Зимовье зверей. Вегетарианская история - Светлана Медофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нашли и успокоились,
Ведь осень благодатная
Свои дары богатые
Животным припасла:
И ягод наморозила,
И желудей насыпала,
Но как-то утром вскинулись:
А вся земля бела!
Бычок сказал: «Неправильно
Живёте вы, товарищи.
Идёт зима, и холодно
Без крова жить в лесу.
Мне лично дом под ёлкою
Совсем не привлекателен.
Привык я к хлеву тёплому!
Морозы на носу.
Ну, кто со мной на поиски
Жилища настоящего?
Баран, ты как?» «Мне незачем.
Я в шубе, мне тепло».
«А ты, Свинья?» «Лень-матушка!
И от мороза спрячусь я,
Зарывшись в землю тёплую.
С ней у меня родство».
«Пернатые, что скажете?»
Петух, тряхнув бородкою,
Сказал: «Боюсь я холода,
Но от людей слыхал,
Что он весьма пользителен:
Простуды профилактика,
И для омоложения.
Все говорят – я стар».
Гусь тоже за компанию:
«Останусь здесь, под ёлочкой.
Я утеплён как следует:
Слой жира, сверху пух.
Мой прадед – мореплаватель,
Гусь морозоустойчивый,
Мне передал методику».
«А ну-ка?» – влез Петух.
«Одно стелю я крылышко,
Другим накроюсь». «Только-то?»
«Не только. Кроме лежбища,
И завтрак мне готов».
«Как так?» «От тела тёплого
Земля за ночь прогреется —
Оазис! Встану утречком —
Нарою червячков».
«Нет слов, умно придумано», —
Все языками цокали,
Кивали уважительно.
«Тогда вопросов нет,
Всё ясно», – Бык понурился.
Ушёл, повесив голову.
«Зато старуха к празднику
Не сделала котлет», –
Так думал Бык обиженный,
Когда шатаясь по лесу,
Набрёл он на охотничью
Заимку у ручья.
Довольно с виду ветхую,
Заброшенную будто бы.
Её внутри обследовал:
Да, так и есть – ничья.
Телок был рад без памяти,
И с воодушевлением
Избу подремонтировав,
Стал жить кум королю.
Но иногда подумывал
Тошнотно-скучным вечером:
«Когда же эти олухи
Ко мне гонца пришлют?»
Ждал он недолго. Зимушка
Во всей красе нагрянула:
Мороз и вьюга лютые
Пробрали до костей
Команду сирых странников.
Петух осипшим голосом
Сказал: «Храбриться нечего,
Признаюсь без затей:
Мне лично, братцы, холодно.
Пойду Бычка разыскивать.
Вы, может, и не мёрзнете,
А у меня катар!
Уверен я, что где-то там
Наш друг в тепле устроился.
Я видел над деревьями
Как будто струйкой пар».
«Во как! Петух ты гамбургский!
Вали! – сердито взвизгнула
Свинья, – своим брюзжанием
Ты всех уже достал».
Баран проблеял: «Скатертью».
Гусь отвернулся, судорожно
Комок сглотнув, по-тихому
Вслед Петуху махал.
Шкряб-шкряб – почти безжизненный,
Уставший и измученный
Путём-дорогой снежною –
Петух поскрёбся в дверь:
«Ко-ко! Бычок! Впусти меня!
Я так замёрз!» «Неужто ли!
А растираться пробовал?
Теплей и здоровей!»
«Помилосердствуй, деточка!
Корова, твоя маменька,
Тех, кто в почтенном возрасте,
Учила уважать.
А если нет, то прежде чем
Почить свежемороженым,
То с чердака земельку-то
Смогу я раскидать.
Избушку твою выстужу», –
Петух устало вымолвил.
Бык испугался: «Ладно уж», –
И двери отворил.
«Я вовсе не бесчувственный,
О вас я беспокоился».
«Зачем же не впускал меня?»
«Да просто пошутил.
Скажи, как посчастливилось
Найти дорогу верную?
Ты не собака – запахи
Навряд ли различал».
«Однако я внимательный
И замечал отметины
Рогов, когда о дерево
Ты голову чесал!
Зудит, небось?» «До ужаса!»
