Кама с утрА. Картинки к Фрейду - Татьяна Розина

Все мужчины разные и ключики к каждому надо подбирать индивидуально. Однако, основной принцип завоевания — «запретный плод сладок», срабатывает «на ура!», за небольшим исключением. Макс был тем человеком, который без проблем получал женщину не только для похода в кино, но и в койку. Я сразу поняла — если буду как все, вольюсь в шеренгу остальных. В игре с Максом надо включить позицию «недотрога». И я стала изображать запретный плод.

Экзотический фрукт. Привлекающий внимание неординарным видом и сладко-горьким запахом.

Я искусно морочила Максу голову. Выдерживала положенное время для телефонного звонка. Отказывалась встретиться, заставляя его названивать и просить. Но в то же самое время, я всегда чувствовала ту грань терпения мужчины, которую нельзя переступать. В момент, когда Макс начинал напрягаться, из-за того, что не мог дозвониться, я сама набирала его и ворковала в трубку. Я видела, что моя тактика срабатывает, и твёрдо гнула свою линию.

Прежде чем Максим получил доступ к моему телу, ему пришлось изрядно попотеть. Мы ходили в театры, рассматривали картины, часами рассуждая о том, что же хотел изобразить на полотне мастер, демонстрируя друг перед другом свою интеллектуальность. Я блистала, заранее готовясь к каждому мероприятию. Если мы шли на выставку творчества Модильяни, я перед этим изучала, кто это и чем интересен. Максима такая светская жизнь восхищала, мне казалось, он втянулся в процесс, доставляющий удовольствие необычностью. Он дарил розы, золотые украшения, роскошные конфеты в импортных коробках. Это было замечательное время, очаровательное романтическим флером.

Ну, вы, конечно, понимаете, что с Максом выдержать абсолютно пуританский стиль встреч было невозможно. Но я сдавала позиции медленными штришками. Когда после ужина в ресторане, он отвозил меня домой, мы целовались в его машине. Я жила в квартире одна и, если бы он об этом узнал, было бы сложно открутиться от его намёка зайти ко мне «на чашечку кофе». Самой последней дуре понятно, чем заканчиваются такие «чашечки». А потому, я до поры до времени скрывала то, что живу одна. Когда я уже не могла больше игнорировать его вопрос: «с кем я живу?», объяснила, что вообще-то квартира принадлежит мне одной, но сейчас у меня гостит троюродная тётушки из Крыжополя.

Макс в то время еще жил с родителями и к нему тоже мы поехать не могли. Правда, на его голову свалилось счастье в виде жилплощади дальней родственницы, умершей бездетной и оставившей ему наследство. Однажды, когда мы ехали после театра домой, я не заметила, как он привёз меня к себе. Он был уверен, что теперь-то уж ЭТО случится. Мы целовались, ласкали друг друга, но я не давала себя раздевать.

— Вер, неужели ты не хочешь? — спросил Максим, от возбуждения дыша трубой, в которой заткнули выходное отверстие.

— Хочу… но всему своё время, — заявила я, вытащив его руку из-под своей юбки. — Не надо спешить. Так будет лучше…

Если бы Максиму пришло в голову спросить — кому будет лучше от того, что мы целуемся до умопомрачения, а затем в самый острый момент прерываем накатившее возбуждение, я бы не нашлась, что ответить. На самом деле это было иезуитской пыткой и для меня, потому что Макс мне нравился и здорово возбуждал. Но я стойко держала рубежи, видя перед собой большие цели. Если быть до конца честной, то я, пожалуй, даже влюбилась в него. «Движение сопротивления» его напору давалось с трудом.

Моя «неопытность» в сексуальных делах нравилась Максу. Какое-то время он даже думал, что я девственница и поэтому так упорствую, не позволяя ему ворваться в святая святых. Я устроила такой театр, что он стеснялась спросить меня об этом напрямую. Он возился со мной, как с хрустальной вазой, боясь не только сделать неловкое движение, но переживал, как бы ни обидеть меня бестактным словом или вопросом.

Максим привык к девчонкам, из кожи вон лезущим, чтобы заполучить завидного жениха. Глупышки чуть ли ни в первый же раз, оставшись с Максом наедине, показывали готовность номер один, срывая с себя одежду буквально на ходу. Многие считали, что именно бешеный секс — залог успеха. Но я понимала, что это так, лишь в случае, если хочешь заполучить любовника или, как теперь принято говорить, спонсора. Если же ты нацелилась на брак, нужно играть «большую» игру. Но многие девочки, приехавшие из провинции, не были искушенными в делах охоты на мужа, да и растягивать процесс им некогда — хотелось скорее въехать в апартаменты мужчины на жительство. Мне же спешить было некуда. И я растягивала удовольствие, не забывая дать Максу вкусить сладкого, но делала это порционно.

Девчонки, зазывно заглядывающие в глаза Макса, раздражали его. А секс, который они давали, быстрый и феерический, по принципу — всё и сразу, или как теперь говорят «ол инклюзив» — не возбуждал его дальнейший интерес. Это как вкусный торт. Им сначала надо зрительно насладиться. Ты смотришь на него и слюнки текут. И так хочется откусить, а нельзя. Ты ждёшь, пока разрешат. Мучаешься, страдаешь, не спишь ночами. Потом тебе говорят: «ладно, малыш, откуси…» Ты откусываешь кусочек и во рту всё сжимается от удовольствия. Тебе срочно нужно добавить, съесть еще немного, но… тортик убирают в шкаф со стеклянной дверцей, через которую ты видишь предмет наслаждения, но дверку закрывают на ключ. И ты опять ходишь и соблазняешься. Хочешь и страдаешь. Протяни немного руку и дотронься… ан нет, стекло не позволяет получить такое близкое и желанное.

Мужчины, которые хотят секса, конечно, рады первосигнальным девчонкам. С ними никакой возни. Захотелось — получил. А вот жениться всё же хотят на скромных. Во-первых, они привлекают самца уже тем, что за ними надо охотиться, задействовать изысканные средства и методы, что само по себе увлекательный процесс. Это возбуждает по принципу «недоеденного тортика». Ну, и, во-вторых, мужчинам кажется, что такая скромница — залог того, что она также легко не отдастся после брака любому подвернувшемуся самцу, возжелавшему её. Конечно, это вопрос спорный. Но не лишённый основания, чтобы надеяться на положительность ответа. На самом деле, именно из скромниц получаются жёны, легко идущие на измену. Они, не нагулявшиеся в молодости, носившиеся со своей девственностью, рано или поздно срываются с тормозов, и хотят наверстать упущенное до брака. Но у мужчин своя логика…

— С «первосигнальными» девицами можно трахаться, но жениться нужно на других, — сказал как-то Макс, поглаживая мою спинку в минуты нашей невинной близости. И этой фразой подписал приговор. Когда иногда я теряла рассудок от желания, готовая снять с себя трусики, мне вспоминались эти слова, и я двумя руками хваталась за предметы туалета, понимая, что их потеря означает потерю Максима как жениха.