Его весна. Восхождение - Юрий Прокопенко

Глава 2. Инна

В медицинское училище Инна поступила без проблем – школьных знаний вполне хватило для этого. И училась она с охотой, не было особых сложностей, словом, было легко. А где легко, там и соблазны всякие появляются. Так и вышло: танцевальные вечера, знакомства часто занимали девчонку. А потом образовался друг или парень, с которым она стала встречаться. Звали его Борис. Эта дружба постепенно переросла в любовь. Инне показалось, что ее посетило настоящее чувство. Парень был старше ее на три года, крепкий, симпатичный и отслуживший в армии. Работал он на каком-то предприятии и у него, как говорится, водились деньжата. У него даже появился старенький «Москвич», который ему, как он говорил, предоставили на работе, и он разъезжал на нем, развозил какие-то мелкие товары и бумаги, а порой и Инну отвозил в училище. Инне все это очень нравилось. Она тогда, как впрочем, и сейчас была очень симпатичной девушкой. Невысокого роста, прекрасно сложенная фигурка, заметная грудь, ровная спина, тонкая шея и аккуратная головка, обрамленная светлыми волосами, делали ее не только симпатичной, но и соблазнительной. Все друзья Бориса ходили вокруг Инны с нескрываемым интересом, завидовали ему. «Такую девчонку отхватил, – говорили они, – смотри, отобьем». И чтобы никто не смог отбить ее, Борис решил полностью овладеть ею, сделать ее своей любимой женщиной и невестой. В конце концов, уже пора жениться, а девушка она видная и мама у нее интеллигентный человек, а жить можно было бы у нее, на первых порах, как – никак у Инны была приличная двухкомнатная квартира. А потом видно будет. Возможно повышение по работе, дополнительный заработок. Можно снимать квартиру отдельно от тещи, да и многое другое может быть в будущем, когда тебе двадцать три, и ты влюблен. Словом, по всем расчетам выходило, что Борис должен жениться на Инне. И однажды он ей сказал об этом. Они сидели вечером в кафе, пили кофе, ели мороженое, была легкая музыка и Борис спросил:

– Инна, как ты смотришь на то, чтобы стать моей женой?

– Вообще-то положительно, но не сейчас. Я бы сначала хотела окончить училище и пойти работать. За женитьбой могут появиться дети, а мне бы сейчас не хотелось их иметь. Да и жить с мамой – это не просто. Или у тебя есть другое приличное жилье?

Другого приличного жилья у Бориса не было. Зато у него были два младших брата, родители и старая бабка, за которой требуется уход.

– Ну а если мы год-другой поживем с твоей мамой, ничего страшного в этом нет. Мне кажется, она интеллигентный человек и мы сможем с ней поладить.

– Хорошо, я попробую с ней поговорить. Если она поймет нас и будет не против, тогда ты сможешь попросить у нее моей руки. Согласен?

Борис был согласен. От представлений о том, что он будет обладать этой прелестной девушкой, у него кружилась голова. О! Он позаботится о том, чтобы его семья жила прилично, он уже знает, как это сделать. Но ни с кем Борис не делился своими планами. Никто не ведал о них, даже Инна.

Этим же вечером, придя домой, Инна подсела к маме, смотрящей телевизор.

– Мама, можно с тобой поговорить?

– Поговорить? Что-нибудь случилось? – с тревогой спросила мать.

– Нет, пока ничего не случилось. Но это серьезно. Как бы ты посмотрела на то, если бы я вышла замуж, и мой муж переехал к нам жить?

Мать довольно долго молчала, потом выключила телевизор, вышла на кухню, налила себе чаю и с чашкой вернулась в комнату.

– У тебя есть жених, кто он? Давно ли ты его знаешь? Кто его родители? На какие средства вы будете жить? А дети? Не кажется ли тебе, дорогая, что одного горя нам пока достаточно? Не случится ли с тобой также как с твоей матерью?

– Очень много вопросов, мама. На некоторые из них я могу ответить сразу, на некоторые нет. А что может произойти потом, этого никто не знает.

Беседа Инны с матерью затянулась за полночь. Они так и не пришли к согласию. И дело даже было не в том, чтобы парень поселился у них. Мать Инны боялась повторения печальных событий с ее замужеством. В завершении сошлись на том, что ему следовало бы прийти в их дом и познакомиться с матерью.

– Я хочу посмотреть на него. В конце концов, у меня есть опыт работы с людьми.

На следующий день часам к шести вечера Борис с букетом цветов и коробкой конфет стоял перед дверью квартиры Инны и давил на кнопку звонка. Дверь открыла Инна и сделала удивленное лицо, хотя отлично знала, когда придет Борис.

