Зимняя жара (ЛП) - Блэр Эмилия

Холодный, как зима, взгляд, который он бросил в мою сторону, заморозил мои внутренности. Для человека столь греховно горячего, он точно знал, как совершить убийство глазами.

Посмотрел на свой телефон, и я молилась, чтобы он отказался от моего предложения и просто взял такси, но он нахмурился:

— Батарея села. Подбросьте меня меня к десятому кварталу на Вестминстер-стрит.

Властный тон его голоса заставил меня скрипнуть зубами, но поскольку я только что разбила его машину, мне действительно нечего возразить.

— Конечно, — пробормотала я, видя, как он смотрит на мою машину с нескрываемым презрением.

— Вы хотите, чтобы я сел в эту смертельную ловушку? — возмутился он, заставляя мою кровь закипеть.

— Послушайте, вы хотите попасть туда, куда вам надо, или нет? — рявкаю я на него.

Он бросает на меня взгляд, который заставляю себя проигнорировать. Не позволю этому мудаку обращаться со мной, как с одним из своих подчиненных.

И уж тем более я не позволю ему оскорблять Герту.

Только не мою малышку.

Я открываю ему дверь и жестом приглашаю внутрь.

Он изучает меня с минуту, прежде чем схватить что-то из своей машины и сесть в мою.

Я захлопываю за ним дверь.

Глава 3

— У вас не работает обогреватель, — сообщает он мне снобистским тоном, заставляя меня сжать руки на руле.

— Да, — отвечаю сквозь стиснутые зубы. — Я в курсе.

— Зачем вам вообще эта штука? — Краем глаза вижу, как он проводит рукой по приборной доске, и среди растущего раздражения испытываю гордость, когда он не смог найти ни одной пылинки.

— Эта модель устарела, — комментирует он и поднимает бровь, когда я бормочу ругательства себе под нос. — Простите, что вы сказали?

Я стискиваю зубы.

— Ничего.

На мгновение мне кажется, что я вижу ухмылку на его лице, но когда моргаю, она исчезает. Сузив глаза, смотрю на него в зеркало заднего вида.

Все еще вижу раздражение, кипящее в глубине, но он хорошо скрывает его под тонко завуалированным презрением к Герте. Я заставляю себя отвлечься от его дерьмовой личности.

Он выглядит богатым.

Ну, любой, кто ездит на такой машине, вероятно, преуспевает.

Но он очень привлекателен. У него темные густые волосы, вьющиеся у основания шеи. Эти шелковистые пряди заставили бы любую женщину захотеть зарыться в них руками. Они выглядят мягкими, и я могу поспорить, что отлично пахнут.

Я насмешливо фыркаю.

Когда он смотрит на меня, приподняв бровь, я стараюсь принять суровый вид, который не выдал бы ход моих мыслей.

Его лицо словно высечено самими ангелами. Я вижу четко очерченную челюсть, черты его лица, дугу носа и прикусываю язык. С горечью думаю, что он может позволить себе быть мудаком с его деньгами и красивой внешностью.

— Вас что-то беспокоит? — Эти серые глаза смотрят прямо на меня, и я не могу не отвлекаться на контраст между ними и его темными, хорошо очерченными бровями.

— Все в порядке, — отвечаю я ему, злясь на себя за то, что меня даже слегка влечет к этому грубому, властному человеку.

— Поверните направо, здесь, — приказывает он, и я вынуждена замедлить ход. Снег падает довольно сильно, в машине стало так холодно, и с моим зрением, затуманенным снегом, я чувствую, как мое разочарование растет.

Подняв руку, я врезаю кулаком по обогревателю, заставляя мужчину рядом со мной подпрыгнуть.

Когда слышу знакомый жужжащий звук, торжествующе усмехаюсь.

— Теперь у нас есть тепло.

Я слышу насмешливое хмыканье и намеренно игнорирую его.

Если он хочет быть неблагодарным, это его проблема.

— Вашу машину нужно перебрать, — говорит он через несколько секунд. — И неплохо бы покрасить.

Что есть, то есть.

Но я устала терпеть его насмешки.

Как он смеет оскорблять мою малышку?

