Темна египетская ночь - Дия Гарина

Белозубая улыбка, вспыхнувшая на его смуглом лице, предназначалась исключительно мне, но я уже взял себя в руки. Только вспотевшая ладонь до хруста стиснула кроватный столбик, словно он был шеей Карима. Шеф секьюрити еще немного постоял, наблюдая за нами, и бросив на Ольгу томный взгляд, быстро покинул комнату. Щелчок замка прозвучал в тишине почти как выстрел. В ту же секунду, повинуясь неведомому спусковому механизму, Ольга сорвалась с места и бросилась ко мне. Ее мокрая от слез щека удобно устроилась на моей груди, руки гладили плечи, губы шептали какие-то невозможно ласковые слова. А я стоял, крепко стиснув зубы, и не шевелился. Потому что боялся ее оттолкнуть. Умом я понимал, что она ни в чем не виновата, и у меня нет никакого права чувствовать к ней то, что кипит сейчас глубоко внутри, грозя вот-вот выплеснуться наружу. Что нужно просто обнять ее и все забыть как дурной сон, но… Я стоял, неестественно выпрямившись, вздрагивая от каждого ее прикосновения. Почувствовав неладное, Ольга отстранилась, вопросительно заглянув мне в глаза. Не знаю, что там можно было прочесть, но она отшатнулась, будто я ударил ее. Подчиняясь неведомому режиссеру, мы, как по команде, подошли к стоящим в стороне креслам и сели друг напротив друга, так чтобы нас разделял невысокий квадратный стол. Ну, просто Карпов с Каспаровым перед решающим матчем за звание чемпиона мира!

– Как долго ты здесь? – нарушил я затянувшееся молчание, хотя сначала должен был спросить «Как ты сюда попала?». Но мне почему-то важнее было знать, сколько дней провела моя жена в резиденции Ашрафа Салеха и, следовательно, сколько ночей Карим…

– Почти месяц, – в голосе Ольги уже не было слез, в нем был вызов. – Что еще тебя интересует?

– Когда ты успела научиться так владеть саблей? И где? – я опять спрашивал не то, но ничего не мог собой поделать: вопросы, вертевшиеся в голове, слетали с языка повинуясь своим собственным законам.

– Где? – Ольга внимательно посмотрела на меня, – Да в твоем чертовом клубе! Макаров твой совратил. Сказал, что хочет тебе сюрприз сделать. И на соревнованиях поставить нас в пару. Сказал, что ты зазнаваться начал без равного противника. Вот он и решил тебе козу подложить. То есть меня.

– Но как же… – растерянно пробормотал я.

– Глупый старый муж, – вздохнула Ольга, – ты даже забыл, что я в десятом классе на фехтование ходила. Так что решила я тебе доказать, что не только у плиты мое место. И еще… Я всегда мечтала научиться фехтовать по-настоящему. Вот целый год по утрам к Макарову на тренировки бегала. Он говорил, что я способная…

Способная… У меня голова шла кругом. Ну, Макаров. Ну, удружил! Вот вернусь – покажу тебе, где раки зимуют.

– Но как ты попала на арену?!

– Очень просто. Недели две назад Карим отвел меня в зал, где тренировались гладиаторы. И сказал, что если я по-прежнему буду не слишком любезна с ним, то он переведет меня из разряда своей личной подстилки в разряд подстилки общегладиаторской. А после моего не очень лестного отзыва о его персоне предложил двум ближайшим гладиаторам… Ну, ты понимаешь. Не знаю, что на меня нашло. В глазах потемнело, и какое-то время я ничего вокруг не видела и не слышала. А когда пришла в себя, оказалось, что рублюсь с двумя этими мордоворотами тяжеленной саблей, которая еще недавно украшала один из понавешаных в зале персидских или, черт их разберет, египетских ковров. Оказалось, за всем этим безобразием уже давно наблюдал Ашраф. Он предложил мне свободу и возвращение домой, если я проведу на арене десять боев. Сказал, что срубит на мне кучу бабок, потому что ни в одном гладиаторском цирке нет такого хорошенького и сексапильного гладиатора. Сам понимаешь, я согласилась, потому что роль общегладиаторской подстилки меня совсем не устраивала. Тогда Ашраф приказал Кариму подобрать мне оружие, выделить время на тренировки, перевести меня в стандартный гладиаторский бокс… И оставить в покое. Исполнительному Кариму оставалось только подчиниться и сделать все, как приказал босс.

