Обманчивая внешность - Вирджиния Браун

– По-моему, минуту назад ко мне были более благосклонны. Кажется, мной пренебрегают. – Он окинул взглядом комнату. – Ах, простите, совсем забыл спросить: может быть, вы ждали кого-то другого?

– Не будь таким циничным, – упрекнула она его, почувствовав раздражение. Опять он подтрунивает над ней. – Я живу здесь уже четыре дня, а ты только сегодня заявился. Спрашивается: зачем?

– Определенно не для того, чтобы навестить пастора Алена. – Плащ-дождевик с шуршанием упал на мокрый пол, и Крид ногой отшвырнул его в сторону. – А ты как думаешь, зачем я пришел? – спросил он с вызовом.

– Не знаю…

Ответ оказалось, витал в воздухе. Бархатные глаза Крида блестели лукавством, или это ей показалось? Было бы наивно ждать от него глубоких чувств. Цинизм, лукавство, похоть – только на это он и способен.

А она, глупая, влюбилась в него. Да он понятия не имеет о том, что такое любовь. Или хотя бы желание. Потому что желание – это не похоть. Желание – это волшебство, которое она испытала. А в похоти есть нечто животное. Впрочем, Крид и есть животное. Он даже нежных слов не знает.

– Обычно ты более разговорчива, Ханна. Или я слишком долго отсутствовал?

«Да, слишком долго. Столько дней, часов, минут, секунд…»

– Да нет, – соврала она. – Просто мне нечего тебе сказать.

– Вот здорово. Тогда для разнообразия послушай, что скажу я. – Он указал ей на стул.

Девушка села, радуясь, что не надо стоять, потому что ноги ее не держали. Еще немного, и она бы рухнула на пол. Она молча ждала.

Синие глаза Ханны стали зелеными в свете свечи и огня. Она не могла отвести от него взгляд. «Нет, нет, теперь ты меня не обманешь, Крид Брэттон!»

Крид залюбовался ее красотой. Он никогда не видел девушки прекраснее Ханны. Эта женщина достойна носить шелка и алмазы, а не хлопчатобумажные платья и деревянные бусы. Несмотря на трудности и лишения, с которыми ей пришлось столкнуться в пути, она похорошела и расцвела.

Крид нежно коснулся ее подбородка:

– Ты скучала без меня, милая Ханна?

– Об этом ты хотел со мной поговорить? Он тихонько рассмеялся и убрал руку:

– Нет. Я пришел проститься.

– А я думала, мы давно простились и ты отправился на поиски разбойников, за которыми охотишься. Ты так торопился, – сказала она, избегая его горящего страстью взгляда.

– Но я не попрощался с тобой. Я не мог никуда поехать до тех пор, пока не вылечу Генерала…

– Конь заболел?

– Не то чтобы заболел. Сбил подковы и поранил копыта. Завтра уеду, еще до рассвета, вот и пришел тебя навестить.

– А как ты узнал, где я живу?

– Эрик сказал. Он славный мальчишка. Ханна, посмотри мне в глаза, – попросил он своим бархатным колдовским голосом, перед которым невозможно было устоять. Этот голос был хорошо знаком Ханне. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

Ханна невольно посмотрела ему в глаза и тут же укорила себя за слабость. Потому что задрожала всем телом. Одного его прикосновения было достаточно, чтобы ее бросило в жар. Куда же девалась ее гордость? Сила воли? Ее женское достоинство? Они исчезли, испарились.

Девушка жалобно проговорила:

– Я не могу долго смотреть на тебя. Это все равно, что смотреть на солнце или огонь. Уходи, прошу тебя. Оставь меня в покое. Это единственное, чего я хочу.

– Нет, ты этого не хочешь. – Его руки скользнули под ее тяжелые косы и добрались до ее нежной шейки. – Вот чего ты хочешь.

Она покачала головой:

– Нет. Я действительно хочу, чтобы ты оставил меня одну.

– А я шел к тебе, несмотря на грозу, а ты меня чуть не убила. – Он посмотрел на безобидный башмак, валявшийся на полу, и обхватил ладонями ее затылок.

Стоило ему взглянуть на Ханну, и он понял, что она хочет его. Впрочем, он и так это знал, иначе не пришел бы к ней.

И сюда его привела не просто похоть, как думала Ханна, или желание проститься. Нет, это было непреодолимое желание, страсть, с которой он боролся четыре долгих мучительных дня. Эта девушка жила в его ночных грезах. Ее образ постоянно стоял у него перед глазами. Он помнил все до мелочей с самой первой их встречи в горящей школе, помнил ее выпачканное грязью, но все равно прекрасное лицо и испуганные глаза. Помнил ту ночь в лесу, когда она вырвалась из его объятий и убежала, а он поймал ее и положил на ложе из мха и листьев. Как она тогда смотрела на него! И вот сейчас он пришел к ней, потому что не мог не прийти. Потому что ему не хватало ее.

Он тихо рассмеялся и взял ее на руки.

– Ты хотел, кажется, мне что-то сказать? – задержав дыхание, спросила девушка, тщетно пытаясь завязать разговор.

– Да, хотел… – Его руки скользнули по ее гибкой спине. – Но иногда я лучше разговариваю руками.

– Но такого разговора я не понимаю.

– А ты попытайся. И увидишь, что это совсем нетрудно. Ты знаешь, что у тебя самая тонкая талия на свете? Почти как у ребенка. Я помню, какая нежная у тебя кожа…

– Нет!

– …и как пахнут твои волосы, Ханна, любовь моя.

– Не говори так. Это неправда! – Колени у нее дрожали. Она таяла, словно воск на огне, а внутренний голос призывал действовать. Но ведь она мечтала, чтобы он пришел к ней, чтобы взял на руки и прижал к себе, обдав горячим дыханием. Вот как сейчас…

Крид понес ее к неширокой кровати, стоявшей в темном углу. Ханна не верила своему счастью. Ей казалось, что это сон, что она проснется, а Крида рядом не будет.

Снаружи завывал ветер, дождь барабанил по окну, свечи тускло мерцали, едва освещая часть маленькой комнаты. Тикали часы. Снаружи донесся раскатистый удар грома, и Ханна почувствовала себя защищенной в объятиях Крида. Он мог спасти ее от ударов природы и судьбы, от индейцев и прочих разбойников, от всего, кроме ее любви к нему.

Ханна хотела его. И Крид это чувствовал. Его ласки доводили ее до безумия. Она не заметила, как он снял с нее платье. Вихрь страсти подхватил ее и унес в заоблачные дали.

Ханна отвечала на его ласки, желание все возрастало, она гладила его мускулистое тело, и, когда добралась до мужской плоти, он издал хриплый стон, движением колена раздвинул ей ноги, но не вошел в нее, а продолжал дразнить, распаляя все больше и больше. Потом ринулся на нее ураганом, сметающим все па своем пути. И тела их слились.

Сотни звезд фейерверком рассыпались в воздухе. Это было настоящее волшебство.

И тут Ханна услышала произнесенные Кридом слова любви.

«Это он так, лишь бы что-то сказать, – подумала Ханна, – как-то объяснить свой поступок». Ведь не она его нашла, а он се.

Слезы хлынули из глаз Ханны. Когда же наконец она научится быть храброй и сильной? Слезы были своеобразной защитой, но они не особенно ценились среди сильной половины человечества и к тому же не так уж и помогали в сложных ситуациях. Она это знала по опыту. На самом деле слезы никогда ни на кого не оказывали никакого впечатления, включая и Крида.