Красота требует жертв - Марина Серова

Но в одиночестве я могу позволить себе расслабиться и побыть самой собой. О, как я люблю эти редкие мгновения одиночества, когда я предоставлена самой себе! Впрочем, понять это сможет только тот, кто волею судьбы и работы постоянно пребывает среди людей… Я очень люблю свое дело и по натуре энергична и любопытна, так любопытна, что вечно сую свой нос в тщательно скрываемые от посторонних глаз «скелетики в шкафах». И все же…

Но сегодня я наслаждаюсь моментом блаженного одиночества, которое дозволено разделить со мной только братьям Блюз…

Как раз в тот момент, когда на экране запели «Беса ме мучо», в мою дверь позвонили. Я вздохнула. Обмотав горло шарфом для вящей убедительности в серьезности моего заболевания, я поплелась открывать.

Беглого взгляда на моего посетителя хватило, чтобы понять — этого человека мой вид не растрогает. Он слишком занят собственной персоной, на которую явно обрушились неприятности. Моя же работа, увы, состоит в том, что обрушившиеся на них неприятные события персоны стремятся переложить на меня.

— Здравствуйте, вы — Таня Иванова. Я пришел к вам наверняка не вовремя, мне дали адрес ваши бывшие клиенты Латышевы. Очень они вами восхищались. У меня крупные неприятности, думаю, вы сможете мне помочь. О вашем гонораре я осведомлен…

И так далее, и так далее. И все это непрерывно, не давая мне ни малейшего шанса опомниться. Во время тирады мой гость весьма энергично продвигался в глубь комнаты вместе со мной — то есть это я двигалась вместе с ним, покорная его напору.

— Простите, я сейчас не занимаюсь делами, — попробовала я сопротивляться. Бесполезно! Он, кажется, не обратил на мои слова никакого внимания, продолжая излагать наболевшее.

— У нас в фирме «Мария» очень серьезные неприятности. Мы не имеем права потерять свое лицо, а наш клиент оказался обманутым парой мошенников. Сами понимаете, клиенты у нас — люди состоятельные, Таня. Вся надежда на вас, я, фактически, являюсь только посредником…

Уф. Кажется, он сделал перерыв.

— Я не… — опять попыталась вставить я словечко.

— Танечка, милая, — гость молитвенно сложил пухлые пальчики, — вся надежда только на вас одну!

— Помимо меня в городе Тарасове работает три сыскных агентства плюс родная милиция, — холодно сообщила я. — Вам есть куда обратиться с такой незначительной проблемой…

— Не-зна-чи-тель-ной? — вытаращился он на меня.

— Послушайте, я сейчас немного больна, — терпеливо объяснила я. — Найти ваших мошенников сможет детектив средней руки, понимаете?

— Танечка! Наш клиент немец!

О, боже! Как он это трагически произнес! Просто как-то с надрывом душевным.

— Ну и что? — хладнокровно передернула я плечами. — Хорошо, что не негр. И потом, если уж ему пришла в голову нездоровая идея заняться в нашей стране бизнесом, он должен был знать, на что идет…

— Да он не занимается бизнесом! Он просто хотел воспользоваться нашими услугами, вот и все!

Кстати, мне удалось этого человека несколько озадачить, и теперь он начал говорить медленнее.

— Таня, это очень тонкое дело, — произнес он, растягивая слова и вытирая со лба капельки пота. Мании величия поубавилось, и теперь в его лице вместо наносной пренебрежительности появилась растерянность. Его лицо с глубоко посаженными глазами и большим мясистым носом приобрело самое обычное человеческое выражение. И слава богу! Он даже стал мне симпатичен.

— Я понимаю, — кивнула я. — Но пока вы сами видите, в каком я состоянии… Вряд ли много толку от детектива с кашлем и температурой… И к тому же, если ваше дело не требует отлагательств, а я заняться им срочно не могу, вам стоит подумать о поисках другого сыщика.

— Нет, Танечка! Я бы охотно подождал вашего выздоровления! Дело в том, что довериться я могу только вам!

Незваный гость смотрел на меня, как язычник на истукана… Я вздохнула:

— Хорошо, давайте договоримся: сейчас я попытаюсь дать вам консультацию, а потом будем решать, как быть дальше.

В тот момент мне казалось, что дело обойдется моей консультацией. Честное слово, с мошенниками любой человек иногда может справиться сам. Если воспользуется добрым советом.

Он кивнул, откашлялся, как оратор на трибуне перед заготовленной речью, и приступил.

— Не знаю, с чего начать…

Вступление показалось мне замечательным. Я не удержалась от насмешливой улыбки.