– Все ли? – я окинул волнующие формы Ольги тяжелым взглядом.

– За исключением последнего распоряжения, – Ольга медленно подняла на меня глаза и вдруг взорвалась, – Ты ведь это хотел услышать?! Как он продолжал приходить каждую ночь? Может быть, тебе все подробно расписать по минутам и позициям?! Неужели ты думаешь, что в случившемся, есть хоть капля моей вины?!!

– Есть! – заорал я, приходя в самое настоящее бешенство, – Есть!!! Если бы ты сидела дома и оплакивала исчезнувшего мужа, как на твоем месте поступили бы все нормальные жены, то ничего этого не случилось. Как ты вообще сюда попала, черт побери?!

– Я не знаю, – растерянный ответ Ольги заставил гнев сбавить обороты.

– То есть как это «не знаю»? А кто знает?

– Господь бог, наверное. Или дьявол, – по лицу жены пробежали тени, – Я не могу ответить на твой вопрос. Последнее, что мне помнится точно – это как я неделю не могла спать, когда узнала, что ты пропал в Египте. Не помню даже откуда у меня деньги на поездку, и как я доставала себе загранпаспорт! В памяти один сплошной туман. Белый туман с синими проблесками. И еще твой голос. Можешь верить мне или не верить, но ты звал меня, Игорь! Тянул к себе. А я шла. Не могла не идти. Знаю, как глупо это звучит, но все было именно так. Я даже не могу сказать, каким образом сумела пробраться в эту охраняемую резиденцию. Очнулась только на трибуне среди вопящих зрителей, когда какой-то египтянин пытался выбраться из-под трупа одетого во все черное китайца. Мне и в голову не могло придти, что это был ты! Я начала оглядываться, не понимая, где оказалась и, вообще, не сон ли это, и тут меня заметил Карим. Его смутило то, что в отличие от расфуфыренных теток, орущих и свистящих не хуже любого мужика, на мне не было вечернего платья и бриллиантов размером с ноготь. Меня отвели в его кабинет, и он стал задавать вопросы на которые я при всем желании не могла ответить, а потом… Потом Карим отослал своих охранников…

Она еще что-то говорила, но я уже ничего не слышал. Мне казалось, что за свою сорокалетнюю жизнь я не раз и не два успел выяснить на собственной шкуре «Что такое хорошо и что такое плохо». Но так плохо мне не было никогда. Потому что это я. Я… Я! Во всем, что произошло с Ольгой, виноват я! И никто другой. Это я звал ее через астральное зеркало. Это я тянул ее к себе, заставляя ничего не осознающую свою самую дорогую половинку идти на зов мужа за тридевять земель. Чтобы попасть в ад. Господи, что я наделал?! Волна холода сменялась волной жара, я смотрел на жену и видел, как между нами вырастает призрачная стена. Пока призрачная, но когда стена затвердеет…И разбить ее можно только избавив Ольгу от чувства вины, в котором она ни за что и никогда не признается. Вот именно – вины! Только не ее, а моей. Значит, надо ей все рассказать… Нет! То, что я сотворил с ней, пусть по незнанию, – не прощается. Никогда. «Нужно успеть предупредить Андрея, чтобы он не ляпнул при ней ничего лишнего», – обезумевшей скаковой лошадью носилась единственная членораздельная мысль. Но и ее додумать я не успел, потому что ключ в замке снова повернулся и, легок на помине, в комнату вошел, а, вернее, ввалился экстрасенс Андрюша. Не замечая ничего вокруг, он плюхнулся на диван и, откинувшись на обтянутую белым мехом спинку, уставился в потолок потухшими глазами. Мы с Ольгой молча переглянулись, также молча переместились на диван и взяли экстрасенса в сочувствующие клещи, не решаясь, однако, нарушить тяжелую тишину.