Охота на «Колибри» - Галина Голицына
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Каждый день совещание? – удивилась я.
– Каждый.
– И каждый день – закрытое?
– Угу.
– Маруся, но ведь с часу до двух – перерыв! Что же это они? Себя не жалея… Другого времени, что ли, найти не могут?
– Да, представь себе, не могут! Они специально назначают свои совещания на это время. В целях конспирации.
– Чего-чего? Конспирации? – засмеялась я. – Они что, скрывают свою работу?
– Именно! У нас тут недавно неприятность такая случилась… Представляешь, украли коллекцию!
– Как так украли? – удивилась я. – Залезли ночью и украли? Что же сторожа к ней не приставили?
Маринка досадливо махнула рукой:
– Ай, ничего ты не понимаешь! Не сами юбки-платья украли, а фасоны. Понимаешь? Фасоны.
Я покрутила головой:
– Не-а… Не понимаю.
– Их украли прямо из компьютера!
Ага, а вот это уже интересно… Как говорится – горячо, даже очень горячо! Прямо обжигающе горячо!
Я крутнулась на своём вращающемся стуле, щёлкнула кнопкой электрочайника:
– Кофе хочешь? Есть растворимый. Нет, есть и нормальный, только я кофеварку ещё не освоила.
– Ладно, давай растворимый, – согласилась Маруся.
Чайник закипел очень быстро, потому что воды в нём было – кот наплакал. Я сделала нам с ней по чашечке кофе и, размешивая сахар, спросила:
– Марин, ты уж прости меня за бестолковость, но что значит – «украли прямо из компьютера»? Информацию, что ли, скачали?
Она отхлебнула из своей чашки довольно большой глоток, обожглась, выкатила с перепугу глаза, затрясла головой и стала махать ладошкой, как веером, пытаясь остудить распахнутый рот. Я налила ей в стакан воды, она эту воду залпом выпила и, отдуваясь, отставила стакан.
– Что ж ты сразу воду проглотила? – пожурила я её. – Надо было во рту подержать, чтобы ожог снять.
– Не подумала.
– А что ты сказать-то хотела? Небось, важное что-то?
– Не помню уже… Мы с тобой о чём говорили?
– Дай бог памяти… – сказала я без всякого интереса к теме разговора. – Ну, ты говорила, что кто-то у вас информацию скачал по каким-то там платьям…
– А-а, вспомнила! – обрадовалась она и тут же возмутилась: – Ничего себе «каким-то»! Эти платья нас всех кормят, и кормят неплохо! Наши креативщики разрабатывали концепцию рекламной кампании, а кто-то украл все фасоны!
Я уточнила:
– Так что же украли – концепцию или фасоны?
– Фасоны.
Я фыркнула:
– Ой, подумаешь… Главное, что не украли концепцию рекламы, так ведь? А фасоны платьев…
– Катя, ты в своём уме?! Да кому нужна концепция рекламы тех фасонов, которыми наводнены все вещевые рынки?
– Какие рынки? Вы что, делали рекламу для барахолок?
– В том-то и дело, что нет! Мы делали рекламу одного известного бренда. Очень известного и очень дорогого. Одежда эта должна была продаваться в дорогих бутиках и специализированных отделах, а ещё её можно было бы заказывать по каталогам… Только вся эта работа пошла псу под хвост, потому что фасоны были украдены, и задолго до того, как новый бренд собирались представить у нас, все эти вещи продавались на вещевых рынках по весьма сходным ценам, так что даже малообеспеченные щеголяли в почти что фирменных вещах.
– Так. Объясни подробно.
Марина вздохнула:
– Ну, в любой вещи ведь главное – идея. А воплощение идеи – это уже второй вопрос. Так вот, идея коллекции – это и есть интеллектуальная собственность фирмы, торговой марки. А когда эта собственность украдена, подпольные цеха тут же начинают шить новую одежду большими партиями. Да все эти нелегальные трудяжки, все эти китайцы-корейцы в своих подпольных мастерских за одну ночь способны сшить столько одежды, что уже к утру все рынки были завалены теми вещами, которые хозяева торговой марки только собирались рекламировать! Отсюда вопрос: зачем нужна наша реклама тысячедолларовых платьев, если практически эти же платья продаются на каждом углу за сто долларов, а то и за пятьдесят, если из синтетики…
Я пригорюнилась:
– Да, плохо дело… И кто же украл?
– Ха! Такой простенький вопросик… Кабы знатьё… В том-то и дело, что похитителя так и не нашли.
– Марусь, а почему решили, что фасоны срисовали именно здесь? Ведь не одни же вы были посвящены в тайну?
– Здесь, в России, – только мы. В том-то и дело…
– Тогда надо искать, кому это было выгодно. Как ты сама думаешь?
– Ой, да кому угодно! Тот человек, который продал коллекцию подпольным швейникам, очень нехило на этом заработал. А сами швейники заработали ещё больше! Ещё бы… Вот ты бы отказалась купить вещь практически с парижского подиума, только за очень небольшие деньги?
– Скорее всего, не отказалась бы, – ответила я честно.
– То-то же… И никто не откажется! Так что прибыль та коллекция принесла немалую, да только совсем не тем людям, которые её создали… А мы так вообще в убытке остались! Работали-работали, и всё – зря! Ой, скандал был такой, что и вспоминать не хочется… Чуть всё наше руководство с работы не повылетало!
– Как это? Разве Полонский не является владельцем фирмы?
– Нет, что ты… «Колибри» – это же рекламное агентство с мировым именем. В каждой стране есть филиалы. Ну, вот и у нас открыли… И теперь наша основная задача – «привязывать к местности» те бренды, которое агентство пиарит по всему миру. Ведь в каждой стране своя специфика!
– Так вы здесь рекламируете только мировые бренды?
– Нет, не только. За любую работу берёмся, которая прибыль приносит. Мировые бренды нам перепадают не так уж часто, а зарплату людям надо платить каждый месяц.
Я задумалась:
– Марусь, так вам же могут больше не поручить ничего серьёзного после того случая, так ведь? Чем там дело кончилось?
– Ой, такой шум был, не приведи господь… Ну, сняли с работы главного креативщика, а Полонский на работе удержался только чудом. Его счастье, что в тот момент, когда все наши барахолки наводнила новая коллекция, его здесь не было. Он в Данию ездил, с хозяином фирмы как раз встречался.
Я уточнила:
– С хозяином той фирмы, что одежду шьёт?
– Нет, с хозяином сети агентств «Колибри». Только поэтому его и не сняли.
– Ну, так он же не виноват! За что же снимать-то?
– Всё равно виноват! Должен был организовать работу так, чтобы никаких утечек, а он этого не сделал. А креативщика погнали с работы… Потом уже нового взяли, Левашова. Но только теперь у нас в агентстве введены беспрецедентные меры безопасности. Они втроём придумали какую-то хитроумную защиту, и работают над этим проектом исключительно во время перерыва. Чтобы никто информацию не скачал, пока тот самый компьютер открыт, где все важные вещи хранятся.
Я удивилась:
– Но если кто-то захочет поработать в перерыв? Или, наоборот, в игру интернетовскую поиграть?
– А у нас это строго-настрого теперь запрещено! В перерыв все выходят из Интернета, компьютерами не пользуются. Такое теперь правило. С часу до двух блокируется выход в Интернет, так что даже если захочешь, то всё равно не попадёшь туда. Вообще-то, конечно, хакеров у нас хватает, но они же – не враги самим себе. Если системный администратор кого-то в это время в сети обнаружит – всё, увольнение без объяснительных и выходного пособия! Так-то вот…
– Жуть какая… – поёжилась я. – Что ж меня никто не предупредил?
– Вот я и предупреждаю.
Дверь приёмной открылась, влетел Левашов:
– Нет ещё шефа?
– Никак нет! – звонко отрапортовала я.
Он скривился и потряс пальцем в ухе, как бы вытряхивая оттуда мой крик. Потом сказал мне:
– Ты это… Вот что…
Я с готовностью схватилась за телефон:
– Поняла, поняла… Уже звоню в пиццерию! Что заказывать – чай? кофе?
Возмущению его не было предела. Раздосадовано сплюнув, он вылетел из приёмной.
Маруся проводила его растерянным взглядом, а потом обернулась ко мне:
– Эй, а что это здесь только что было?…
Я отмахнулась:
– Ой, да ничего особенного, просто обмен любезностями.
– Ты обмениваешься любезностями с креативным директором?…
– Да, а что такого?
Она пожала плечами:
– Да у нас как-то не приняты неуставные отношения… Ты ещё роман с ним закрути!
– Да пока неохота… А может, и закручу!
– С ума сошла, точно… Первый день на работу вышла – и уже о романе с креативным директором думает!
– А что, нельзя?
– Нельзя!
– Вот так новости… – развела я руками. – С коммерческим директором, значит, роман крутить можно, а с креативным – нет?
Маруська побагровела и собралась было упасть в обморок. Потом чего-то передумала и выскочила из приёмной.
Конец ознакомительного фрагмента.