Остановив машину, я повернула голову и пронзила его испепеляющим взглядом:

— Я стукнула вашу машину. Извините. Но я веду себя как порядочный человек и подвожу вас в преисподнюю, или туда, куда вам сейчас нужно. Так что не сидите здесь и не говорите мне, что нужно или не нужно Герте. Не каждый может позволить себе водить шикарную машину в шикарном костюме.

Он ничего не говорит, просто изучает меня:

— Кто такая, черт возьми, Герта?

Я открываю рот, а затем закрываю его с громким звуком:

— Вы самый грубый человек, которого я когда-либо встречала.

Могла смело сказать, что он наслаждался моим негодованием. Не знаю, как я это поняла: то ли по тому, как приподнялись уголки его губ, то ли по тому, как он смотрел на меня. Я просто знала.

И я его ненавидела.

Мне хотелось ехать так быстро, как только можно, и высадить его в пункте назначения, но я дорожу своей собственной жизнью. Поэтому решила игнорировать его комментарии до конца поездки. Больше он ничего не сказал. Просто смотрел вперед, и иногда я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

Я не хотела, чтобы он смотрел на меня.

— Мы на месте. Приехали. Пожалуйста, выметайтесь из моей машины. — Я даже не пытаюсь быть милой, позволяя ему увидеть вспышку гнева в моих глазах.

Мужчина ухмыляется, и эти серые глаза, смотрящие на меня, заставляют меня напрячься.

— Спасибо.

Я моргаю:

— Простите?

Часть меня готова была взорваться из-за любого саркастического комментария, который он сейчас мог бы мне бросить, поэтому не ожидала, что меня так вежливо поблагодарят.

— Вы, кажется, уверены, что у меня отсутствуют хорошие манеры, — он приподнял бровь.

С этими словами он захлопнул дверь и ушел.

Я закрыла глаза и просидела, положив голову на руль целых две минуты, прежде чем завести машину и уехать.

Как бы мне ни хотелось забыть об этой встрече, я не могу выбросить этого грубияна из головы весь уик-энд. Точнее, эти прекрасные серые глаза, то, как они напряженно двигались по моему лицу, отпечаталось в моем мозгу.

Поэтому, когда в понедельник утром я отправилась в школу, настроение у меня было угрюмое.

Наблюдая, как ученики ходят по классу, смешиваясь друг с другом, работая вместе над проектом, который я им поручила, мои мысли блуждают.

«Он не сказал ничего, кроме насмешки и грубости, так почему же я все еще думаю о нем?» - Заставляю себя улыбнуться, когда ко мне подходит ученик, но улыбка исчезает, когда вспоминаю тот снежный вечер.

Скарлетт чрезвычайно заинтересовалась моей встречей, но после бесконечных расспросов я прошла прямо в свою комнату и закрыла дверь.

Подпираю подбородок руками и лениво смотрю на школьников. Может быть, причина, по которой я не могу перестать думать о нем, заключается в том, что несчастный случай потряс меня до глубины души. Когда мое сердце начинает биться быстрее, я чувствую удовлетворение от того, что нашла причину своего странного наваждения.

Я очень нервничала, когда ехала в школу этим утром, мои костяшки пальцев побелели, пока судорожно сжимала руль.

Новая волна гнева накатывает на меня, когда понимаю, что если бы этот грубый незнакомец повел себя в этой ситуации по-другому, я, вероятно, не была бы так взволнована всем произошедшим.

Когда внезапно встаю, мой стул с громким грохотом падает на пол. Я не обращаю внимания на то, как все смотрят на меня, направляясь в туалет, и ловлю себя на том, что хмурюсь.

Умываюсь холодной водой, и когда она стекает по моему лицу, я хватаюсь обеими руками за край раковины и изучаю веснушки, разбрызганные по моему бледному носу. Мои глаза темно-карие, и прямо сейчас они наполнены негодующим гневом. Мои светло-каштановые волосы собраны в тугой пучок, и я вытаскиваю шпильки, наблюдая, как волосы медленно разворачиваются. Наконец они ложатся у меня на спине, и я провожу по ним пальцами, прежде чем заплести их в косу ловкими движениями.