А остальная братия
Ещё неделю целую
Держалась молодцом.
Хоть каждый зяб, но с гордостью
Переносил все тяготы.
И не горел желанием
Ударить в грязь лицом.
Гусь наконец не выдержал:
«Ребята, если коротко –
Пошли к Бычку попросимся!
Зима нас уморит».
Свинья в ответ: «Гусь лапчатый!
Рискни здоровьем, бестолочь.
Оставшись, в худшем случае,
Получишь гайморит,
Уйдёшь – за Гуся голову
Не дам я ни копеечки.
В лесу зверьё голодное –
Костей не соберёшь.
Зачем бежал ты из дому?
Ведь мог быть украшением
Стола на радость бабушке:
И вкусен, и пригож».
Баран Свинье поддакивал:
«А так Лисе подарочек,
Как в старой-доброй сказочке,
Гусь – в роли Колобка».
«Рискну. Дано не каждому
Сложить геройски голову.
А выжить – так тем более!
Поэтому пока», –
Гусь вежливо откланялся
И, шлепая вразвалочку,
Неторопливо двинулся
По следу Петуха.
Вот и избушка. Вежливо
В дверь постучался клювиком.
«Друзья, впустите! Холодно!» –
Гусь охал и вздыхал.
Бычок ответил: «Батюшки!
Не ты ли нам рассказывал,
Что стужа – дело плёвое
И голод нипочём:
Одно крыло постелешь ты,
Другим крылом накроешься,
А брюхом обогреется
Питомник червячков!?
Теплично-одеяльная
Метода не работает?»
«У прадеда-полярника
Бездарный ученик», –
Гусь зарыдал пристыженный,
Но быстро успокоился:
«Бычок, мы вместе выросли,
Я знаю, ты шутник
И любишь позлорадствовать.
Но вспомни: твоя матушка
Всех слабых и униженных
Учила защищать.
Не впустишь – между брёвнами
Я мох и паклю выдерну –
И ветер во все щёлочки
Снег будет задувать».
Бык отворил. Ликующий
Гусь к ним в объятья бросился:
«Друзья, я рад без памяти,
Что вы меня спасли!»
Петух ответил: «Я-то что?
Здесь Бык хозяин». «Полноте, –
Бычок слегка потупился, –
Я рад, что вы пришли.
А остальным не холодно?»
Гусь выдал: «Вот уж если бы!
Они же все упрямые
И гордые к тому ж.
Им совестно, что доводов
Разумных не послушали.
Вдобавок трусоватые:
Идти боятся в глушь».
«Старик Мороз Иванович
Их вылечит играючи, –
Бычок беззлобно вымолвил, –
С упёртыми он злой!»
Так и случилось. Вскорости
Свинья под дверью хрюкнула:
«Я к вам, друзья-товарищи,
С повинной головой».
«А что же в землю-матушку
Ты не зарылась, милая? –
Бычок спросил с издёвкою, –
Пятак вмерзает в лед?»
«Ты прав, если по-честному.
Я ведь свинья домашняя,
Всё, наигралась. Побоку
Мне этот зимний спорт».
Но ей в ответ молчание.
Ломая сопли мёрзлые,
Свинья в окошко стукнула:
«Бычонок, твою мать –
Корову терпеливую –
Я через стенку слышала.
Она ж тебе талдычила,
Что нужно всех прощать:
Друзей, врагов, особенно
Кто искренне раскаялся
И просит извинения.
А именно свинью!
Но если нет, то с силами
Я соберусь и к вечеру
Углы подрою варварски –
Избушку уроню!»
Немного выждав паузу,
Бык отворил: «А что же ты,
Свинья, Барана бросила?
Ведь так нехорошо!»
«Не захотел. Шерсть длинная,
А ум короткий, знаете.
По правде, не бросала я,
Он сам вчера ушёл
И заблудился, видимо».
Все всполошились: «Господи!
Ведь надо же разыскивать
Иль знак какой подать».
Гусь предложил: «Так Петька же
В тепле катар свой вылечил.
Пой, друг». Захлопав крыльями,
Тот принялся кричать:
«Кукареку-кукареку!
Привет барану-куманьку,
Держись поближе к сосняку,
В дубраву ты не лезь.
Иди на север, к огоньку
И
