Осужденный - Александр Авраменко

Иван взглянул на сына. Тот мирно спал. Из руки выпала голокнижка и автоматически включилась. Прозрачные крошечные фигурки жили своей, придуманной неведомым автором историей. Что-то решали, о чем-то договаривались. Потом появилась вообще уж несусветная ахинея вроде каких-то чудовищ и прочей мути.

Иван отвернулся, нашарил на груди старинный медальон, извлек его наружу и открыл. Тихая печальная мелодия, прядь светлых волос и фотография Лауры. Мужчина долго смотрел на тонкие черты почившей супруги. Как жаль, что она умерла так рано и так нелепо. Хотя будь она жива, неизвестно, как бы сложилась ее жизнь после прихода к власти этого кастрата… «Прости меня, любимая, за это кощунство. Прости!..» – глухой стон вырвался из его груди. Кулак глухо стукнул в переборку. Брызнула кровь из рассеченных о металл костяшек. О дьявольщина! Одна из капель упала на поверхность медальона, и Иван торопливо принялся оттирать алую влагу с золотистого покрытия. Медальон переходил в роду Бергов от поколения к поколению с незапамятных времен, и его история терялась в глубине веков…

Так что же делать? Мысль снова застучала в виски. Рвала на куски мозг. Что делать?! Что? О черт! Показалось, что ли? Внезапно цвет каюты на мгновение изменился, став из привычно серого, стального каким-то пятнистым. Барон остервенело потер виски – нет. Так нельзя. Незачем жечь свои нервы попусту. Не зря существует пословица – утро вечера мудренее. С утра проглотить чашку крепкого кофе. Потом сесть и подумать. Мишутка пока побудет с людьми. Вон как у него глаза горят, когда взрослые дяди с ним разговаривают и не гонят прочь. Все ему интересно, все любопытно… Так что ложусь спать. Точка.

…Утро прошло именно так, как Иван и планировал. Крепкий мокко прочистил мозги, а ледяной душ успокоил нервы окончательно. Сын после завтрака умчался на палубы, крикнув, что будет в одной из артиллерийских колб. Офицеры крейсера пока не дергали, давая спокойно собраться с мыслями. Барон уселся за стол, положил перед собой лист писчего пластика и, взяв ручку, принялся чертить на белоснежной поверхности различные геометрические фигуры. Была у него такая привычка. Это на первый взгляд бессмысленное занятие помогало ему сосредоточиться, привести мысли в порядок и четко распланировать свои действия. В таком вот рисовании прошло минут тридцать. Наконец де Берг поднялся, бросил ручку на столешницу. Все. Решение принято. Пока есть ресурсы – идти в сторону Барахолки. До вселенского рынка топлива хватит. На планете поискать покупателя и продать ему крейсер. Затем поделить деньги между людьми и попробовать завербоваться куда-нибудь на службу. Он еще молод, ему нет и тридцати, так что проблем с этим быть не должно. Пора делать объявление по громкой связи, но вначале обсудить этот вариант с офицерами…

Спор был жарким. Даже очень. Иван несколько раз останавливал готовых вцепиться друг в друга подчиненных. Приводились разные доводы «за» и «против», предлагались и другие варианты. Вроде тех, над которыми вчера ломал голову он сам. Но спокойные аргументы командира убеждали людей, что другого выхода нет. Именно тот, который он предлагает, на данный момент самый лучший вариант для всех. Члены экипажа, в отличие от него самого, государственными преступниками не являются и могут осесть в любом мире, даже вернуться на родину. А вот роду де Бергов туда дорога заказана. Так что у барона одна просьба: довести корабль до Барахолки, продать его, и потом их пути разойдутся. Он дает слово, что никогда, никаким образом не станет укорять тех, кто сейчас с ним, и ни он, ни его потомки никогда не обвинят их в предательстве его рода.

Через три часа после начала совещания Иван сообщил остальному экипажу о принятом решении, прослушанном в гробовой тишине, воцарившейся на палубах корабля. Затем отпустил офицеров и остался ненадолго один. Предстояло самое тяжелое – объяснение с сыном. Но Михаил обманул его грустные ожидания. Вместо объяснений мальчишка просто подошел к отцу, обнял и, уткнувшись носом ему в грудь, тихо произнес:

– Пап, я все понимаю. Я уже не маленький.

Корабль лег на новый курс, уходя к самой большой галактической Барахолке…

Как звали на самом деле планету, на которой располагался крупнейший в Галактике блошиный рынок, уже давно все забыли. В этом мире продавали и покупали все и вся. Не было такого товара, какой не предложили бы покупателю ушлые продавцы! Хотите купить? Пожалуйста! Все, что вашей душе угодно! От обычных гвоздей до «живого товара». Да, можно и рабов. Нет проблем! Хоть армию! Хотите продать? Документики на товар имеются? Нет? Левый или краденый? Нам все равно. Деньги не пахнут. Только много не заплатим. В лучшем случае – процентов десять от истинной цены. Зато наличными и без обмана. Все честно. А может, уважаемый, вы вообще пират? Или тем паче изгнанник? Не хотите? Не надо! Только когда вы к нам опять обратитесь в следующий раз, цена будет вполовину меньше. Не обратитесь? Ну-ну…

Торговцы могли и элементарно обмануть бедолагу, пользуясь его безвыходным положением. Но все-таки чаще вели дела честно. Хотя риск нарваться на жулика, конечно, оставался. Но, если что, такого можно было призвать к ответу, обратившись в Гильдию. Там быстро выносили приговоры, и, как ни странно, справедливость, как правило, торжествовала. Торгаши просто знали, что при честном ведении дел навар будет куда больше, чем при обмане. И иногда наиболее наглые воры просто тихо исчезали неизвестно куда, словно их не существовало в природе.

Кроме всего перечисленного имелось еще одно, пожалуй, самое важное правило: на поверхности планеты действовало право на защиту. Любой, самый страшный преступник мог опуститься на ее поверхность. И если он не совершал ничего противозаконного на Барахолке, то никто не мог потребовать его выдачи в течение тридцати дней. Только после истечения этого срока. Именно столько времени разрешалось провести на поверхности для завершения всех дел. После клиент обязан был покинуть планету, за этим строго следила специальная служба, и мог снова появиться не ранее, чем через месяц. И хотя по роду деятельности многие из людей вынуждены были наведываться на вселенский рынок гораздо чаще установленных правил, им приходилось вести дела на станциях, связанных орбитальными лифтами с поверхностью. А там право защиты отсутствовало. Хотя порядок соблюдался. Причем – очень строго.

Глава 2

До Барахолки была неделя пути по не самым обжитым местам. Казалось бы, путь к самому большому рынку Галактики должен быть просто забит до отказа многочисленными транспортами и яхтами любопытствующих зевак. Но, напротив, редкие встречные корабли буквально шарахались в сторону при виде спешащего туда боевого крейсера. И то верно. Мало ли кто попадется навстречу? Одно дело – законопослушный гражданин какого-нибудь Эмирата. Другое – пираты. Те просто без лишних слов заберут все, и останется только молить Бога, чтобы им понадобились рабы. А то ведь возьмут и просто выбросят из шлюза. Это, кстати, случалось гораздо чаще.