Цветы корицы, аромат сливы - Анна Коростелева

— Можете ведь. Когда хотите, — буркнула фонетист.

— Четыре строчки, деточка, — решила наконец Немила Гориславовна. — Четыре строчки, голубчик. Не больше чем четыре строки каждый продекламирует. Ну, там, про это ваше… лягушка шлепнулась в пруд…

Сюэли деликатно промолчал.

Предстояло подобрать русские переводы. Аспирант Ди пообещал сходить с Сюэли в библиотеку и помочь все найти. Следом чуть было не увязалась Саюри. Она хотела про лягушку, которая шлепнулась в пруд.

— Это я тебе и так скажу, безо всякой библиотеки, — небрежно сказал Ди. — Тут не надо быть великим знатоком. Лягушка шмякнулась в пруд. Бац!.. Нет. Шлёп! Круги по воде. Записывай.

Подпав под его обаяние, Саюри ошеломленно записала и пошла учить это наизусть, после чего в читальный зал они направились чисто китайской компанией: Ди, Сюэли, Чжэн Цин, Лю Цзянь и Шао Минцзюань — всем нужно было что-нибудь подготовить для вечера.

Ди валялся на полу, перелистывая тома.

— «Вместе с годами ушла любовь к ветру, к горной луне…»

— Не стоит. Еще решат, что мы намекаем на возраст старейших преподавательниц кафедры.

— «Так долго странствовал по Янцзы — уже борода седа…»

— То же самое. Даже еще хуже: намекает, что у них борода.

— «Глубокой стариной повеяло…»

— Не надо.

— «К старым корням вернулся весенний цвет…»

— Не надо.

— Вот спокойная, бытовая картина… «У сломанного сундука давно отвалился верх…»

— Ди, ты очень легкомысленный человек.

— Вот, ничего нет сомнительного. «Глубокая осень, и в песне сверчка прощанье слышится мне…»

— Ну, для кого нет, а для кого и есть.

— Тогда «Могила на горном склоне Линьшань пронзительно холодна», — предложил Ди.

— Вот прекрасные стихи Ли Бо, правда, они длинные, но мы их поделим…, — довольные приятели собрались идти.

— Только не говорите «в верхних покоях»! — крикнул вслед им Ди. — «Верхние» — это никто даже не поймет. Здесь для русских читателей примечание: что верхние покои — это женские. Так лучше скажите сразу — «в женских».

Провозившись несколько часов, Сюэли постиг ключевую проблему: все стихи в переводах были значительно хуже, чем в оригинале. Вообще не сравнить.

— Я должен найти одно стихотворение из четырех строк, которое в переводе лучше, чем в оригинале, — сформулировал он задачу.

— Тогда мы должны искать у плохих поэтов, — сообразил Ди. — Каких ты знаешь третьесортных сочинителей? Ты же специалист.

— Н-ну, например… Ван Цзи… э-э… уступает многим…

— Смотрим Ван Цзи, — решительно сказал Ди. — Да, он не блещет, — скривился он, немного полистав антологию. — Ищем русский перевод…

Это решение дало гениальный результат.

Вечер знакомства удивительно сплотил четвертую группу начального этапа обучения. Чжэн Цин, Лю Цзянь и Минцзюань встали плечом к плечу, и Чжэн Цин начал угрюмо и сосредоточенно:

— Луна над Тян-шанем восходит, светла, и бел облаков океан…

Все это звучало пока довольно безмятежно.

— И ветер принесся за тысячу ли сюда от заставы Юймынь.

— …С тех пор как китайцы пошли на Бодэн, враг рыщет у бухты Цинхай, и с этого поля сраженья никто! домой не вернулся живым, — очень твердо сказал Лю Цзянь.

— И воины мрачно глядят за рубеж — возврата на родину ждут, — выразительно намекнул Цин.

— А в женских покоях как раз в эту ночь бессонница, вздохи и грусть, — лирически закончила Шао Минцзюань, заведя к небу глазки.

После этого Вэй Сюэли спокойно вышел, отряхнул рукав свитера и сказал:

— «Проходя мимо винной лавки». Ван Цзи.

Беспробудно пью на протяженье всех этих тяжелых, смутных дней.Это не имеет отношенья к воспитанию души моей.Но, куда глаза ни обратятся, всюду пьяны все — и потомуРазве я осмелюсь удержаться, чтобы трезвым быть мне одному?

Со стороны русского переводчика это действительно была удача. Ван Цзи даже, вероятно, не подозревал о возможности такой заоблачно длительной жизни и долго гремящей славы.

Пока никто не успел ничего сообразить, Саюри припечатала все это своей лягушкой.