— Начните хотя бы с того, чем занимается эта ваша фирма, — посоветовала я.

Мой совет подействовал на него странным образом.

Клиент запнулся, развел руками, немного подумал еще и произнес:

— Добрыми делами.

— Чем? — переспросила я.

Как-то странно это прозвучало в его устах. Добрыми делами? Мой жизненный опыт подсказывал, что в нашем прекраснейшем из миров не очень-то разбогатеешь на добрых делах. А мой визави производил впечатление весьма обеспеченного человека. Судя по манерам и одежде, он был весьма уверен в завтрашнем дне и в послезавтрашнем тоже. Я не верила, что за время моей простуды мир кардинальным образом переменился, поэтому не верила и в прибыльность добрых дел. Впрочем, немного подумав, я пришла к выводу, что добрыми люди могут называть разные дела. В зависимости от убеждений. Может, мой гость почитал добрым делом воровство и убийства? А еще отчего-то пришла в голову мысль об экстрасенсах.

— Если ваша фирма приютила у себя биоэнергетиков, прошу меня извинить сразу, но я умываю руки, — сухо сказала я. В конце концов, экстрасенсы пусть ищут своих «мошенников» сами. С помощью телепатии или как им там еще захочется…

— Нет, что вы, — замахал руками мужчина. — Кстати, меня зовут Константин Сергеевич Янкин. Простите, что сразу не представился.

Ну конечно! Он так тараторил, что ему просто некогда было представиться… Да и я не сразу обратила на это внимание. А может быть, меня не особенно волновало его имя, потому что этот человек был безликим? Одним из многих… Этакая усредненная донельзя статистическая единица.

— Так в чем заключаются ваши «добрые дела»? — продолжила я.

— В благотворительности. Мы помогаем людям найти друг друга. Например, с отдыхом… Вы хотите поехать отдохнуть, но у вас мало средств. А тут появляемся мы и организуем вам семейный отдых где-нибудь в Германии.

— Если у меня мало средств, я отдохну на Волге, — заметила я. — Вряд ли позволю себе Германию…

— Мы и там помогаем. У нас есть дача, которую мы сдаем молодоженам, — оживился он.

Далее следовал набор фраз из рекламных проспектов. Причем продраться сквозь нагромождения превосходных степеней этого панегирика к элементарному смыслу я так и не сумела.

Удалось мне выяснить только одно — сам Янкин выступал в роли посредника, а нанимал меня некий господин Шумахер из немецкого города Дуйсбурга, желавший получить назад свои деньги, унесенные у него из рук ветром в лице двух сотрудников «Марии».

— Понимаете, Танечка, — доверительно наклонившись ко мне всем корпусом, зашептал Янкин, — мы теперь вроде как сильно обмишурились. До этого у нас проколов не бывало, и вот — нате вам…

Он захихикал, прикрыв ладонью рот.

— Не могли бы вы все-таки изложить мне проблему попонятнее? — нетерпеливо попросила я.

— Да куда уж? — удивился он.

Да, ситуация получалась… Действительно. Куда понятнее. Они обмишурились, у них, видите ли, вышел прокол. Выпейте тормозной жидкости, господа, — о, как мне хотелось ограничиться этим добрым консультационным советом! Но честность мешает мне жить.

— Простите, я вас плохо поняла.

Он окинул меня взглядом, от которого любого человека, менее стойкого и привычного, бросило бы из жара в холод. Потом поцокал языком и тихо переспросил:

— Простите?

— Я вас не поняла, — повторила я. — Начнем с того, что до меня так и не дошло, зачем господину из Дуйсбурга понадобились ваши «добрые дела»? Он что, безработный? Или наоборот — хотел заняться с вашей помощью благотворительностью?

Второе предположение ему понравилось, и он энергично закивал лысой головкой — ни дать ни взять сломанный китайский болванчик.

— Именно, моя хорошая, именно! Господин Шумахер, можно сказать, с чистым сердцем хотел оказать нам посильную помощь, и вот эти негодники воспользовались его простодушием и…

Горестно махнув рукой, он вперил свой вконец расстроенный взор в пространство моего потолка. Я даже заподозрила, что там проступил лик божий, с таким чувством мой гость смотрел туда. С некоторой опаской я тоже глянула вверх и с облегчением вздохнула, не обнаружив там ничего. Таким образом, возможность иногда грешить у меня осталась. Потолок был обычным. Спать под ним можно было не только одной…

— Ну? И что за дело было у господина Шумахера? — продолжала бестактно допытываться я. Янкин относился к тому сорту людей, которые считают, что настоящий сыщик быстренько все распутает, не зная практически ничего о ситуации. Поэтому мой назойливый интерес начал его раздражать.