Сила твоих чар - Мэхелия Айзекс

Интересно, этот мальчишка (если он существует) уже узнал, сколько километров от Сент-Обена до Монмуссо? Неужели Алисия ради получения наследства готова на все?

Раздосадованный Люсьен поднялся, взял чашку, пересек двор, подошел к фонтану с мраморной нимфой и стал любоваться кувшинками, надеясь, что это зрелище поможет ему успокоиться. Двор с трех сторон окружали каменные стены; четвертую заменяли кусты пурпурных азалий и алых олеандров, аромат которых сегодня не доставлял Люсьену никакого удовольствия. Теплый ветерок, дувший из долины, трепал высохшие волосы, и Люсьен то и дело нетерпеливо поправлял их.

Почему именно сейчас, черт побери? – думал он, рассеянно прихлебывая кофе. Прошло почти восемь лет. Почему она выбрала именно это время, чтобы прервать молчание? Может быть, прочитала о болезни отца? И решила, что теперь, перед лицом смерти, старик станет более сговорчивым?

Может быть. Более разумного объяснения просто нет. Разве что этот мальчик, Бертран де Грасси (тут Люсьен поморщился), действительно существует в природе. Но если он сам написал это письмо, то с какой целью?

2

После ухода Генриха Риккерта воцарилась мертвая тишина. Люсьен догадывался, что должен ответить на вопрос мальчика. Хотя с виду он казался спокойным, но был напряжен как скрипичная струна.

Проклятье! Решение приехать в пансион «Бельвю», разоблачить обман Алисии и приказать ей держаться подальше от месье Жозефа было ошибкой. Похоже, ему самому следовало держаться как можно дальше от этой особы.

– Я… да, – наконец сказал он, решив, что отрицать их родство бессмысленно. – Жюль де Грасси был моим братом, – хмуро промолвил Люсьен, заметив, что Алисия выглядит ничуть не лучше, чем он сам. – Ты Бертран, верно?

Надо отдать Бертрану должное: увидев, что мать расстроилась, он покраснел.

– Я говорил, что нужно посмотреть почту, – пробормотал он, отойдя в сторону. – Откуда я знал, что он приедет?

Да, этого он знать не мог, признал Люсьен. Но наверняка догадывался, что его послание вызовет эффект разорвавшейся бомбы.

А если так… Если так, то мальчишка подозревал, что любвеобильный дедушка знает о его существовании.

– Ты всерьез думал, что мы не обратим внимания на твое письмо? – спросил Люсьен, чувствуя враждебность стоявшей рядом Алисии. Враждебность, которую ему уже приходилось испытывать на себе. Что ж, пусть пеняет на себя. Он не виноват в том, что Алисия скрывала от них своего сына.

– Нет, – ответил Бертран, с облегчением поняв, что если ему и достанется от матери, то позже. – Я знал, что вы захотите увидеть меня. Я сто раз твердил маме, что хочу увидеть своего французского дедушку, но она говорила, что вам нет до нас дела.

– Вот как? – Как ни странно, в голосе Люсьена прозвучала горечь. – Но она рассказала тебе, как связаться с нами, правда?

– Нет! – воскликнула оскорбленная Алисия. – Я бы никогда…

Однако ее перебил возбужденный голос Бертрана:

– Нет, мама ничего мне не говорила. Я списал адрес с паспорта моего папы, – гордо объяснил он. – Мама хранит его в шкатулке наверху. – Когда Алисия попыталась прервать Бертрана, он смерил ее вызывающим взглядом. – Да! – воскликнул мальчик, решив, что другой возможности оправдаться у него не будет. – Ты знаешь, что это правда. – Он уныло вздохнул. – Мне очень жаль. – Но огорченным Бертран отнюдь не выглядел. – Я нашел шкатулку, когда искал… искал что-то другое.

– Что именно?

Грозный голос Алисии заставил Бертрана ссутулиться.

– Свою пращу, – пробормотал он. Алисия уставилась на сына.

– Ты искал свою пращу у меня в комоде? Думаешь, я этому поверю?

– Это правда, – начал оправдываться Бертран. – Я уже искал у тебя в шкафу и…

Алисия пробормотала что-то неразборчивое, и Люсьену пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться. Пращи, комоды… Как будто мгновение назад вся его жизнь не перевернулась вверх дном!

Должно быть, усилия Люсьена оказались тщетными, потому что Алисия стремительно повернулась к нему.

– Ты находишь это смешным? – сердито спросила она. – Ну что ж, ничего другого от тебя ждать не приходится! Представляю, как вы с отцом посмеетесь, когда вернетесь домой! И чем скорее вы это сделаете, тем лучше. Можешь думать что угодно, но делать здесь тебе нечего!

К Люсьену вернулась серьезность.

– Ты так думаешь? – вкрадчиво спросил он и с удовлетворением заметил, что гнев, горевший в глазах Алисии, сменился тревогой. – А я готов держать пари, что есть.

Алисия вздернула подбородок, и Люсьену пришлось признать, что она справилась с собой.

– Думаю, все уже сказано, – упрямо ответила она, но Люсьен покачал головой.

– Не все, – холодно ответил он. – Да будет тебе известно: я приехал сюда по одной-единственной причине. Мой отец лежит в марсельской больнице. Десять дней назад он перенес операцию на сердце. Если бы не эта операция, письмо Бертрана доставили бы ему.

Ошарашенная Алисия открыла рот, но не нашлась, что сказать. Взять на себя инициативу пришлось Бертрану. Он с тревогой спросил, скоро ли дедушка вернется домой.

– Понимаете, мы пробудем здесь меньше двух недель, – серьезно объяснил он. – Как вы думаете, до тех пор его выпишут?

– Это не играет роли, – заявила Алисия, подтвердив догадку Люсьена, что она не имеет отношения к письму. – Бертран, я не собираюсь разрешать тебе поддерживать отношения с… с де Грасси. Последние восемь лет мы обходились без них, и у меня нет желания нарушать статус-кво.

– А у меня есть! – злобно крикнул Бертран, у которого опустились уголки рта. – Они мои родные. Такие же, как ты и дедушка!

Люсьену и в голову не приходило, что он может сочувствовать Алисии, но это случилось. Ее лицо, раскрасневшееся от гнева, внезапно смертельно побледнело. Она дрожащей рукой поправила пышные волосы.

– Бертран, они не хотят тебя знать, – прерывающимся голосом произнесла она. – Это верно? – Она посмотрела на Люсьена глазами, полными слез. – Верно? Проклятье! Неужели ты не можешь сказать ему правду?!

Люсьен вернулся в Монмуссо уже в девятом часу вечера. Он уехал из Сент-Обена не так поздно, но долго ехал по приморскому шоссе, пытаясь осмыслить то, что узнал.

Черт побери! Его руки стиснули руль «мерседеса». Нет, это невозможно! Ни он сам, ни его отец не могут поверить в то, что женщина, вышедшая замуж за его брата и через двадцать четыре часа ставшая вдовой, успела зачать ребенка. Но это случилось. Сомневаться не приходится: Бертран вылитый де Грасси.

Однако о письме она не знала. Это доказывает ее реакция. Мальчик сказал, что он сам написал Жозефу де Грасси. Письмо пришло еще до того, как он с матерью покинул Англию.