдумывай! Вот скажи мне, кто еще кроме тебя знает все то, что ты мне рассказал и показал? Все твои доказательства вон там, — она показала на догорающий костер, и только сейчас Дмитрий понял, что вместе с листьями были сожжены еще и его ноутбук и блокнот. Все… расследование придется начинать заново… — Нравится, как горит? Мне тоже. Теперь развлечемся с тобой!

Куколка широко, довольно улыбнулась и откинула в сторону точильный камень. Ее глаза нехорошо сверкнули, а оскал на маске, кажется, стал ярче. Нож блеснул в свете догорающего костра, а девушка в мгновение ока оказалось рядом с жертвой.

— Ну, что ж, давай поиграем!

С этими словами она всадила Дмитрию в запястье нож, а свободной рукой запихнула в открывшийся в крике рот кусок ткани вместо кляпа. И после этого для Дмитрия начался Ад. От него отрезали кусочек за кусочком в буквальном смысле. Он то и дело терял сознание от боли, но и просыпался тоже от нее. Раз за разом он все меньше чувствовал свое тело, но видел все больше крови и кусочков собственного тела, которые уже были частично развешаны на дереве. Один раз он очнулся в момент, когда Куколка вытягивала из него кишечник, чтобы развесить на дереве, и, кажется, именно в этот момент Серебрянский решил, что больше не хочет возвращаться в реальность.

И именно так и случилось. Еще некоторое время тело жгло от невыносимой боли, на глаза наворачивались непрошенные слезы, а крики, заглушенные кляпом, то и дело вырывались из груди и постепенно слабели. Совсем скоро и Дмитрий, к огорчению Куколки, наконец, окончательно провалился в спасительную и вечную темноту.

***

Роман постучал в дверь кабинета и осторожно заглянул. Мужчина, сидящий за столом и говорящий по телефону, приглашающе махнул рукой, позволяя войти.

— Да, конечно, я понимаю, что это значит, — произнес мужчина в трубку, отворачиваясь в кресле к окну. Роман тем временем уже привычно вошел вглубь кабинета и опустился на стул перед столом шефа. Тот продолжал разговор: — Да, конечно, мы все организуем. Семье Дмитрия уже все сообщили. Разумеется, мы усилим поиски Куколки. Да, я уже передаю дело нашей лучшей следовательно-оперативной группе. Конечно. Обязательно. До свидания.

Закончив разговор, мужчина опустил трубку и тяжело выдохнул.

— Что там, Александр Викторович? — осторожно спросил Роман, не совсем понимая, стоит ли задавать этот вопрос.

— Сверху уже интересуются, как мы допустили смерть одного из следователей, — пробормотал мужчина и открыл папку с делом Куколки, которую изъяли из кабинета ныне покойного Дмитрия Серебрянского. — Требуют выяснить, почему именно он, немедленно продолжить расследование… то есть передать дело другой группе.

— Ну… мы пока что ждем результатов от криминалистов, но Кирилл говорит, что ничего нового они сказать не могут, — пробормотал Роман. — Следов Куколка по-прежнему не оставляет, а в кабинете Дмитрия нет ничего… никаких следов или чего-то подобного, что могло бы стать причиной нападения…

— То есть совершенно ничего нового, — Александр вздохнул и уставился в окно, задумавшись.

Опять тупик. Ну и сколько это может продолжаться? Сколько еще времени они потратят на то, чтобы поймать Куколку? И скольких еще потеряют?

— Товарищ подполковник, — тихо позвал Роман, и тот встрепенулся, — так кому вы передаете дело?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Тебе, — просто отозвался Александр, а Роман даже опешил. — Вернее, твоей следовательно-оперативной группе.

— Но, Александр Викторович! — следователь выпрямился и заметил: — Нас ведь всего двое, в отличие от группы Дмитрия…

— В отличие от группы Дмитрия и его самого, вы, я надеюсь, хотя бы будете предупреждать, с кем и когда идете, — буркнул подполковник. — Вот Дима не предупредил — и что теперь?

— Вот и я о том же… — буркнул Роман. — У меня ведь две дочери. Одна хотя бы работает, а вторая даже экзамены еще толком сдать не может… да и им ведь еще год учиться!

— Ты мне тут детьми не прикрывайся! — сердито бросил Александр и сложил руки на груди. Покачал головой. — Мы оба знаем, что ты прекрасно выпутываешься из любой передряги. Как раз ради девочек.

Роман вздохнул и потерянно кивнул. Ну да, в целом, так оно и есть… после смерти его жены, которую девочки приняли очень тяжело, Роман очень боялся, как они отреагируют и на его потерю. Реакция обеих была совершенно непредсказуема, как уже показывала практика, потому мужчина предпочитал не рисковать лишний раз.

— Тем более, — продолжил Александр, — Дмитрий вон сколько лет работал над этим делом, и ничего, все в порядке было.

— Ну да, пока его не убили, — фыркнул Роман.

— А ты будь умнее, чем он. И если что-то найдешь, не ходи кругами, бормоча: «я скоро ее посажу, Куколка будет в тюрьме», — с мрачной усмешкой посоветовал подполковник. — Лучше оставь где-нибудь догадки и доказательства, если такие будут. Чтобы хотя бы не ты один об этом знал и не так сильно подставлялся.

— В общем, выбора мне не оставляете? — Роман обреченно вздохнул и поднял глаза на начальника.

— Нет, Стругацкий, ты у меня не отвертишься. Так что бери Евгения, идите к Кириллу, узнавайте… работайте, в общем, — и протянул Роману толстую папку с делом Куколки.

Роман обреченно выдохнул, принял папку и, встав, попрощался. Выходил он из кабинета Александра какой-то потерянный и немного сердитый. Вот уж чего не хватало, так это невыигрышного дела Куколки!

========== Глава 2. Идея ==========

Дмитрий Серебрянский дураком никогда не был.

Во всяком случае, он сам очень надеялся на это, когда шел в полицейскую академию, да и учителя — что в школе, что в академии, — всегда отмечали, что мозгов у парня хватает и когда-нибудь он станет отличным опером. Сам Дмитрий на такие заверения внимание обращал крайне редко, делая упор на получение знаний, развитие силы и логики.

В конце концов, опером он стал. Отличным опером — тоже, хотя и далеко не сразу. Но когда стал… не сказать, что очень пожалел об этом, но, откровенно говоря, выпал в осадок, когда ему отдали дело о Куколке, которая тогда даже не то что не была городской легендой, она даже работникам на тот момент еще милиции как серийная убийца не была известна. И со временем раз за разом тщетно пытаясь распутать клубок этих убийств, Серебрянский все больше убеждался, что влип по полной программе. Впрочем, от дела Куколки он не отступал и никому не передавал, потому что был упрям и во что бы то ни стало собирался распутать это дело городской легенды.

В какой-то момент расследование стало казаться Дмитрию чем-то очень сюрреалистичным. Со временем, набравшись опыта в расследованиях других дел, мужчина начал все более внимательно изучать детали, все более серьезно и ответственно относиться к тому, что происходит на месте преступления, и тогда заметил одну очень важную деталь: дочь сотрудника их отдела, Стругацкого, раз за разом одной из первых оказывается на месте преступления. Иногда ее сестра тоже присутствует рядом, и тогда у них появляются отличные отмазки: «Я учусь на журналиста и хочу расследовать это дело!» и «Меня отец попросил присмотреть за ней, чтобы не лезла куда не следует и не мешала».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})