И сейчас же после этого иранский студент Моджтахеджаберри со своим Саади, Хафизом, розой и соловьем пролил на все это такой елей, который удачно растекся по аудитории и как-то дипломатически смягчил все острые углы, абсолютно все.

«Персидская поэзия, — сказал об этом Ди, — в большей степени поддаётся переводу». Оставим это спорное высказывание на его совести.

Вторая Мировая война для китайского народа точнее была названа анти-японской, потому что японцы окупали половину территории Китая, убили сотни тысячи невиновного китайского народа, ограбили самые ценные вещи в нашей истории и культуре, поджигали бессчетные деревни и поселки. Но китайский народ никогда не сдался, мы воевали всеми силами, делали все что смогли для того, чтобы японские оккупанты приехали живым а остались мертвым.

Оффицально анти-японская война началась в городу Шэняне северо-восточной провинции 18-ого сентября 1931 г. Из-за существенной разницы в вооруженных силах, китайские войска решили отступить временно сохранив силы для отбивки в подходящее время. В течении 4 месяца Китай потерял целые три северо-восточные провинции. Создав квазимперию Манчжоуго (Manzhouguo), японцы имели свою колониальное правительство на территории Китая. С тех пор разномасштабные народные сопротивления против японцев непрерывно происходили в северо-восточных провинциях. Из-за гражданской войны внутри Китая, не было единого фронта против японцев. 7-ого июля 1937 года произошло событие Лу Гоу Цяо — японцы начали всемасштабное вторжение в Китай, но внутрикитайские политические силы смирились на создание единый анти-японские линии защитить родину от агрессоров.

Хотя между разными политическими силами было разногласие, когда наступит вопрос о национальном выживании и государственной цельности, главнейшие политпартии Компартия и Гоуминдан взяли руку об руку воевали вместе ради отечества. Из-за существенной разницы вооруженной силы, причем никакой международной помощи не обращали, потому что в то время СССР находился в тяжелой войне с немцами и не хотел воевать с Японией одновременно и заключил с японцами соглашение, а целая Европа уже давно горит, США одновременно воевала вместе с европецами и с японцами тоже частично, что не хватили силы оказать Азии военную помощь.

Узнавая это лидеры китайского народа устроил свою военную стратегию, сохранив большинство контингентов войск на юго-восточных провинциях, вызволи народа в окупаемых территориях проводить подпольные и партизанские саботажи и разведочные операции против японских оккупантов. С октября 1938 по декабря 1941 потеряв половину территории, китайский народ всеми силами проводили партизанские сопротивления сковывает военные силы японцев на каждом захваченном городе, поселках и деревнях. Одновременно американцы также в восточно-азиаских и тихоокеанских районах воевали с японцами. Война стояла на своем, и наступил момент перелом.

Японцы теперь должны понимать, возможно Китай не могущая страна, возможно китайский народ простой и наивный, но она существовала более 5000 лет, и доселе еще существует потому что китайцы защитят свою родину свою национальность свою цельность любыми способами, мудрый китайский народ накопил свои страгетии выживания и развития в течении всего времени своего существования.

Чтобы достойно написать сочинение о Второй мировой войне, Сюэли решил посидеть в интернете и освежить некоторые факты. Он относился к этой теме с необыкновенной серьезностью и трепетом. Раскрыв свой белый зонт с пурпурными цветами, он перебежал под дождем в «Кафе-Макс», обменял мокрые 120 рублей на промокший сразу в его руке талончик с логином и паролем и зашел на сайт www.renminglib.cn. Открыл какие-то старые газеты сороковых годов. Тут же в нем вскипела как волна такая ненависть к японцам, что пришлось отвлечься, охолонуть, поглядеть в потолок, хлопая глазами, сжимая снова разжимая руку. «Не нужно думать, — сказал он себе. — Не нужно вспоминать». Он спокойно представил себе пламя до небес, в котором сгорает вся Япония, а заодно все вообще плохое. Когда он думал о войне, он видел длинную такую серую дорогу в глинистых комьях, с редкими ивами по сторонам, на дороге валялась яркая фэн-чэ, детская вертушка, он наклонялся, подбирал ее… и тут… Он не стал бы расшифровывать свой личный образ войны никому, ни за какие коврижки. «Какое легкомыслие! — подумал он. — Как я мог связаться с Цунами-сан! О чем я думал? C таким мраком на душе я стану для нее физически опасен. Я и так физически небезопасен для нее». Он несколько раз закрасил мысленно на карте Японию другим цветом, тряхнул головой и вернулся к сайту. Там он углубился на какое-то время в военные мемуары и архивы, а потом набрел на базу видеороликов. Потом он ходил доплачивать еще за полтора часа в сети и еще за полтора.