– Здравствуй, проходи, пожалуйста.

Инна провела Бориса в комнату. На встречу вышла ее мать. Борис протянул женщине цветы. Коробку конфет отдал Инне.

– Мам, познакомься. Это Борис.

– Очень приятно, – выдавила из себя улыбку, – меня зовут Клавдия Васильевна. Спасибо за цветы, проходите, пожалуйста. Вот сюда, за стол. Сейчас будем пить чай.

Наверно, трудно найти такую московскую семью, где бы ни предложили гостям «попить чайку». За чаем Борис первым изложил свои намерения, определив их как серьезные. Он признался, что Инна ему очень нравится, и он был бы счастлив, создать с ней семью. Клавдия Васильевна на это ничего не ответила, лишь улыбнулась скупо. А когда прощались у двери, и Инна собралась проводить Бориса, мать сказала: «Борис, приходите к нам почаще. Может быть это лучше, чем ходить по танцулькам. Инна, не долго, завтра рано вставать».

А когда закрылась входная дверь, Клавдия Васильевна подошла к столу, налила себе остывающий чай, взяла конфетку из коробки, принесенной Борисом, и подумала: «Видный парень и симпатичный. Может и вправду выдать дочку за него замуж. Придет к нам жить? Ну что ж. В доме должен быть мужчина. А родится ребенок, можно будет встать на очередь на улучшение». В некоторых учреждениях в ту пору существовала такая практика улучшать жилищные условия своих сотрудников по мере необходимости. Клавдия Васильевна работала именно в таком учреждении.

Борис стал вечерами навещать свою невесту и ее маму. Иногда даже предлагал свои услуги по хозяйству, ведь у него была машина. Словом, он врастал в семью, и это воспринималось положительно как Клавдией Васильевной, так и самой Инной. Борис для Инны становился все ближе и его намерения все понятней. Среди этих намерений было его страстное желание овладеть ею. И хотя у Инны была другая точка зрения на этот вопрос, она чувствовала, что долго отстаивать свою позицию непогрешимости она не сможет. И вот однажды это случилось.

У студенток медицинского училища началась практика, включающая ночные дежурства, после которых полагался день отдыха. Инна имела неосторожность сказать об этом Борису. Она пригласила его к себе на утро после ухода матери на работу. Сделав это, она поняла, что, наверно, была готова стать женщиной.

Инна встретила Бориса в домашнем халатике. Он прошел за ней в ее комнату и остановился рядом с кроватью. Потом притянул к себе Инну и стал снимать с нее халатик. Движения его были нетерпеливые, порывистые, он чуть было не оторвал одну из пуговиц. Инна хотела остановить его, но уже было поздно. Что-то звериное возникло в нем, и он с силой опустил Инну на кровать, накинулся на нее, как лев на маленькую лань. Казалось, еще минута и он зарычит. Инне стало страшно. «Боря, не надо так грубо, мне больно», – прошептала она. Борис молча стремился к завершению своих действий. Когда он поднялся с кровати и стал заправлять рубашку в брюки, посмотрел на лежащую рядом девушку. Инна представляла собой жалкую картину. Растерзанный ее вид, подавленность и смятение отражал ее жалкий взгляд, обращенный в сторону Бориса. «Что это было?» – подумала она. И решила, что это было все, что угодно, но только не любовь. А стоящий у ее кровати парень не был тем, кого она считала своим любимым.

– Боря, зачем ты так? – спросила она. Борис смущено улыбнулся и отошел от кровати.

– Прости меня, я и сам не понял, что со мной произошло. Я не хотел так. Я очень люблю тебя и я просто потерял голову, когда увидел тебя без одежды. Извини, в другой раз будет лучше.

Инна встала, молча накинула на себя халатик и пошла в душ. Стоя под тугими струями горячей воды, она ощущала на своем теле тяжесть тела Бориса, болезненность в мышцах от крепких объятий, жжение в паху. «Не так я представляла себе этот акт. Неужели все девушки, становясь женщинами, испытывают то же самое, что и я? А мужчины, если знают об этом, неужели не могут быть терпеливей, нежнее. Ведь я совсем не сопротивлялась, и можно было это сделать как-то по-другому, по деликатней, что ли». Постепенно неприятные чувства, возникшие после любовного контакта с Борисом, стали утихать. Инна насухо вытерлась махровым полотенцем, одела халат и застегнула его на все пуговицы, поправила перед зеркалом прическу и попыталась улыбнуться своему отражению. Получилось плохо. Выйдя из ванной комнаты, она увидела Бориса, сидящего за столом в большой комнате и разглядывающего какой-то иллюстрированный журнал. Он обернулся и, увидев вошедшую Инну в полном порядке, сказал: