Бешенство подонка - Ефим Гальперин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6 июля (19 июля по новому стилю) 1917 года.
Петроград. Улицы. Раннее утро.
Сталин выглядывает, машет рукой. Подъезжает пролетка с поднятым верхом, чтобы укрыть седоков от постороннего взгляда. Из ворот выходит Ленин. Садится. Охранник и Сталин по бокам. Еще один охранник рядом с извозчиком. Щека Ленина подвязана носовым платком. Как бы флюс. На голове у него кепка Сталина.
Ленин всё время поправляет повязку на лице и переспрашивает у Сталина:
– Бороду не видно? Бороду не видно?
Слышны выстрелы, пулеметные очереди. Ленин вздрагивает.
– Это казаки кронштадтских моряков[26] из Петропавловской крепости выкуривают, – успокаивает Сталин.
Пролетка останавливается у дома номер 17 по 10-й Рождественской улице. (Ныне 10-я Советская).
Один из охранников проверяет подъезд. Выглядывает, машет рукой – всё чисто. Сталин выходит из пролетки. Оглядывается по сторонам.
Все входят в парадное.
Поднимаются на пятый этаж в квартиру номер 20.
– Здесь я живу, – шепчет Сталин. – У друга.
Сталин с Лениным проходят в квартиру. Здороваются с всклокоченным, явно со сна, Сергеем Аллилуевым.[27]
– Товарищ Аллилуев, – представляет его Сталин. – Верный человек.
– Сергей я. Извините, с ночной смены. Электрик я на подстанции… – бормочет Аллилуев.
– Бриться! – командует Ленин. – Немедленно!
Ленин сидит перед зеркалом. Аллилуев суетится. Взбивает в стаканчике пену для бритья. Намыливает лицо Ленину. А тот смотрит на мыльную пену и вспоминает:
ФЛЕШБЭК:
29 марта (11 апреля по новому стилю) 1917 года.
Берлин. Железнодорожный вокзал (Bahnhof).
Вечер.
Белый туман. На запасном пути в тупике вагон с российскими социалистами, перемещаемыми через Германию в Россию. Тот самый, который войдет в историю, как «пломбированный».
У вагона сопровождающие пассажиров немецкие офицеры.
За будкой стрелочников останавливается автомобиль. Двое господ в штатском, но с военной выправкой, подходят к вагону. Тихо переговариваются с офицерами.
Из вагона, оглядываясь по сторонам, спускаются Ленин и Карл Радек.[28] Вместе с приехавшими господами они уходят к машине. Зажглись фары. Застучал мотор.
Берлин. Здание Генерального штаба Германии.
(Generalstab). Кабинет.
Вечер.
Высокие потолки. Инкрустированные ценными породами дерева стены. Яркие лампы. У стола генерал с усами стрелками вверх. Ну, просто вылитый император Вильгельм. С ним Ленин и Радек. Разговор идет на немецком языке.
– Ну, я надеюсь, мы друг друга, герр Ульянов, поняли? – важно излагает генерал, – И, будучи благодарны господину Парвусу-Гельфанду за его идею и первые инициативы, пойдем дальше уже сами. Правильно? (Richtig?).
– Правильно (Richtig!), – улыбается Ленин.
– А, давайте, пусть и псевдоним для конспирации у вас будет «Рихтер». Правильно? (Richtig?).
– Правильно (Richtig!), – соглашается Ленин.
– «Лорелея».[29] Такое будет название у нашего сотрудничества. Вы, конечно, знаете эту старинную легенду?
Ленин кивает.
К ним приближается настоящий ариец. Тоже в мундире. Это граф Мирбах.[30]
– Разрешите представить, граф Мирбах, – торжественно произносит генерал, – Он возглавляет группу, которая… Работает в России. Граф с 1910 по 1912 год служил советником германского посольства в Петрограде. И он… Подробности по поступлению и расходованию средств и материально-технической поддержке наши люди обсудят с вашим представителем. Вы рекомендуете… Герр Радек? Правильно?
Ленин кивает. Радек улыбается, встает.
Генерал меряет Радека снисходительным взглядом (Радек ростом 154 сантиметра, генерал 190 сантиметров).
Коротышка Радек обиженно закусывает губу. Настолько закусывает, что будет помнить целых полтора года. До осени 1918 года.
Именно тогда, во время революционных событий в Германии, на набережной Ландвер-канала в Берлине его боевики вытащат этого генерала из машины. И пока тот ещё не выпрямился во весь свой рост, коротышка Радек выстрелит ему в лоб. Тело сбросят в воду.
Но это всё случится спустя полтора года, а пока работники финансового отдела почтительно подхватывают Радека под руки и, гордого, уводят на инструктаж.
За плечом генерала мнется чиновник. Такой архивный червь. Настойчиво шепчет что-то генералу на ухо. Кладет бумаги перед Лениным.
– Ах, да! – говорит генерал. – Забыл! Подпишите здесь, герр Ульянов.
– Не понял?! – настораживается Ленин. – Я не буду ничего подписывать!
– Увы, мы, немцы, народ педантичный. И потом, вы же расписываетесь не в частной какой-то лавке под кредит на покупку шубы. Как-никак мы вам выделяем огромное финансирование. И это просто соблюдение формальности…
– Никаких подписей! – Ленин вскакивает.
– Ну, не горячитесь. Граф Мирбах, будьте добры, угостите гостя кофе, пирожными.
КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА.
6 июля (19 июля по новому стилю) 1917 года.
Петроград. Квартира Аллилуева. Утро.
Ленин сидит перед зеркалом. Аллилуев, добривает одну щеку. На лице полбороды и половина усов. Взбивается в стаканчике пена.
ФЛЕШБЭК:
29 марта (11 апреля по новому стилю) 1917 года.
Берлин. Здание Генерального Штаба Германии.
(Generalstab). Кабинет.
Вечер.
Ленин с Мирбахом проходят в комнату с большими стрельчатыми окнами, выходящими во внутренний дворик Генштаба.
Сидят, пьют кофе. Ленин возбужден и категоричен. Мирбах миролюбив и любезен:
– Как вам архитектура? Обратите внимание, чудный дворик.
Действительно, встроенный внутрь здания дворик выглядит как парк. Высокие деревья, скамейки, фонтаны, скульптуры.
И вдруг Ленин напрягается. Он видит, что за окном по дворику рядом с каким-то германским офицером гуляет очень знакомая ему личность.
Ленин не верит своим глазам:
– Простите, но это же…
– Да. – соглашается граф Мирбах.
– Что он здесь делает?! – кричит Ленин.
– Ну, честно говоря, тоже, что и вы. Понимаете, мой заместитель герр Розенберг, вот который сейчас рядом с этим господином, утверждает, что вы излишне категоричны и как бы себе на уме. Можете подвести. И он настаивает на вот этой кандидатуре. Но я уверен, что иметь дело стоит именно с вами.
Ленин задумывается.
– Я изучал ваши статьи и выступления, – продолжает спокойно граф Мирбах, – Знаю о том, какой вы непримиримый в борьбе с противниками. И еще понимаю, что это ваш, можно сказать, последний шанс. Согласитесь, это будет горьким событием, если сейчас на полпути вас завернут, а в Россию поедет этот герр… И там, используя ваши же наработки, будет устраивать эту, как бы… революцию. Да, еще один очень важный момент. Мы ведь изучали все группы, находящиеся в оппозиции. Выяснилось что большинство ведущих «революционеров», простите, евреи. Нет, дело не в антисемитизме. У меня самого в друзьях масса евреев. Но согласитесь, странно будет. Вождь России и не русский. Нонсенс. А вы… Во всяком случае, по официальной версии…
– Но, есть, ещё эти… Левые эсэры.[31] Та же Спиридонова…
– Простите, мы бы хотели иметь дело с человеком мыслящим более-менее адекватно, – говорит Мирбах.
Ленин встает. Долго смотрит в окно на гуляющую во внутреннем дворике пару.
Решительно распахивает дверь в коридор. Выходит. Мирбах едва успевает за ним. Ленин идет по коридору, распахивает дверь в кабинет генерала. Они входят. Дверь закрывается.
КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА.
6 июля (19 июля по новому стилю) 1917 года.
Петроград. Квартира Аллилуева. Утро.
Пока Ленина бреют, Сталин пьет чай в кухне. Пьет он на восточный манер. Не спеша. Мелкими глотками. Думая.
Дочка хозяина, шестнадцатилетняя девушка в коротком домашнем халатике ставит перед ним тарелку с баранками.
КОММЕНТАРИЙ:
Аллилуева Надежда. Через год станет женой Сталина, потом и матерью двух его детей – Светланы и Василия. В ночь с 8 на 9 ноября 1932 года погибнет. Официальная версия – самоубийство.
Ленин смотрит в зеркало. Гладковыбритое лицо уже немолодого человека. Мешки под глазами и бегающие красные глаза.
Петроград. Улица. Набережная Невы.
Причал. Утро.
Из здания выходят и идут по улице в направлении набережной, к причалу рейсового катера «Петроград-Кронштадт», три человека. Двое – Ленин и охранник – в матросской форме. Сталин в гражданской одежде. Садятся на катер. Катер благополучно отчаливает.
Ленин, придерживая бескозырку, смотрит на удаляющийся город.
К причалу подъезжает автомобиль. В нем уже знакомый нам гауптман. Он смотрит вслед катеру.
6 июля (19 по новому стилю) 1917 года.
